— Ты у меня двоишься, — смеется Катя. — У тебя четыре глаза. Фу, какой ты страшный!

Дотрагивается пальчиками до моего лица, и я перехватываю ее руку, оставляя ее лежать на щеке раскрытой ладошкой. Такое нежное прикосновение, и так тяжело себя сдерживать. Но я справлюсь, хоть и совсем не хочется этого делать.

— Тогда просто закрой глаза, — шепчу, продолжая смотреть прямо на нее.

— Не-ет, — сначала зажмуривается, а потом снова резко открывает глаза. — Так голова кружится.

— Тебе не угодишь, — усмехаюсь в ответ, бросаю ее руку, которую до сих пор удерживаю, и провожу пальцами по щеке девушки.

Она обхватывает меня обеими руками за голову и тянет на себя, припадая жадно своими губами к моим. Чувствую, как девичьи ноги обхватывают меня за талию, скрещиваясь на спине. И как это можно вынести?

Полотенце раскрылось, Катя полуголая прижимается ко мне все ближе, крепко вцепившись мне в шею, сзади блокируя движения ногами и не давая ни одного шанса для капитуляции. Но надо это все остановить, пока еще не поздно. И завтра девушка пожалеет о содеянном.

Первый отрываюсь от нее, а в ответ слышу стон. Катя открывает глаза и смотрит удивленно на меня. Щеки горят, дыхание сбилось, и она — самая желанная для меня в данный момент.

— Что-то не так? — спрашивает негромко.

— Всё так, только тебе пора спать, а то, боюсь, надолго моего терпения не хватит.

— Ты меня не хочешь? — голос обиженного ребенка. Как же тяжело с ней.

— Хочу, — очень быстро у меня вырывается ответ.

— Я даже чувствую, — смеется, а я тяжело вздыхаю.

Хочу ее с того самого момента, как она танцевала в машине, ерзая на сиденье, а я крепче сжимал руль, чтобы не остановиться и не наделать глупостей. А потом нес ее на плече, наблюдая ее прелести перед носом, и тоже безумно хотел.

— Кать, — произношу тихо в ответ, — лучше тебе пойти спать.

— Почему, Вишневский? Я что-то не так сделала?

— Всё так, — снимаю ее руки со своей шеи, встаю и помогаю встать ей. Она отводит взгляд, а я наоборот не могу оторвать свой от ее тела.

— Тогда объясни, в чем дело, — ее глаза горят, а щеки продолжают пылать, и девушка уже не стесняется стоять передо мной в одном нижнем белье. Хотя она и до этого не сильно стеснялась.

— Ты точно пьяна? — поднимаю брови в немом изумлении, чтобы выдержать паузу и собраться с мыслями.

— С темы не спрыгивай, — улыбается в ответ. — Такими темпами мы долго будем идти к кровати.

— Скажем так, — провожу рукой по волосам, тяжело вздыхая, — я не хочу, чтобы завтра ты об этом пожалела, — смотрю на нее. — А так и будет, если мы сейчас продолжим, — делаю к ней шаг и беру ее лицо в руки. — Я хочу, чтобы ты сделала это осознанно, не под действием алкоголя. Скажу прямо — ты мне нравишься, даже очень. Так сильно, что я готов подождать и не торопиться. Впервые в жизни. А еще хочу, — наклоняюсь к ее ушку, медленно проводя языком по виску, — чтобы ты четко осознавала, что это я тебя ласкаю, — провожу рукой по ее спине, а она начинает дрожать. — И мое лицо перед тобой не двоится, и ты четко видишь в моих глазах желание.

Она тяжело дышит, но не двигается. Стоит молча, а я больше не делаю попыток ее соблазнить.

— Ты прав, — отвечает негромко, и я медленно ее отпускаю. — Что-то на меня нашло сегодня. Видимо, выпила много. Завтра сто процентов пожалею. Не будем торопиться, тем более, что ты мне тоже нравишься, — становится на носочки и тянется лицом к моему уху. Проводит по виску языком, как недавно это делал я, и шепчет: — Ты офигенно целуешься.

Из моей груди вырывается стон. Когда же эта ночь уже закончится, один сплошной соблазн.

— Катя, ты меня с ума сведешь.

— Я молчу, — отстраняется. — Всё, Вишневский, вали давай к себе, мне надо переодеться.

— Справишься сама? — если честно, уходить не хочу. Но сам только что предложил не торопиться, поэтому надо собрать силу воли в кулак и больше не провоцировать ни себя, ни ее.

