– Ну и?

– Нэлу как удар пробил, она аж почернела вся. Он говорил, что на неё было жалко смотреть: руки затряслись, чуть не плачет. А её парни только тихо улыбались. А потом Профессор пошел догонять тебя, и Стас его пропустил на позиции первого взвода после разговора на повышенных тонах. Максим говорит, что даже за оружие хватались. Когда Профессор со своими бойцами ушел, Нэла сама вызвалась пойти с той группой на торговую сделку вместо медика. Ну а потом случилась история со стрельбой, где все трупы. Она чудом выжила. И так попала к имперцам…

– Это все, что ты мне хотел рассказать? – спросил я, когда мой друг замолчал.

– Нет. Нэла жила в боксе на третьем ярусе с девчонками-медичками, они снимали комнату на троих. Перед выходом на сделку, она забрала свои вещи и сказала, что койко-место ей больше не понадобится. Попрощалась с ними.

– А это откуда знаешь? Не Максим же рассказал? – переспросил я.

– Маша сегодня ночью рассказала. Она же в медблоке работает, медсестрички разболтали. Дальше сам думай! Но Профессор, когда вернулся после встречи с тобой и узнал про уход Нэлы, говорят, рвал и метал, был крайне взбешён. Он не догадывался, что она собирается пойти на ту сделку. И его нервный срыв был еще до информации о перестрелке и гибели всех бойцов.

– Ты думаешь, это она «завалила» всех во время сделки? – спросил я Веника, поняв. к чему он клонит, но ошибся.

– Нет, конечно! С ума сошел, что ли? – встрепенулся он. – Я думаю, она хотела уйти с базы и не вернуться. Очень вероятно, что она точно знала – будет замес.

– Да уж, друг, задал ты мне задачку, – почесал я репу, даже каску пришлось снять.

– Ты же понимаешь, что я не мог не сказать. Прости меня, Ветер! – он быстро попрощался и также стремительно пошел на наши позиции.

А мне вот думай теперь! Опять настроение стало поганым. Что меня так колбасит, не понимаю. Или не хочу понимать?

Я пришел на место встречи намного раньше срока. Пока было время, просмотрел планы имперской базы. Сука, хрен подберёшься, на бумаге она выглядела как неприступная крепость.

Потом почитал книжку про мимиков. Оказывается, у них имелись плазменные мечи, которые они могли закинуть, как копье, на километр! А потом еще и дистанционной командой вернуть обратно – в свою руку. Автор не делал никакого вывода об их природе, а я вот сразу подумал, что это дроны. Только с лезвием. Достал свой нож и попытался взять под контроль как БПЛА. Ничего не вышло.

– Дебил! Я же не могу сразу два дрона контролировать! – хлопнул я себя по лбу, отозвал «Комарика» и попробовал снова.

Ну это Караганда, всем херам Караганда! Нож отозвался, инициировался как устройство 5–889И и завис передо мной на высоте полутора метров. Движение глазами, и он уже рассекает воздух в пяти метрах. Ах ты ж скорость-то какая! Управлялся он мысленно и мгновенно! Преодолевал расстояние в сто метров за доли секунды. Точно возвращался в указанную точку еще быстрее. Он абсолютно точно сделан не на нашей планете!

Все мои дроны управлялись через особые команды в игровом интерфейсе, а здесь все происходило без программных костылей. Считывание напрямую по глазному каналу и желанию пользователя. Принципиально иной уровень технологий! И как мы этих мимиков победили? Они должны были такими мечами армии вырезать не напрягаясь.

В книге еще был описан щит мимиков, который поглощал любой урон, а также наручи, действовавшие как комплекс радиоэлектронной борьбы. Они отклоняли любое оружие с дистанционным управлением. Информация о битвах присутствовала, но о нашей тактике практически ничего не сказано. Победили и победили. А как? Никто уже не знает.

Я вспомнил о броне станнума и полез проверить. Кстати, про самих станнумов в книге тоже упоминалось, это были администраторы или менеджеры мимиков, формулировки содержались весьма расплывчатые. Про их броню говорилось одной строчкой, что это не атакующая броня, а оборонительная, и что она помогает при хозяйственной деятельности. Ага! Так и было написано, «броня, помогающая в управлении хозяйством и имуществом». Хоть убей, не понимаю, что это значит!

