Я высунулся из-за колонны. Бам! Бам! Бам! – первые три пули в три темные фигуры. Бам! Бам! Ствол сильно задирало вверх отдачей, но я уже про это знал и быстро восстанавливал прицел.

– Сука! – вырвалось у меня, когда Даша выскочила из-за колонны и дала длинную очередь до отсечки. Тра-та-та-та-та-та-та-та – разорвал уши рев оружия. Вот глупая, чтобы прицельно стрелять, ей пришлось полностью выйти из укрытия! Автомат держат же двумя руками.

Передний правый враг ответил профессионально – прицельно положил очередь в три патрона в девушку. Я даже услышал, как крошатся её бронепластины, её откинуло на несколько метров, и она затихла.

Караганда, сука! Бам! Бам! Бам! Я отстрелялся в правого. Теперь перезарядиться. И скрылся в нише, звякнула моя упавшая обойма, которую я скинул, быстро вставил вторую, передернул затвор. Дрон показывал, что первые два лежат неподвижно, а третий ковыляет обратно к выходу. Высунувшись из укрытия, я всадил три патрона в его спину. Бам! Бам! Бам! И тут заворочался левый. Бам! Бам! Бам! – три патрона по его силуэту. Ходок тем временем достиг конца коридора и упал лицом вперед на лестничную площадку. Я видел только его ноги.

Да что за херня?! Зачем она полезла? Я оглянулся на девушку – лежит трупом, автомат отлетел к стене. И полная тишина – ни стона, ни писка. Схватил Дашу за руку, затащил за свою колонну, чтобы не валялась на линии огня. Когда снова посмотрел на картинку с дрона, оказалось, что ног третьего больше не видно. Вот же живучий гад!

Я рванул к лестничной площадке, включил свой фонарь и, пробегая мимо пары тел, остановился – Бам! Бам! Сделал контрольные выстрелы в голову. Добежал до лестничной площадки, там лежал на животе третий враг. Присел, прижав его спину коленкой, приставил пистолет к шее – Бам! Пуля разорвала шейные позвонки. Хотя, скорее всего, он уже был мертв – крови с него натекло как со свиньи.

Всё! 32 секунды. Семнадцать пуль моих, три их. Четыре трупа: враги и Нэла. Я снова один-одинёшенек.

Присев на ступеньку, чтобы успокоится, перезарядил обе обоймы. Какой можно сделать вывод? Во-первых, я – дебил, надо было отправить девушку в тыл. Во-вторых, ночью с коллиматорным прицелом стрелять неудобно. В-третьих, я – дебил еще раз, прицел был не пристрелян и не скорректирован. Мог бы и тремя патронами их уложить. Просто я неопытный новобранец, нужно это учитывать.

Почему они не стреляли в меня? Я достал пачку с патронами к пистолету и первый раз её внимательно рассмотрел, там черным по белому было написано: «Пуля, покидая ствол, создает направленную вспышку, ослепляя врага». Понятно. Профессионалы не стреляют в цель, которую не видят. Были бы олухи, так, наверное, сразу бы инстинктивно выдали три очереди на полрожка.

С убитых собрал три автоматические штурмовые винтовки, три шлема, семь гранат, девять магазинов, в их рюкзаках нашел два взрывных устройства с радиодетонаторами и пультами подрыва, три аптечки, фонарики, две разгрузки. Ну еще три пакета с едой «Индивидуальный рацион питания №7. Сладкая буженина». Из необычного нашел две рации с беспроводной гарнитурой. С третьего снял активные наушники, которые снижают звуки природы и усиливают звуки человеческих шагов, скрежет металлических частей оружия об снарягу и даже дыхание. Ну правда, после выстрела в горло они были в крови, придется долго и нудно отмывать, чтобы не завонялись. Потом вытащил две задние пластины с бронежилетов врагов в коридоре – они не пострадали. Хороший лут! Но гранатометов не было, они их где-то оставили перед штурмом, предположив, что они тут не понадобятся.

Оставалось самое тяжелое. Забрать снаряжение с девушки. Мне это было неприятно, но все-таки броник и каска на дороге не валяются! Ну и, наверное, нужно похоронить по-человечески. Значит, придется спуститься на нижний этаж – до земли.

