Сабрина: Другими словами, все дерьмо останется внутри организмов. Ну, уже лучше — растешь над собой!

Госпожа: Ну, тогда, так и поступим!

Сабрина: Тим! Чтоб сегодня не слезал с нее от отбоя и до подъема! И чтоб выбил своей волшебной палочкой из ее головы всю эту дурь! Понял?! Уже меня! Меня! Начинает пугать ее кровожадность!

Тим: Ага… Юля, как нам потом снять скафандры и экзоскелеты с окоченевших тел?

Госпожа: Я спокойна… Я совершенно спокойна…

Сабрина: Тим! Ладно, не издевайся над ней! Скажи уже!

Тим: Я не издеваюсь.

Госпожа:

Тим: Ты сейчас находишься в медблоке. И ты сама говорила об еще одном способе поддержания наркоза…

Сабрина: Юля, не молчи! Скажи что-нибудь!

Сабрина: Юля!

Тим: Юля, ответь!

Сабрина: Брат, если чё — это ты ее сломал! Я тут не при делах!

Тим: Бля, теперь еще и от Читхангпур по всей Галактике бегать и прятаться…

Госпожа: Хорошо, я поняла. Необходимое количество вещества для распыления в объемах кают-компании и личных кают экипажа будет синтезировано через двенадцать с половиной минут. Одновременный взлом управляющих цепей всех скафандров для предотвращения аварийного задраивания шлемов займет 50–70 секунд.

Тим: Молодец! Ты только не сломай наши будущие скафандры, ладно?»

+++

Раздевать двадцать с лишним спящих сеньоров и сеньор — то еще «удовольствие». Даже при том, что женщины выглядели, не как сеньоры, а как сеньориты. Очень развитые сексапильные сеньориты.

А потом — развозить их, пусть и с помощью гравиносилок, по каютам. В 120-метровом корабле, несмотря на размеры, не так уж и много жилых свободных кают — оборудование, вооружение, вспомогательные и технические помещения занимают большие объемы. Пассажиры обычно ютятся в многоместных кубриках. Ведь обычно пассажирами КСПО являются диверсионные группы — а они не очень-то и многочисленные.

Так что усыпленным «пассажирам» и членам экипажа индивидуальных камер не досталось… невзирая на звания и должности большинства из них.

Разумеется, пришлось выбирать помещения с линией доставки и санузлом. Девочек в один кубрик, мальчиков — в другой. И пусть через переборку перестукиваются, когда очнутся — план побега разрабатывают. Очень интересно будет послушать.

Единственным «просветом» в унылом однообразном действе оказалось вялое восклицание Сабрины:

— Наша начальница-командирша… Капитан 1-го ранга Аугусто Браво ди Томес Аурильо Вела! Второй помощник заместителя начальника штаба флота…

— Круто… — Столь же вяло отреагировал я, спихивая с гравиносилок на ковровое покрытие «женской камеры» голую высокую шатенку.

— Ага… какая-то она нескладная тетка… Но все равно, поласковее с ней — все-таки она, пусть и недолго, имела честь быть нашим начальником!

— Всех наших начальников я бы с превеликим удовольствием сунул бы в шлюз…

— Хм… с аватарами искинов такой номер вполне себе пройдет, а вот с самими железками…

Уставшие и вымотанные, мы отправились в медблок. К нашим спящим и неспящим красавицам. Уработались так, что сил не оставалось даже на подтрунивание друг над другом.

+++

Первое, что я увидел, когда вошел в медблок — летящую в мою скулу ладонь.

Удар был хорош. Правда, чувствовалось, что «автор пенальти» при желании мог значительно его усилить. Хотя бы сжав ладонь в кулак. Или повернув ладонь ребром. Или — основанием ладони. Или — пальцами… а хотя нет — это одна из самых сложных и муторных техник — вряд ли при ЕЕ обучении на это тратили время. Маникюр, опять-таки. О! А еще можно было ногтями — по глазам!

Это я обдумывал, уже сидя на полу, держась за временно онемевшую щеку и рассматривая обнаженную и злую Ольгу Золотарь, отскочившую после удара назад — это на нее с неотвратимостью дредноута надвигалась Сабрина. И ее взгляд не сулил Золотарь ничего хорошего. Физически ощущалось, что сестра готова сорваться с места и порвать клона директора корпорации «Пирит» на много-много маленьких клонов. И, кажется, Золотарь это прекрасно ощущала — вон какая паника на лице. Явно не ожидала такой реакции на свой чисто бабий взбрык.

