Он раскрывает свои демонические крылья. Я полагаю, он пытается их высушить, но они создают эффект тепловой ловушки. Мышцы спины расслабляются, едва я ощущаю, как теплый воздух окружает меня.

Я встряхиваюсь, пытаясь избавиться от ледяной воды. Раффи окружает меня крыльями, согревая нас обоих.

— Отлично поработала там, — говорит он.

Архангел смотрит на меня с молчаливым одобрением.

Я удивленно моргаю. Не то, чтобы никто не говорил мне этого раньше, но не так. По-другому. Неожиданно.

— Ты тоже, — мне хочется сказать больше.

Лихорадочно подыскиваю слова, роясь в хранилищах мыслей, но дверь туда с треском захлопывается. Мысли давят на дверь как поток, грозясь затопить меня. Я упорно держу дверь закрытой, привалившись спиной для верности. Мой язык все еще путано излагает мысли.

— Ага, ты тоже.

Раффи кивает, как будто понял все то, что я не решилась высказать.

Какое-то время мы молча слушаем, как потрескивает огонь в камине.

Я согрелась настолько, что готова избавиться от шершавого, влажного платья, высасывающего тепло кожи. Я заворачиваюсь в одеяло поплотнее и прикусываю кончики, чтобы удержать его на месте ширмой.

Раффи ухмыляется, видя, как я извиваюсь, пытаясь сбросить мокрое платье.

— Я уверен, что респектабельный современный мужчина повернулся бы спиной, а то вдруг одеяло свалится.

Я киваю, крепче стискивая одеяло зубами.

— Но тогда мы потеряем тепло, — он разводит крылья на несколько дюймов, чтобы продемонстрировать наглядно.

Холодный воздух мгновенно впивается в мои ноги. Раффи сводит крылья обратно и пожимает плечами.

— Постарайся, чтобы оно не упало.

По-прежнему молча извиваюсь на месте, высвобождаясь из левого рукава.

— Я не ехидничаю, если что, — говорит он, — потому что это было бы катастрофой.

Сощуриваюсь и посылаю ему взгляд, говорящий: даже не пытайся меня рассмешить.

— Ты слышала шутку о…

Я разрываю платье под одеялом. В любом случае, оно безнадежно испорчено. Срываю его и выбрасываю из-под одеяла.

Оно приземляется на штаны на ковре.

Раффи разражается хохотом, прекрасным беззаботным и искренним. Смех так заразителен, что я едва сдерживаюсь, чтобы не вторить ему.

— Ты просто мастер гениальных решений, — усмехаясь, говорит архангел. — Правда, все они из серии — рвать, ломать, пинать, но творческий подход налицо.

Я разжимаю зубы — теперь я могу держать одеяло руками.

— Надоело мокнуть, вот и все. Я думаю, твоим шуткам не грозит стать смешными.

— Меня ранят твои комментарии, — говорит он с улыбкой.

Слово "ранят" отзывается во мне эхом, я вижу, что так и есть, ибо его улыбка меркнет.

— Что случилось там, в старой обители? Я видел, как тебя ужалил скорпион. Я смотрел, как ты умираешь. Как тебе удалось выжить?

Объясняю, что жало скорпиона парализует и замедляет сердцебиение и дыхание так, что человек кажется мертвым.

— Я думал, что потерял тебя.

Потерял меня?

Я уставилась в огонь, не видя ничего перед собой.

— Я тоже думала, что потеряла тебя, — с трудом выговорила я.

Огонь трещит и пожирает древесину. Это напоминает мне о пожаре в старой обители, когда Раффи спас меня, даже если он думал, что я мертва.

— Спасибо, что вернул меня моей семье. Это было безумно и опасно делать.

— Я был слегка чокнутым и опасным в тот момент.

— Ага, я заметила. — Мне никогда не избавиться от воспоминаний как Раффи крушит тубы с заключенными в них скорпионами, как убивает монстров, видя мою смерть.

Его губы кривятся, словно он смеется над самим собой.

— Должно быть, это было увлекательно.

— Нет, на самом деле не было. Это было… душераздирающе. Это разбило мне сердце.

Я моргнула, когда осознала, что произнесла это вслух.

— Я имею в виду… — ничего не приходит в голову, чтобы объяснить как-то то, что я только что сказала.