— Очень смешно. Давай, давай, — разворачивает меня к себе спиной и легонько подталкивает к выходу. — И завтра с утра не забудь мне две таблетки аспирина принести, а то в себя не приду.

— Хорошо, — выхожу из ванной, потом и из комнаты, направляясь к себе.

— И раньше одиннадцати чтобы я тебя в своей спальне не видела, — слышу вслед и усмехаюсь.

Захожу к себе и первым делом направляюсь в душ. Холодная вода теперь и мне не помешает. Особенно снять напряжение, которое полчаса мешает мне трезво мыслить и здраво рассуждать.

Когда ложусь в кровать, думаю, что долго не засну. Закрываю глаза, мечтая о голубоглазой блондинке в соседней комнате. Черт, как же соблазнительно она раздевалась в ванной, прямо дыхание остановилось. Интересно, как долго хватит моего терпения? Хотя сегодня вроде разобрались в своих чувствах, и я ей нравлюсь. Главное, чтобы завтра она не забыла, что сегодня мне наговорила. А я готов ей об этом повторять хоть каждый день. Точно чем-то меня опоили, что я вот уже неделю только и делаю, что думаю об одной девушке. А еще даже секса не было, но она крепко сидит в моей голове. А главное — мне это безумно нравится. За своими веселыми мыслями не замечаю, как засыпаю. Без сновидений.

Утро, как обычно, начинается в восемь часов. Видимо внутренний будильник уже привык к такому распорядку дня, что даже в выходные не дает сбоя. Как обычно, утренние процедуры, беговая дорожка на полчаса и контрастный душ. Собираюсь спуститься вниз, но не могу отказать себе в желании зайти в комнату напротив.

Катя спит на боку спиной ко мне, полностью раскрывшись, предоставив на обозрение свою симпатичную попку, обтянутую пижамными шортиками. Усмехаюсь, наблюдая неподвижно за ее ровным дыханием, после чего выхожу в коридор и спускаюсь вниз подальше от соблазна разбудить девушку раньше времени.

Захожу в столовую, куда через пару минут Светлана Петровна приносит кофе со словами:

— Доброе утро, мой мальчик. Не слышала, как вы вчера пришли.

— Доброе, — делаю глоток горячего напитка. — Конечно, не слышала, потому что приехали уже под утро.

— И не стыдно тебе девочку так мучить, — вздыхает, качая головой из стороны в сторону.

— Это я ее мучаю? — поднимаю обе брови вверх. Ну, женщины, вот что с вами делать-то? — Это она полчаса угомониться не могла, еле спать уложил, — фыркаю, вспоминая эту картину, которая вызывает улыбку на лице. — Еще и не выспался из-за нее.

— А стучать нехорошо, — машет указательным пальцем почти перед моим носом.

— Кто бы говорил, — усмехаюсь в ответ. — Про пупсика кто меня сдал?

— Это ж была шутка, — смеется женщина. — А ты нагло девочку сдаешь. Когда будить пойдешь?

— Часов в одиннадцать, не раньше. А то, боюсь, попаду под раздачу.

— Я ей чайка на травах приготовлю, отнесешь.

Снова фыркаю в ответ. Чего-чего, а такого от Петровны я не ожидал. Еще и в официанты меня сейчас запишет. Хотя уж очень мне любопытно посмотреть на ворчливую Катю, которая будет прятать взгляд, стесняясь вчерашнего поведения.

Представляю, как ее ворчание поднимет мое и так довольно хорошее настроение. В последний раз радовался тому, что уже утро лет пять назад, если не больше. Обычно кричу, ворчу и увольняю всех по причине плохого настроения.

— И две таблетки аспирина, — добавляю в ответ. — Кстати, Петровна, у нас сегодня гости, так что с тебя обед и, я так подозреваю, еще и ужин.

— Пашка что ли придет? — смотрит на меня недовольным взглядом.

— Может и придет. А вообще девчонки нагрянут, будут в бассейне плюхаться. А то с бодуна на какое-то озеро непонятное собрались. Пусть уж лучше под присмотром будут, чем потом вытягивать их из приключений.

— Что ж ты раньше-то молчал, ирод, — хлопает в ладоши, останавливаясь посреди столовой. — Девочки придут, надо ж их чем-то вкусненьким накормить.

— Ага, мышьяком, — ворчу в ответ.

— Молчи уже, — подходит ко мне и трепет по голове.

— Что-то, когда Пашка в гости ко мне приходит, ты так не суетишься. И вкусненьким нас не кормишь, — подмигиваю женщине.