И, наконец, я предложил тост за самый красивый экипаж во Вселенной. Это тоже было правдой, но окружающие до такой правды, мягко говоря, еще не доросли. Очки респекта и уважухи нашего столика обнулились мгновенно. И даже ушли в глубокий минус. Потому что нет для женщины намека страшнее…

Наехали на нашу компанию вполне ожидаемо через меня. Высокая крупная девица подошла сзади, цапнула меня за плечевую броню, выдергивая из-за стола и разворачивая лицом к себе. Ласковым голосом осведомилась, дыхнув перегаром в лицо, а не напекло ли мальчику голову светом местного светила? Или мальчонка перегрелся в своей убогой «броньке», которую не смог нормально настроить, так как в «самом красивом экипаже» не оказалось какого-нибудь «красивого механика» и не нашлось денег, чтобы купить такому красавчику нормальную «экипу»?

Девушки за нашим столиком поднялись разом. Все. Даже Ольга, которую незаметно для нее самой развезло.

Девица-провокатор согнулась от молниеносного удара в живот от Сабрины, вставшей рядом со мной. И тут же за волосы была отвернута Ольгой в сторону от меня и проволочена (так же, за волосы… и по несколько затейливой траектории) метров на пять. Там бузотерка ожидаемо стала освобождаться от содержимого желудка… прямо на столик, из-за которого встала. И на тех, кто за ним сидел.

Две женщины, сидевшие за щедро обтрюханным столиком, вскочили, оставив хлопать глазами трех парней. Те схватились за салфеточки и начали брезгливо ими стряхивать с себя результаты работы желудка собутыльницы, а женщины с первобытным рыком бросились на Ольгу…

… чтобы столкнуться со мной и Сабриной. И обе споткнулись, растянувшись на полу, и уже не вставали. Били мы аккуратно, но точно.

В тишине, воцарившейся в баре (музыку кто-то наконец-то сумел выключить), был особенно хорошо слышен ласковый голос Ольги… слегка заплетающимся языком громко сообщившей:

— Ми-и-илый! Т’бе седня низя — ты ж в бр’не и c п’шкой…

Я тяжело и искренне вздохнул, вернулся за столик, подхватил полный бокал с пивом и вручил его Сабрине. И громко, на весь бар, провозгласил:

— ТОСТ! ЗА САМЫЙ БЫСТРЫЙ КУЛАК В ЭТОМ БАРЕ!!!

Оскалившаяся Сабрина молниеносно цапнула бокал, в тишине послышались жадные глотки, где-то за пять секунд она высосала. И сделала это раньше, чем успели возмутиться тоже не очень твердо стоящие на ногах Букэпэ или Юля. Кинула опустевшую посуду куда-то за спину. Там, у входа, послышался звон разбитого стекла и возмущенное пиликанье робота-привратника… испуганно смолкшее после тихого Юлиного «А ну цыц, ведро железное!»

А Сабрина вскинула руки над головой и похлопала в ладоши:

— Ну че, девчата! Понеслась звезда по черным дырам?!!!

И, действительно, понеслась…

+++

— Вот это мы погуляли… — Ошарашенно прошептал я, рассматривая себя во включенном ростовом зеркале.

И стал считать и идентифицировать следы от губной помады и засосы — на лице, на шее… м-да, и не только там… Грудь, живот… блин!

Вот эти зеленые — это Оля, узнаю цвет помады. Засосы — это от Юли, она косметикой не пользовалась. Хм… а вот эти золотые с блестками — это… это Букэпэ. Не уследила за ней Сабрина… Стоп! На ягодице-то откуда??? Со следами от зубов???? Как????!

+++

Нас, одоспешенных и/или с оружием, в баре набралось четверо. Все, кроме меня, дамы. Мы стояли у выхода, подпирая стенку с подписанными фотографиями каких-то незнакомых людей, и тоскливо вздыхали, подрагивая плечами и дергая ногами, пропуская через себя творившийся в помещении адреналиновый беспредел:

— Отличный бросок! Так… Да! Есть! Сзади подходит! Сзади! Да ногой же! Ногой ей двинь! Руки подними — голову закрой, курица тупая! Да еб твою… и твою… и твою тоже! Так его! Об стол! Умничка! Эй, ты совсем охуе… своих мальчиков на своем корыте по колокольчикам бей! Эй! Двиньте этой суке кто-нибудь, а! А потому что нехрен! Да! Вот так ей! Вот так! Ну, или так… не стулья здесь, а картон какой-то…

А я внимательно следил за доктором Букэпэ. Черной пантерой она грациозно и как бы танцуя вворачивалась в атаки противников, слегка дергала, чуть-чуть толкала — и противник шумно летел мимо, сбивая собой стулья и столы. На лице нашего доктора расцветала мечтательная блаженная улыбка. Даже губку свою золотую прикусила и чуть ли не глазки закатывала от удовольствия.

