— Я пришлю к вам полковых врачей, — пообещал Келсон. — И продукты… и вам, и горожанам. И мы поможем с очищением церкви и с похоронами.

Он ушел, чтобы отдать необходимые приказы, а Морган понес спящую Джаннивер к церкви; там он оставил обеих девушек на попечении аббатисы. Поздно вечером, поужинав и выслушав донесения разведчиков о возможном маршруте налетчиков, Морган и молчаливый Келсон вернулись в монастырь, чтобы узнать, как там идут дела и как чувствуют себя их высокородные пациентки.

— Люди отлично работают, — сказал им архиепископ Кардиель, вышедший из церкви вместе с отцом Лаелом, жилистым маленьким священником, служившим его личным военным врачом и капелланом. — В церкви почти все прибрано. Я успею заново освятить ее, прежде чем мы отправимся утром дальше.

— А сестры? — спросил Морган.

Кардиель пожал плечами и вздохнул.

— Ну, тут дело не так просто, как с уборкой, Аларик… хотя я полагаю, что все стараются как могут…

— Сколько убито? — спросил Келсон.

— К счастью, не так много, как мы поначалу думали, — ответил Кардиель. — И, конечно, погибло больше мужчин, чем женщин. Пятеро послушников и монах были убиты сразу, когда пытались защитить женщин, и еще несколько потом избиты до смерти… обычное дело. Но из монахинь умерли только три: одна во время насилия, и две позже, из-за полученных ран. И очень многие успели сбежать.

— Слава богу, — пробормотал Келсон, перенося свое внимание на Лаела. — В городе тоже есть погибшие. А как принцесса?

Обычно весьма жизнерадостный отец Лаел, с медицинской сумкой на плече, оглянулся на дверь, через которую только что вышли они с архиепископом, и тяжело вздохнул.

— Я дал ей успокоительное, сир. Физически, я уверен, она быстро поправится. Конечно, эти старые монастырские курицы вряд ли разрешат мне находиться рядом с ней, но она молодая, сильная… ей и не нужно серьезного ухода, не так уж она и пострадала… физически. — Он снова вздохнул. — Что касается другого, такое излечивается медленно. Это слишком страшно, чтобы она могла просто забыть. Или сможет? — добавил он, с надеждой глянув сначала на Моргана, потом на Келсона, поскольку видел уже достаточно, чтобы догадываться об их возможностях. — Вы ведь можете заставить ее забыть, правда?

Келсон вдруг уставился на собственные ноги, уйдя в себя, — Морган понятия не имел, в чем тут причина, — и Морган, осторожно откашлявшись, отвлек на себя внимание отца Лаела.

— Ну, в пределах возможного, мы постараемся помочь, отец, — осторожно сказал он. — Однако если аббатиса не позволяет дотронуться до своей подопечной даже личному военному хирургу-капеллану архиепископа, то вообразите, что она почувствует, если к ней сунутся герцог Дерини и кровожадный молодой король.

— Что, если она не позволит нам увидеть Джаннивер? — пробормотал Келсон, все еще чем-то озабоченный, когда оба священника ушли, и они с Морганом отправились к молельне, в которой спала Джаннивер. — Боже, мне следовало сделать это, пока была возможность, когда мы только нашли ее…

— Сделать что?

— Заглянуть в ее память! Вспомни, Росана сказала, что напавший на Джаннивер человек говорил что-то о высокомерных епископах и священниках. А если это Лорис?

— Ну… да, описание подходит, — согласился Морган.

— Конечно, подходит. Но даже если он говорил не о Лорисе, он мог сказать что-то такое, что даст нам ключ, мы сумеем выяснить, что руководит бандами бунтовщиков в этих краях. Я достану этого ублюдка!

— Ох… — Морган внезапно понял настроение Келсона. — А вдруг Росана уже сделала то, что, как предположил добрый отец Лаел, должны сделать мы?

Келсон замер на месте и в ужасе уставился на Моргана.

— Боже милостивый, ты думаешь, она это сделала?

Но Росана этого не сделала; однако стоило Келсону объяснить ей, чего они с Морганом хотят, она взорвалась.

— Нет, нет, тысячу раз — нет! — зашипела она, через спящую Джаннивер бешено глядя на Келсона; Морган неловко топтался в дверях молельни. Аббатиса, отправившись на молитву, оставила спящую под присмотром Росаны, и послушница-Дерини оказалась весьма надежной защитницей принцессы.