Так вот, сейчас моя броня станнума пузырилась красными шариками. Весь тазик был заполнен ими. Я даже не могу это описать. Это нечто среднее между пеной в ванне и мячиками в сухом бассейне для детей. И вот это нечто лезло из тазика, скрыв его полностью, как дрожжевое тесто. Реакция еще продолжалась, и эта красная масса потрескивала. Мне очень хотелось достать пряжку и осмотреть, но я благополучно передумал это делать. Решил, что опасно прикасаться к нанитам, так как синие меня на два дня из жизни выключили. А красные, наверное, могут и навсегда.

Наконец в полдень, как и договаривались с Горой, я показался нужному дозору имперцев и произнес в рацию на двадцать четвертом канале число: «Семьсот тринадцать». С первого раза ответа не получил и повторил число в рацию еще с десяток раз. Когда мне отозвались двумя щелчками, я направился в переговорную точку – верхушку покосившегося здания с вертолетной площадкой на крыше. Чтобы снова ждать.

Через час «Комарик» зафиксировал приближение троих имперских военных. Сразу стало понятно, что один из них офицер, а двое других – его вооружённый эскорт.

Офицер носил полковничьи погоны, выглядел бывалым человеком, уже давно разменявшим пятый десяток прожитых лет и прошедший много суровых испытаний в своей жизни. Он излучал спокойствие и уверенность. Весь такой аккуратный, седые волосы тщательно уложены, черты лица грубоватые, но при этом несколько аристократичные, в нем чувствовались характер и привычка повелевать. Прямой острый нос, решительный подбородок, морщинки вокруг глаз. Он производил впечатление опытного и опасного переговорщика. Проницательные серые глаза внимательно смотрели на меня. Я даже поежился от его колючего взгляда.

– Что тебе? – сразу начал офицер с места в карьер. – Я тебя не знаю. Где ваш парламентер?

– Сегодня им буду я, – стараясь не делать резких движений, я достал стопку имперских рублей, ровно десять тысяч.

– И что ты хочешь?

– Мне нужен пленный, – с улыбкой проговорил я, стараясь успокоить чуть напряженного офицера, – могу произвести обмен, когда скажете.

– Ничего себе ты резкий! – удивился офицер. – Ни прелюдий, ни извинений за происшествие, ни заверений в необходимости сотрудничества. Пришел такой красивый и с ходу предлагаешь сделку: ты – мне, я – тебе.

– А как надо? – осторожно спросил я, понимая, что перегнул палку своей прямолинейностью.

– Мы Горе передали: девушка заявила, что это она убила и своих, и чужих. Пока нам не дадут объяснений, мы будем стрелять вас везде, где увидим!

– Не нужно стрелять, – примирительно сказал я, – мы решим все вопросы.

– Ты ни слова соболезнования не сказал о расстреле наших. Убиты восемь хороших людей, надежных и полезных для нашего общего дела.

– Мне нужна Нэла, чтобы понять, что произошло, – заговорил я, – у любого действия есть причины. Я их не знаю. И, честно говоря, не очень верю в её виновность.

– Пленного я первому встречному не отдам. Но ты ведь не обычный преступник? – прищурился офицер. – Я прав?

– Ну да. У меня стерта память, но мне удалось узнать, кто я, – честно проговорил, чтобы откровенно не врать офицеру, который казался проницательным человеком.

– Почему ты пришел на эту встречу? Не Гора, не Стас и не Парабеллум? И почему бы мне не убить тебя как собаку?

– Может быть, потому что я член Совета синдиката Балим? – я почуял, что хожу по тонкому льду, и он, правда, может меня убить. Поэтому зашел сразу с козырей.

– Кто? Ты? – засмеялся офицер. – Я знаю поименно всех членов Совета. И большинство лично бы пристрелил без суда и следствия.

Похоже, мой козырь не такой уж и козырь. А так, шестерка червей. Вот попал! Я краем глаза увидел, что эскорт снял оружие с предохранителей и навел стволы на меня.