Из последних был смешной буся, как назвал его Фар, — маленький зверек размером с зайца и похожий на хомяка-переростка с длинным пушистым хвостом. Он уселся на тропинке и ни в какую не желал уступать нам дорогу. Даже рык нана (!) его не поколебал. Мы попытались его просто обойти, но этот маневр заранее был обречен на провал. Маленький нахал неизменно возникал на нашем пути, чем очень смешил меня и здорово злил моего спутника (впрочем, никоим образом не пытающегося обидеть бусю). Хотя самому зверьку, по всей видимости, просто было очень интересно (его вид довольно красноречиво об этом свидетельствовал). Буся наклонял набок голову и что-то безмолвно говорил, смешно шевеля губами, а его маленькие лапки в этот момент были как в танце у матрешек — одна лапка на груди, а вторая — подпирает щеку.

Удалиться зверек соизволил только после того, как Фар наступил на его мягкий хвостик, причем сделал он это совершенно нечаянно и неожиданно для самого себя. Прорываясь через прореху в пушистом кордоне, нан запнулся о корягу и, выравнивая равновесие, полетел в ту сторону, где буся в этот момент совершал новый маневр по преграждению дороги. Последний и оказался под могучей лапой моего телохранителя. Возмущенно пискнув и любовно пригладив свой пострадавший хвост, буся, всем своим видом выражая оскорбленное самолюбие, гордо прошествовал между слегка опешившим Фаром и мной (заливающейся смехом), после чего деловито скрылся в кустах.

Днем мы вышли к скалам. Нет, не к горам, а именно к скалам. Потому что горы — это лежащая горкой земля (может быть, и на камнях), покрытая травкой и деревьями или хотя бы кустиками. А то, что было перед нами, можно было назвать только грудой камней, сваленной у камня побольше. С опаской перекусив каким-то синим орехом со вкусом капусты (это я про себя, Фар уплетал сие кушанье очень даже шустро) и тем самым немного сбив свой голод, я под чутким руководством своего проводника начала восхождение на этот громоздкий булыжник, гордо именуемый «горами Хирлуф».

И в который уже раз поблагодарила себя за предусмотрительность. За эти мягкие удобные кроссовочки (а не эффектные туфли), за эти милые сердцу джинсы и футболку (а не деловой костюмчик). Я просто умница! И это единственное, что на данный момент грело мне сердце. Идти становилось все тяжелее, гора казалась все выше и круче, а дорога все бесконечнее.

— Долго еще? — постоянно спрашивала я Фара, стараясь вложить в голос все свое невыносимое страдание.

— Нет. Еще полтора дня — и мы на месте, — «приободрил» меня нан. — Сейчас поднимемся на самый верх, переберемся через небольшую трещину в скале. За ней есть пещерка, в которой мы и поужинаем (о, это сладкое слово!) и переночуем, а утром, зайдя в Скалпек, спустимся прямо в Фашур — столицу Зубара.

И я, скрипя зубами, тащилась дальше, больше не рассчитывая на сострадание или даже моральную поддержку типа «крепись, мы уже почти добрались». У меня не было даже сил поинтересоваться, что такое Скалпек, в который мы собираемся зайти, и почему мы идем именно в столицу, а не в маленький провинциальный городок, где мне не придется произносить всякие речи. Но я была уверена — с этим неизвестным непременно познакомлюсь лично. На крайний случай помашу ему ручкой с вершины.

Когда солнце покатилось к горизонту, доверительно показывая нам, что день скоро закончится, Фар остановился и стал поджидать меня. Пока я доставляла до него свое хрупкое, неимоверно уставшее, голодное и жутко утомленное тело, он сказал, что до пещеры осталось пятнадцать минут. Ура! Отдых! Моя душа возликовала. И как же меня угораздило познакомиться с Зубаром поближе до введения на нем туризма на аэропланах или хотя бы на драконах?! Выживу, обязательно подам им эту идею. Подойдя к Фару, вымученно улыбнувшись и взглянув вперед, я обомлела.

Перед нами была огромная пропасть — шириной метра три, а глу-убиной-ой-ой-ой… В общем, дна ее видно не было. «Небольшая трешина между гор», ха! Представляете? Ну, поэксплуатируйте свое воображение! Отвесная скала, козырьком нависшая над этой «трещинкой», слева и справа на горизонте виднеются какие-то равнины, чудные пейзажи, мирный ландшафт. Но нет, нам надо непременно вперед. Но это вперед, по которому можно идти, только через три метра!