Увлеклась девушка… даже не замечает, как моментами начинает передвигаться со скоростью, сопоставимой с человеком-модификантом.

И не замечает, как Сабрина будто бы нечаянно выталкивает на нее нового противника. Теперь — со спины. Защиту доктора со спины мы еще не «протестировали», ага.

М-да. С защитой заднего сектора у доктора похуже, чем у нас, но все-таки лучше, чем у многих прочих — напавшая со спины женщина вначале застыла с выпученными глазами, словив резкий и жесткий удар локтем (этот удар сильно выбивался из манеры боя Букэпэ), и почти легла на доктора, потом доктор изящно выкрутилась в сторону, мимоходом опрокинув кого-то еще, а замершая в том же положении женщина рухнула на пол с выпученными глазами, обхватив живот.

Неплохо. Нет, правда, неплохо! Особенно, учитывая, что локоть доктора НЕ КАСАЛСЯ живота рухнувшей бедняжки.

Меня стукнули в плечо, отрывая от наблюдений:

— А твои девочки — ничего. Понятно, почему ты такой борзый.

— Возражения? — Вздернул я брови, рассматривая новое лицо.

Женщина в оливковом планетарном «Хабсе». Рост выше среднего, светловолосая, кареглазая. Лицо широкое, но симпатичное. Или это от тайком выпитой кружки настоящего пива окружающие женщины резко похорошели?

Смуглая, что редкость для космонавтов… Видимо, какая-нибудь планетарная мутация, повлиявшая на пигментацию кожи. Или только-только вышла из отпуска. Из-за чего, кстати, ее и могли волевым решением завистливого коллектива одеть в броню. А может соблюдает медицинские рекомендации для членов команд космических кораблей и регулярно принимает солнечные ванны с нужным спектром… да нет — бред — не может такого быть.

Женщина доброжелательно подмигнула:

— Не кипиши! Если борзый по делу — никаких возражений, имеешь полное право. — Она протянула руку. — Света. «Рассвет на Хинамацури»

Мою руку не пытались «помять», но рукопожатие было крепким. Да и опасное это занятие — мериться силой в экзоскелетах — у кого-то рука в труху будет, а кто-то будет чудовищный штраф администрации станции платить и оплачивать лечение и, самое неприятное — порчу чужого имущества.

— Кант. «Эстрелла Брилланте собре Монторнес дель Вальсес»

Женщина зависла. А я задавил довольную улыбку — десять минут на борту специально заучивал это название! Вот… пригодилось!

— М-да… Ну, ладно. — Она вздохнула. — Как знала, что сегодня не надо броньку одевать… Я бы с вашей смугляночкой схлестнулась бы…

— Знакомый стиль? — заинтересовался я.

— Бадорай, кажется. — В сомнении пожевала она губами. — Или «айки-сверм». Но не уверена — я в этих стилях как-то не очень.

Благодарить за информацию и уточнять детали я не стал. Потом информацию по этим стилям найду. Но из того, что смог определить лично я — доктор практикует какое-то единоборство, заточенное под обездвиживание и нетравмирующую нейтрализацию противников… и даже рядом не адаптированное под ношение экзоскелета. А вот броня… да, броня смотрелась бы с такими движениями очень органично.

Драка тем временем приблизилась к своему логическому концу. На ногах осталось человек пятнадцать. Включая весь наш экипаж — только Сабрина утирала довольной и возбужденной Букэпэ белым платочком кровь из-под носа. Остальные присутствующие — человек тридцать — в данный момент были отсутствующими по уважительной причине. Они в живописных позах устилали пол и поверхности столов.

«Оставшиеся в живых» переглянулись, осмотрелись, оценили разгром.

— Милый… — Первой подала голос достаточно протрезвевшая Ольга. — Нам, кажется, пора… — И как-то робко уточнила. — Да?

— Хорошо размялись. — Согласилась с ней какая-то женщина в темно-красном комбезе с лейблами первого пилота. — Всего хорошего, дамы! Благодарю за прекрасный вечер!