— Разбитое… — он смотрит в огонь, — сердце…

Раффи произносит слова так, словно они для него внове, затем кивает.

— Ага, полагаю, это отражает суть.

Огонь потрескивает в камине. Удивительно, как быстро он согрел нас.

— Я не говорю, что ты был убит горем, — я будто бы забыла родной язык, с трудом подбираю слова. — Я только сказала, что на это было невыносимо смотреть… для меня.

Он не подтверждает, но и не отрицает, мог он или не мог быть убит горем.

— Ну ладно, может, ты действительно немного расстроился. — Как неловко!

Теперь я окончательно смутилась. Часть меня ругается последними словами, что я такая тупица, а часть — с замирающим сердцем ждет реакции.

Оранжево-красное пламя растет и становится жарче. Ритмичный танец и потрескивание огня гипнотизирует. Восхитительное тепло.

— Ты дрожишь, — говорит Раффи неохотно, даже с горечью. — Прими душ. Может, нам повезло, и здесь есть горячая вода.

Он медлит, а я задерживаю дыхание.

Раффи отстраняется от меня.

Он встает и уходит в темноту дома.

Холод моментально возвращается, едва исчезает защита от крыльев. Я смотрю, как Раффи сливается с тьмой — сначала крылья, затем голова, плечи и руки скрываются в тени.

И все.

Я сижу, глядя ему вслед, и хочу сказать что-нибудь, но не знаю что именно.

Неохотно встаю и отхожу от камина. В доме становится холодней, пока я поднимаюсь наверх в поисках ванной.

Там есть мягкие полотенца, сложенные аккуратными стопками, что предполагает, что их не использовали после стирки. Это было, наверное, несколько месяцев назад.

Я принимаю душ при свете свечей. Вода едва теплая, но в сравнении с океаном кажется в самый раз. Хотя, я не задерживаюсь долго. Лишь на время, достаточное для того, чтобы смыть песок, мыло и шампунь как можно быстрее. Я все еще дрожу от холода, просочившегося в мои кости и не могу дождаться, когда снова буду сухая и в тепле.

На двери ванной висит толстый халат, в который я хотела бы завернуться. Но эта роскошь для людей из Мира До, а не для тех, кто в любую минуту может бежать от монстров или мародеров.

Я быстро роюсь в шкафах и ящиках для одежды. Лучшее, что я могу найти — это вязаное платье или свитер. Все остальное, как минимум, на четыре размера больше. Я обвязываю свитер вокруг пояса вместе с шарфом и натягиваю пару эластичных брюк. Ноги удобно прикрыты до самых лодыжек, хотя это, скорее всего, укороченные брюки.

Уверенна, что могла бы найти что-то получше, но я не хочу ошиваться со свечей у окна на втором этаже. Туман скрывает крохотный огонек, но стоит ли напрашиваться на неприятности?

Внизу гостиная тепло освещена отблесками огня от камина. Раффи стоит на стуле, приклеивая одеяло поверх окна. Должно быть, он подумал о том же, о чем и я — о привлекающем внимание свете свечей.

Есть что то такое в нем, стоящем на стуле и пытающимся достать до верхнего окна, что помогает мне расслабиться. Это кажется таким нормальным.

Ну, нормально, если ты игнорируешь темные крылья, скользящие за его спиной. Я догадываюсь, что он высушил их. Крюки и косы сверкают в свете свечей. Ни пера, чтобы покрасоваться. Я задумываюсь, начищает ли он косы?

— Ты ведь не Падший? — вопрос срывается с моих губ прежде, чем я успеваю прикрыть рот рукой.

— Из всего, что я слышал, это лишь делает меня еще более сексуальным для вас, Дочерей Человеческих.

Он заканчивает приклеивать последний кусок одеяла.

— Что вы все находите в плохих мальчиках?

— Я задала вопрос, Раффи. Это серьезно.

— Это шанс для тебя обеспечить себе спасение? — он спрыгивает со стула и, наконец-то, оборачивается, глядя на меня.

При взгляде на меня, его плечи сотрясает немой смех, который вскоре перерастает в открытое хихиканье.

Смех Раффи — это то, чем я обычно наслаждаюсь, за исключением того, что он смеется надо мной.

Я смотрю себе под ноги. Допускаю, что могла сильно торопиться, пока одевалась наверху.