Черно-пепельный наглец, легко перепрыгнув воздушное пространство, приземлился на другой стороне и выжидательно посмотрел на меня.

— И что, ты надеешься, что я являюсь тайным чемпионом по прыжкам в длину? Или что я самоубийца?! — зло спросила я у этого пуделя, скручивая руки на груди и хмуря брови.

— Поверь мне, это легко, — проговорил он голосом мамочки, уговаривающей свою двухлетнюю малышку выпить «вкусное» лекарство. — Ты же никогда не пробовала, почему уверена, что не сможешь? Главное, не смотри вниз, разбегись и прыгай.

Я еще раз взглянула на мохнатую морду, пытаясь разглядеть в ней тайное желание лишить сразу все Три мира такой замечательной Миледи. Ничего подобного я не обнаружила — его морда выражала только огромное желание помочь и морально поддержать (может, прикидывается?). Поэтому, крепко выругавшись по поводу моего телохранителя, подаренного мне «счастливой» звездой, я начала медленно пятиться назад, выбирая место старта для разбега. Наконец, отойдя на приличное расстояние, я, вздохнув пару раз и набравшись храбрости, немного «пробуксовала» ногой и понеслась со сверхзвуковой скоростью вперед.

Ну… мягкой посадки у меня, как всегда, не вышло. Я, как говорится, влетела «фейсом в тейбл», вернее в скалу. Сказать по правде, не очень приятные впечатления. Такой вид развлечений я бы посоветовала жестким экстремалам или тем, у кого стали наблюдаться излишки мозгов. Очень, знаете ли, помогает, одновременно освежая черепушку умными мыслями, такими как, например, «какого черта я вообще здесь делаю?!».

Итак, я повисла на руках, болтая ногами над жуткой пропастью на этой (чертовой, чертовой, чертовой!!!) скале. Нан не проявлял никакой поспешности в моем спасении, что меня, мягко говоря, беспокоило.

— Фар, ты вообще собираешься меня спасать или будешь тренировать память в заучивании моего завещания? — скрежетала я зубами в подвешенном состоянии.

— Я не спасатель, я — телохранитель, — услышала я лаконичный ответ.

— Вот и сохрани мое молодое и прекрасное тело от разбиения в лепешку!

— Не вижу никакой грозящей тебе опасности. Ты сама можешь вылезти, просто не хочешь этого.

Я буквально задыхалась от возмущения. Еще бы добавил свое коронное: «ты еще не пробовала, это легко» или что-то в этом роде.

— Ах, так! Ах, вот ты как! Я для него… А он… Ты уволен по статье о невыполнении своих прямых профессиональных обязанностей! Совершенно уверена, что такая статья в нашем КЗОТе есть. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

В моей голове назревали злобные ругательства и страшные кары мести, которые я предприму (можете поверить, за несколько секунд я придумала по меньшей мере полтора десятка казней, в которых присутствовало даже забрасывание этого нерадивого телохранителя кучами кошек!)… И тут мне стало смешно. Согласитесь, комично висеть над пропастью и вести беседу подобного рода, и я засмеялась. Я хохотала все сильней и сильней и никак не могла остановиться. Наверное, к такому смеху примешалось еще и нервное напряжение, охватившее меня после всего случившегося со мной за эти три дня, — так, до слез, я не смеялась уже давно.

Надо мной тут же свесилась удивленная морда Фара.

— Ты чего? — оторопело поинтересовался он.

— «Я сошла с ума, я сошла с ума. Мне нужна она, мне нужна она…» — все еще хохоча, пропела я.

— Кто? — Нану явно была в новинку подобная реакция, а нашу «Горячую десятку» он вряд ли смотрел.

— Лестница, веревка, эскалатор. Не важно. Ладно, Фар, я не держу на тебя зла, — начала я обреченным тоном, — передай Совету, пусть считают меня коммунисткой.

Сказав это, я почувствовала, как из моих пальцев уходят последние силы, а из-под них последняя точка опоры (или захвата), и в тот же миг полетела вниз.