Юля с огромным любопытством следила за развитием событий, сидя в кресле и болтая ножками в воздухе.

— Сестра, — Напомнил я. — Мы не для того ее спасали и таскали на себе всю ночь, чтобы сейчас снова укладывать в реакапсулу с многочисленными вывихами и переломами. К тому же, реагель быстро приходит в негодность от частого использования… а это, как и весь корабль, НАШ реагель.

— Еще раз дернешься — пришибу. — Равнодушно бросила Сабрина и быстрым рывком за руку поставила меня на ноги. — Что ж ты так оплошал, братец? Дал бы ей слегка поддых, раз девственное тельце портить не хочешь!

— Человеку надо было спустить пар. — Объяснил я, осторожно двигая челюстью… кажется, в порядке. — Оля и сама понимает, что иного выхода у нас тогда не было — мы ж не могли ее открытым текстом предупредить о своих действиях. Да и закрытым — тоже не могли. Юля! — Обратился я к довольному искину. — Спасибо, что разбудила Олю так вовремя…

Юля широко заулыбалась, пропустив сарказм мимо ушей, и замотала ногами с большей амплитудой:

— Да не за что! «Спустить пар» — прикольное выражение. Это я тебе так тонко намекаю на толстые обстоятельства.

А еще подчеркивает и акцентирует это перед клоном исполнительного директора «Пирит» Ольги Золотарь, аналитические способности которой и умение шевелить мозгами при работе с информацией вряд ли сильно уступают оригиналу. Коза.

— … нам как раз надо решить, что делать дальше. — Закончил я мысль.

— Мне, конечно, очень приятно, что моим мнением интересуются. — Золотарь, даже не думая одеваться, стояла над биованной и рассматривала спящего доктора Букэпэ. — Кстати… Вот это что за… шоколадка?

— Наш доктор. — С готовностью ответила вновь беззаботная Сабрина. — Чаам Букэпэ. Квалифицированный специалист, прекрасный доктор и просто красивая женщина! Мы с Тимом как раз думаем перекрасить ее в рыженькую! Пока спит.

— Хм? — Амплитуда болтания Юлиных ножек стала чуть менее… легкомысленной.

— А еще она дезертир! — Добавила Сабрина.

— Но пока об этом не знает. — Уточнил я.

— Ну, как проснется — сюрприз будет!

— Да уж… — Хмыкнула Золотарь. — А чтобы решить, что делать дальше, надо знать, в какой ситуации мы находимся сейчас. Вот я, например, знаю только то, что нахожусь в медблоке корабля… корпорации "Агат", кажется. Голая.

— Ну, так оденься. — Посоветовал я.

— А вдруг свалившаяся на меня информация потребует, чтобы я разделась? — Очень разумно возразила она. — Вдруг требуется отплатить тебе за спасение единственной валютой, находящейся в моем распоряжении? Опять-таки, что надевать — скафандры или планетарную броню? И — самое главное — вот эта… — Тычок пальцем в сторону скалящейся Юли. — … как сюда попала и что здесь делает?!

Золотарь — молодец! Без дураков — молодец! Я ее клона, конечно, имею ввиду. Действительно, ею был выделен САМЫЙ главный вопрос сегодняшнего дня. А вот искин, кажется, не нашла нужным ставить ее в известность и что-либо ей объяснять в происходящем. Такое впечатление, оставляет это на нас.

Получается, объем информации, предоставленный Золотарь, тоже определяем мы.

Ольга Золотарь оценила мой, с небольшими вставками от Сабрины, рассказ одним-единственным:

— Чу-у-удно!

Это она точно подметила. Если не вставлять элементы мата, то именно так наша ситуация и выглядит. Со стороны.

Ольга задумалась. А мы молчали — было клепанно интересно узнать, что она решит и какие выводы сделает.

— Но я так и не поняла, почему вы молча не развернулись и не ушли? Какая-то информация? Вам пообещали какую-то помощь? В чем? Гарантировали безопасность? Что они с Читхангпур вам предложили? Чем держат? Или угрожают? Или купили? Вы даже могли вдвоем спокойно меня прихватить с собой в качестве секс-рабыни, раз уж столько со мной возились — судя по всему, я ИМ совершенно не нужна. А этой… — Она невежливо ткнула пальцем в поджавшую губки Юлю. — Свернули бы шею органическому носителю, да свалили бы!