— Потому что вы тупой, Роберт. Или вы спали, когда только что докладывал Джеймс или противоречите сами себе. Операция «Центр-Фуги» готовилась и обсуждалась со всеми мерами секретности, которые вы только можете представить. Однако видео с её реализацией и планированием, со всеми подробностями, вы без труда сможете найти во многих социальных сетях, сайтах и телевизионных каналах как в арабских странах, так и у нас, — одёрнул коллегу глава научно-технического директората ЦРУ.

— Все старые шпионские игрища уходят в задницу. Любого сотрудника дипломатического и консульских отделов, любого туриста можно «пробить» по его прошлому. Сколько раз ходил в туалет, где учился и с кем встречался. Вопрос только в количестве таймстримеров привлечённых к этому. Причём их количество ничем не ограничивается. Любого человека с улицы, вольнонаёмного, способного работать с ТЕСТИВом, посади за оклад и получай нужные сведения. Потому как наложить секретность на таймстриминг невозможно и не имеет смысла. До того момента пока мы не придумаем способа скрывать хотя бы намерения и цели. Сами действия в любом случае останутся «открытой книгой».

— И что же нам делать? — растерявшись от отповеди, продолжил вопрошающий.

— Да плевать мне на всё это. Та самая грань, когда все догадывались, кто стоит за определёнными нашими действиями была пройдена давным-давно. И что это меняло? Да не было химического оружия в Ираке и Сирии. Да прослушивали всех глав Европы. Да был Гуантанамо, тюрьма, где пытали и незаконно содержали. Да свергали правительства, бомбили просто так и снабжали деньгами и оружием террористов и другие выгодные нам организации. Мы даже официально признали многие наши операции, в том числе по устранению людей. И что? И ничего. Так что пусть слушают, смотрят и записывают. Может для кого-то мир и поменялся, но не для нас. Даже хорошо. Можно меньше тратить денег на режимы секретности. Экономия. Единственное, что надо продумать это как осуществлять теперь планирование, — сказав это, директор агентство национальной безопасности уставился на технарей и их главу. — Может заседать в темноте?

— Да уж… Нет. Темнота не помогает. Проверено. Как и разработка кодовых обозначений и никакие помехи здесь не поставишь. И так далее, — ответил Джеймс.

— Так что же?

— В настоящий момент, нами найден лишь один способ, который минимизирует и значительно усложняет возможность подсмотреть. Виртуальность. Проведение виртуальных совещаний на замкнутых цифровых устройствах, отключённых от внешнего мира с управлением виртуальной клавиатурой. С проецированием прямо на сетчатку глаз. Такой способ немного вреден для зрения и не гарантирует полной защищённости. Но это всё что есть, на настоящий момент.

— Нам нужно срочно «оседлать» эту технику и её возможности. На всех уровнях и направлениях, — выйдя из задумчивости, проговорил директор ЦРУ. — Кто-то сказал об экономии. Не светит она нам в ближайшее время. Нам нужно создавать новые отделы. Нам нужны опытные операторы, способные…

— Таймстримеры, — решил поправить Джеймс.

— Таймстримеры. Нужны в большом количестве и качестве, даже без особой проверки на благонадёжность. Нужно изучать все свойства этого измерения и самой аппаратуры и ставить на службу нашим целям. Мы должны переигрывать всех и на этом поле. Так что налаживайте аппаратуру и давайте активируйте сотрудников.

— Останется только человеческий фактор. Налаживать аппаратуру должен человек, а из нашей истории мы знаем: предателей хватает и среди лиц имеющих наивысший допуск секретности, — скорее всего, сам для себя пробормотал Джеймс, но был услышан.

— Ну теперь и это не так сложно. Начальники отделов или особо проверенные лица будут проверять и контролировать работу технарей. В общем надо продумывать новый регламент секретности. И на сегодня, пожалуй, всё. Необходимо «переварить» обилие полученной информации.

— Всем нам есть что обсудить у себя в организациях. Есть над чем подумать. В том числе и об открытости личных данных и тайн. И каждому самим попробовать эти машины времени.

Буквально через пять часов ряд ответственных сотрудников АНБ совместно с главой своего отдела и несколькими представителями других секретных служб, сидели в подземном бункере объекта номер один, с надетыми на голову шлемами и активно печатали на виртуальной клавиатуре.