Когда закинул тело Даши на плечо, оно мне показалось не таким уж и тяжелым, килограмм шестьдесят от силы вместе со снаряжением. Но когда спустился на десять уровней вниз, то весь взмок и коленки тряслись от напряжения. Скинул её на капот остатков автомобиля. Шмяк! Её голова в шлеме с размаха смачно ударилась об металл, каска слетела, а волосы рассыпались по ржавчине.

– У-у-ум, – она жалобно всхлипнула.

– Да ты ж Караганда! – я кинулся проверять пульс и заулыбался. – Жива, дебилка!

И правда, что это я сразу не проверил? Видимо, кровь с расцарапанной щеки меня ввела в заблуждение! Осторожно снял с девушки бронежилет: в передней пластине застряли две пули, но она выдержала. Третья чиркнула по щеке, теперь шрам, наверное, останется. Я снял с девушки куртку и лиф. Прилетело ей в живот и правую грудь, в местах удара наливались неслабые синяки. «Сто процентов почернеет, гематомы знатные». Вскрыв аптечку, я вколол сначала обезболивающее средство, потом ампулу от заражения крови, а на гематомы наложил биопластырь. Все это показывали в информационном фильме перед отправкой на фронт.

Там еще говорили, что заброневая травма – самая опасная, даже если нет крови, от удара пули внутренние органы могут быть сильно повреждены. Нужно проверить кости! Я отодрал пластырь с её посиневшей груди, она застонала, видимо, это болезненно. Ощупал ребра. Ребра как ребра, вроде целы. Налепил пластырь обратно. Девушку надо в больницу доставить как можно быстрее, что там в животе – неизвестно. Если откажет внутренний орган, то некроз тканей и мучительная смерть.

Даша лежала передо мной голая по пояс, но меня это совершенно не возбуждало. Скорее наоборот, вид её ранений ужасал. Но справедливости ради нужно отметить, что неповрежденный розовый сосочек был восхитителен, с небольшим ореолом и ярко выраженной шишечкой. Все как я люблю. Ну и грудь вообще идеальная, откуда такие берутся, наверное, генетически выводят! А, точно, еще же и на лице царапина. Забыл, совсем не туда смотрел. Обработал, заклеил биопластырем, хорошо, что зашивать щеку не надо.

У меня созрел новый план. Теперь необходимо подготовиться. Девушке больше ничем помочь я не мог. Дашу положил на два броника, накрыл сверху курткой. На всякий случай вколол еще витамины, иммуномодулятор, успокоительное. А сам отправился в виртуальный цех. Мне нужно было разобраться с дроном РИ-7.

Аппарат разборки и ремонта (АРР) уже развинтил дрон и выдал вердикт: «Самоподрыв системы хранения данных». Тут, в отличии от РИ-1, был накопитель, куда аппарат записывал логи действий и данные с датчиков, памяти хватало примерно на 8 часов непрерывной фиксации.

В случае захвата устройства неприятелем, микрозаряд – несколько сотых грамма в тротиловом эквиваленте – разрушал микросхему с записями, а сам дрон становился непригодным для использования. В противном случае враг бы получил данные по расположению войск, маршрутам дозоров, тактике владельца. Ремонт – элементарный! Открыть корпус, демонтировать плату накопителя, установить новую, вернуть крышку на место.

Но есть большое «НО». У меня не было накопителя на замену. Все, что нашел в офисном центре, – древнее, гражданского назначения, да и размерами не подходит. Значит, придется «колхозить».

Я перенес чертежи дрона в конструкторский стенд и на скорую руку адаптировал устройство к работе без накопителя. Всего два изменения: выпаять микроконтроллер, соединить несколько контактов напрямую. Я загрузил новый чертеж в АРР, и у того замигали индикаторы, время работы – 20 минут. Самое сложное теперь – изменить программу управления и перепрошить устройство новой версией.

В уголке цеха я видел компьютер на широком столе. Он сразу запустился, едва я сел на стул перед ним. С АРР выкачал программное обеспечение дрона. И обалдел. РИ-7 – это очень сложное устройство, программа была большой и очень изощренной. Дрон мог уклоняться от атак, прятаться в рельефе местности, даже издавать звуки для отвлечения внимания. Сотни функций, море возможностей. Это совсем другое дело! РИ-1, по сравнению с ним, просто летающая видеокамера. Но, главное, гравитационный двигатель имел совсем нереальные характеристики, он мог догнать самолет, а РИ-1 еле за БТРом поспевал, когда тот разгонялся до 60 км/ч.