Немного осталось от блеска и великолепия столицы империи. Небольшой круг тщеславных и тупых придворных и аристократов еще хранили верность дряхлому восьмидесятилетнему королю, который бессмысленно бормотал, играл и грезил о чем-то на своем окутанном славой троне, среди руин полуразрушенной столицы – Великого Халсадона.

Принцесса устало облокотилась о резной гипс балюстрады, чувствуя на щеках вечерний поцелуй холодного морского ветра с его соленым привкусом. Она с грустью думала о будущем и размышляла, что мог бы принести ей и нескольким верным приближенным, которые все еще признавали ее как принцессу – наследницу Великого Трона, завтрашний день.

Алара задумчиво и рассеянно смотрела вдаль, как вдруг ее взгляд остановился, глаза расширились, а сама она похолодела от изумления и благоговейного трепета, увидев неожиданное зрелище – свет в Храме Времени! На памяти живущих этот таинственный сигнальный огонь никогда не загорался в запертом на все замки храме-башне. Алара едва могла поверить своим глазам, пытаясь найти приемлемое объяснение увиденному. То ли это случайное отражение заходящего солнца в каком-то неизвестном стекле, то ли преломление солнечного луча в потоках морского воздуха. Но нет! Сердце сразу подсказало ей, что загадочный огонь, горевший так ярко, не что иное, как сигнал чародея Застериона!

Невыразимое волнение и трепет охватили принцессу. Она вцепилась руками в перила мраморной террасы. Свет на острове Гробниц! Сигнал чародея Застериона! Ее пульс участился, дыхание стало быстрым и прерывистым, тонкие, но сильные руки заметно дрожали.

Алара быстро повернулась и, позвав служанок, велела принести ей темный шерстяной плащ с капюшоном, а также передала записку, предназначенную преданному ей Элидуру, учителю фехтования, в которой она просила встретить ее на дворцовой пристани. Старый и верный друг Элидур из Гримхавена, в отличие от изнеженных, тщеславных и пустоголовых щеголей-придворных, был настоящим мужчиной. А принцесса так нуждалась в сильной мужской руке!

В считанные мгновения Алара, закутанная в широкий тяжелый плащ, торопливо прошла по старой, поросшей лишайниками пристани и приблизилась к узкой черной гондоле. На борт ей помог подняться высокий мужчина средних лет с суровым лицом, вьющимися русыми волосами и небольшой бородкой. На боку у него висел длинный меч, в руке он держал фонарь, который затем, когда взялся за весла, повесил на изогнутый крюк на носу лодки.

Картина разворачивалась довольно мрачная: в темнеющем желтом небе последняя из семи лун медленно опускалась за горизонт; мерцающая вода тревожно билась о резной, покрытый глазурью нос лодки, которая осторожно, крадучись, двигалась в тени огромного дворцового холма, направляясь на широкий, подернутый дымкой простор моря, в сторону Острова Гробниц. Там покоились умершие короли Халсадона и вместе с ними еще один человек загадочного происхождения и еще более загадочной силы – чародей Застерион, окутанный вечной тайной старец, которого называли Королем Чародеев. Будучи советником при семи сменявших друг друга императорах в течение своей чрезвычайно долгой жизни, он преданно служил империи, помогая в трудную минуту как мудрыми советами, так и особыми дарами. В знак благодарности за его бескорыстную службу на мемориальном острове для него построили склеп, названный Храмом Времени. И с тех пор удивительный наказ чародея переходил от одного короля к следующему: «Когда в башне склепа Застериона зажжется свет, знайте – это сигнал от меня, и сигнал этот появится только в дни крайней опасности или великих судьбоносных событий…» Эти слова Застериона передал Аларе ее дед, сейчас уже впавший в старческое слабоумие, последний Священный император Зимионадус XXIII, все еще продолжавший сидеть на троне, и принцесса почему-то сразу в них поверила. Увидев загадочную вспышку зеленого пламени в узкой башне на крыше огромного мавзолея из черного мрамора, она почувствовала, как в ней вновь вспыхнула надежда. «После двух тысяч лет смерти призрак чародея Застериона вернулся на землю живущих». Но что же он желает сообщить умирающему миру?