“Вы проверили агента «Самаэль»?”

“Да сведения подтвердились”.

“Это замечательно, что нам тоже есть чем удивить”.

“Да, но он слишком независим”.

“Пока его работа нас устраивает и он сам доволен условиями и оплатой, менять ничего не будем. Прижали один раз, если надо будет, прижмём и второй. А наша протекция ему совсем не помешает. План операции, заинтересованными сторонами, утверждён. Брат Мухамеда ибн-Сауда, Хоссейн, в настоящий момент, находится в России в Москве и является студентом университета дружбы народов. Странный выбор для получения образования. Раз у нас не получилось шантажировать их отца через похищение Мухамеда, будем давить на страх. На страх лишиться всей семьи. Похищать теперь не получится. Или слишком сложно. Будем убивать. Да и отомстить за потерянную группу просто необходимо. Так что приглашайте Самаэля в объект номер два и ставьте задачу. Устранение Хоссейна санкционировано”.

Где-то справа об асфальт ударилась граната со слезоточивым газом, подскочила и, изменив траекторию, перелетела прямо под ноги Пьеру, который быстро нагнулся и, схватив её, швырнул через кордон полиции в сторону сборища оппонентов. Их служители правопорядка не гоняли, по крайне мере пока. Куда она точно упала увидеть не получилось, но плакаты с разномастными лозунгами задвигались, явно указывая, что их носителям причинено неудобство. Центральные улицы его родного города Лиона бурлили.

Любящий побунтовать народ Франции, с большим воодушевлением и радостью схватился за новый повод для протестов. Молодёжь самозабвенна кричала и прыгала днём, а ночью громила всё что удавалось сломать и крала всё, что можно украсть из мест, куда получалось проникнуть. И если днём это были две разные команды, каждая из которых отстаивала своё мнение, то ночью чаще всего они объединялись в одну массу без идей в голове. Принципиальные же противоборствующие сторонники уходили отдыхать, особенно те, которые поддерживали новый закон.

— Свобода! Равенство! Братство! — кричали последние. — Свобода от тайн! Равенство возможностей знать истину! Братство разумности — не делай другому так, как не хочешь, чтобы делали тебе!

На их плакатах красовались радостные высказывания, говорящие, что теперь-то они всё знают. Знают кто и сколько ворует, кто из политиков лжёт и кого надо гнать в шею, а кого и посадить в тюрьму. Присутствовали даже надписи с конкретными фамилиями и суммами.

— Свобода от контроля! Нет слежке! Нет «Большому Брату»! Верните тайну частной жизни! — подхватил Пьер крик толпы с этой стороны баррикад и инстинктивно пригнул голову от просвистевшей где-то рядом резиновой пули.

«Ничего вот подождите, стемнеет посмотрим кто кого ». Подумал он и побежал к переулку, где согласно пришедшему сообщению по мессенджеру Telegram должен был подойти координатор.

Организаторами несогласованных массовых шествий, против принятых новых законов и запрету широко распространённых устройств TSTV, выступил профсоюз журналистов, лига защиты прав человека и несколько других общественных объединений Франции и это только те, кто открыто об этом заявил. Оппоненты также имели поддержку как со стороны производителей, так и ряда правительственных и общественных организаций, отстаивающих новый порядок.

Политики также разделились во мнениях. И если вначале преобладали те, кто ратовали за запрет, то в момент принятия закона большинство проголосовало за него.

Пьер Дель Фурнье свернул за угол и чуть не столкнулся с бородатым мужиком со сдвинутым на затылок лёгким противогазом, стоящем там. К какой конкретно организации принадлежал Кейсат, а это был именно он, Пьер не знал, да особо и не интересовался. Говорили, что это человек одного из бывших политиков, а ныне просто олигархов, ставший богатым преступным путём ещё будучи чиновником используя своё служебное положение, по крайней мере, так утверждали правоохранительные органы и сторонники нового закона. Другие говорили, что он работает на фонд Сороса, а может, и на ЦРУ. Главное, для имевших с ним дело было то, что деньги поступали регулярно, как и чёткие команды, и необходимые сопутствующие расходные материалы в виде шин, масок, лёгких наркотиков, «коктейлей Молотова» и даже еды.