— Ну почему я до сих пор не очистила ее память! Да конечно же, я бы сделала это, если бы знала, о чем вы попросите!

— Миледи, это же очень быстро… — начал Келсон.

— Нет! Неужели вы не понимаете? Вам вообще не следовало приходить сюда! Разве она мало вытерпела? Да и ради какой цели все это?

— Ради моего чувства чести, — ответил Келсон. — Я хочу свершить правосудие над преступниками, если смогу. Я прочту ее воспоминания, Росана. Отойди.

— А, так вы намерены применить физическую силу, чтобы отогнать меня? — прошипела она, отступая на шаг назад, когда он протянул к ней руки, умоляя. — Это тоже входит в ваше чувство чести?

— Что?

— Впрочем, если вы так решили, я ничего не могу поделать, — сказала Росана. — Вас двое, вы мужчины, вы вооружены, а я всего лишь женщина, и я так же бессильна остановить вас, как она.

— Миледи…

— Вперед, одолейте меня! — дерзко воскликнула девушка. — Клянусь, вам придется это сделать, если вы хотите прикоснуться к ней. Вот только я сомневаюсь, что вы осмелитесь на такое — во мне есть и другая сила! — Она вызывающе вскинула голову. — Не знаю, какова ваша подготовка, но что умею я сама, мне известно. Вряд ли вы рискнете тронуть то, что может обрушиться на вас же самих!

Возможно, это была лишь детская бравада, но Келсон не мог знать наверняка. Если бы он не испытывал перед ней почти благоговейного страха — ведь он до сих пор не встречал женщин Дерини примерно своего возраста, — он бы просто шагнул вперед и сделал то, что считал необходимым. Он сомневался, что Росана действительно может установить полноценную психическую защиту, которой угрожала ему, — прямо здесь, в церкви. Что же касается малых психических сил…

Но это не было выходом. И Росане, и Джаннивер уже более чем досталось сегодня. Он должен был постараться убедить ее.

— Миледи, прошу, постарайтесь понять, — начал он терпеливо. — Если я выясню, кто именно в ответе за случившееся здесь, это даст мне знание о моем враге. И я найду его — поверьте мне. А найдя, накажу его так, как он того заслужил.

— В самом деле, милорд? — бросила она, сверкая глазами. — Вы отомстите ему? А это вернет Джаннивер или кому-то еще то, что они потеряли?

— Миледи…

— «Я отомщу, сказал Господь», — продолжила она, цитируя священный текст, — «Я отплачу». Покровитель госпитальеров сделает это, а не вы, Келсон Халдейн, король Гвиннеда!

Подобная дерзость взбесила Келсона, и он уже готов был и вправду применить силу. Он почти онемел от гнева, его серые глаза сузились в сосредоточении, он прижал стиснутые кулаки к поясу и быстро глянул на Моргана, а потом снова на Росану.

— Я ищу не мести, миледи, но правосудия, — возразил король, и голос его прозвучал низко от обуревавших Келсона чувств. — «О Боже, по твоей милости я король, и твоей милостью я сын короля». Вы думаете, миледи, только вы можете цитировать Писание в споре?

Ее рот приоткрылся от изумления. Росана явно не ожидала подобного ответа. Она отвернулась было от короля, но он схватил ее за плечо и развернул к себе лицом.

— Вы можете повернуться спиной ко мне, миледи, но вы не сможете повернуться спиной к Священному Писанию — если вы хоть немного уважаете то, что говорится в нем, — гневно сказал он, — «Пусть наша сила станет законом», — снова процитировал он. — «Потому что у слабых нет другой защиты». Я желаю наказать его по закону, Росана. Я не позволю ничего другого в своем королевстве.

— Отпустите меня, милорд! — холодно произнесла девушка. — Отпустите, если уважаете то платье, которое я ношу!

Он вздохнул и выпустил ее руку, чувствуя, что она взяла верх, но когда он чуть обернулся, чтобы посмотреть на безвольную Джаннивер и все еще стоявшего в дверях Моргана, он понял, что не может оставить это просто так. Не может.

— Я еще раз прошу вас, миледи… ради нее, — тихо сказал он.