Гондола уткнулась в отмель у черных берегов Острова Гробниц, и ее пассажиры выбрались на мокрый песок. Черные песчинки захрустели под подошвами ботинок Элидура, когда он вытаскивал легкую лодку из неспокойного моря на берег. Мгновение он и принцесса постояли оглядываясь. Дул прохладный и влажный морской ветер. Алара поежилась и поплотнее завернулась в теплый плащ.

В слабом призрачном сиянии, исходившем из светящегося моря, виднелся ряд мраморных колонн, возвышавшихся едва ли не до самого неба, темно-золотистого и загадочного. Между ними располагались склепы, гробницы и памятники, погруженные в мрачную тишину, нарушаемую лишь плеском и шорохом волн, набегающих на черный песок, да печальными тревожными криками морских птиц, гнездящихся в темных ветвях могучих деревьев, что покрывали холмы острова.

Все это представляло собой таинственную и жуткую сцену. Юная принцесса ощутила леденящий душу страх и невольно шагнула поближе к высокому худощавому рыцарю, стоявшему неподвижно, крепко сжимая рукоять меча и осматривая темные очертания огромного некрополя острым настороженным взглядом.

– Может быть, я все же провожу вас, моя госпожа, – мрачно произнес Элидур. – Мне что-то не нравится это прибежище смерти. Я чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы вы не отходили от меня ни на шаг.

Алара с трудом заставила себя улыбнуться.

– Эти покойники – святые люди, к тому же мои кровные предки, – спокойно произнесла она. – Они покоятся в мире, и нам не стоит их бояться.

– Знаю, знаю, и все же…

Принцесса решительно тряхнула головой, отчего ее роскошные волосы, утопавшие в складках огромного капюшона, словно знамя, подхватил сильный ветер.

– Да успокойтесь же вы, мой верный рыцарь! Там покоятся мои отец и мать, и бояться мне нечего. И в древних манускриптах говорится, что только представитель королевского рода может войти в склеп чародея, не подвергаясь никакой опасности. Вы остаетесь здесь, у лодки, а я пойду дальше одна.

Алара двинулась вперед, оставив спутника одного, несмотря на его недовольное ворчание. Когда она поднялась на холм, Элидур громко прокричал, что если ей станет страшно, пусть обязательно позовет его, и он тут же бросится ей на помощь. Вскоре принцесса исчезла из поля зрения, затерявшись в темных проходах среди высоких склепов.

Мавзолей покойного волшебника возвышался на дальнем склоне. Его похоронили рядом с могущественными королями, которым он так преданно служил долгие века. Алара без труда нашла склеп, а вот войти в него оказалось не так уж просто.

Она стояла перед строением из черного мрамора, казавшимся жутким и странным среди мертвенно-бледных гипсовых склепов и гробниц белоснежного камня. Над бронзовыми воротами Алара увидела вырезанный из мрамора огромный, лишенный века глаз, бесстрастно смотревший на нее сверху вниз. Кто угодно испугался бы находиться ночью в таком ужасном месте, под каменным взглядом таинственного глаза, но Алара собрала все свое мужество и прогнала прочь страх, который не давал ей двинуться с места.

Она вынула из-под плаща Печать Королей, которую взяла в сокровищнице дворца. Ее редко использовали в последнее время, когда власть ослабела, а границы отодвинулись до Внутренних Земель, и все же она была такой же древней, как и сам Халсадон, так говорилось в легендах.

Алара подняла тяжелую печать и приложила ее к бронзовой двери, которая издала глухой гудящий звук, похожий на удар далекого гонга. Принцесса чуть отступила, и тут массивные двери тихо и плавно открылись, впустив ее в темное загадочное нутро таинственного Храма Времени.

Внутри все тонуло во тьме, и Алара пожалела, что не взяла из лодки фонарь. Но возвращаться за ним было слишком поздно, поэтому она осторожно двинулась вперед, шаг за шагом медленно приближаясь к огромной гробнице, сделанной из черного мрамора, словно кусок, отсеченный от самой плоти ночи. Там и покоились останки умершего чародея. За двадцать веков его плоть должна была превратиться в неосязаемую пыль. Так есть ли какая-нибудь правда в древней легенде или это всего лишь сказка?