Мое лицо превратилось в маску, но сердце мучительно сжалось. Принц Дьютифул. Похитили его или он сбежал – в любом случае он ужасно уязвим. Вне надежных стен Баккипа юноше грозит страшная опасность – эти люди способны на любые зверства.

– Я колдунья, – тихо сказала Джинна. – Мне известно, что значит родиться с магическим даром. Ты ничего не в силах изменить, даже если захочешь. Более того, я знаю, каково иметь сестру, лишенную дара. Иногда она кажется мне такой свободной. Она смотрит на амулет, созданный моим отцом, а для нее это лишь палочки и бусинки. Он никогда не шепчет ей и не изводит ее. Те долгие часы, которые я просидела рядом с отцом, обучаясь его ремеслу, она провела с матерью на кухне. Когда мы росли, мы завидовали друг другу. Однако мы были одной семьей и умели проявлять терпимость. – Она улыбнулась своим воспоминаниям, но потом встряхнула головой и помрачнела.

– В большом мире все иначе. Люди не угрожают разорвать меня на части или сжечь, но я не раз видела ненависть и зависть в их глазах. Они думают, что мои способности достались мне нечестным путем, или боятся, что я использую магию против них. Им не приходит в голову, что они обладают талантами, которые мне недоступны. Они могут быть грубыми, толкнуть меня на улице или занять мое место на рынке, но никто не попытается меня убить. У вас нет такой уверенности. Малейшая ошибка – и вас ждет страшная смерть. И если кто-то спровоцирует вас… Ладно. Вы стали совсем другим человеком. Признаюсь, меня это тревожит с момента нашей последней встречи. Поэтому, ну… чтобы успокоить себя, я кое-что сделала.

Я сглотнул.

– Спасибо.

Я даже не нашел мужества спросить, что она сделала для меня. Хотя в комнате было прохладно, по моей спине стекал пот. Джинна мне не угрожала, но ее слова напомнили о моей уязвимости. Я обнаружил, что наука убивать глубоко укоренилась в моей душе. Убей ее, предлагала мне эта часть сознания. Она знает твою тайну – значит, от нее исходит угроза. Убей ее.

Я сложил руки перед собой на столе.

– Наверное, вы считаете меня странной, – пробормотала Джинна, подходя к шкафу. – Мы встречались всего дважды, а я уже вмешиваюсь в вашу жизнь. – Она явно смутилась, но твердо решила отдать мне подарок.

– Я думаю, что ты очень добра, – неуверенно проговорил я, переходя на «ты».

Когда она встала, Феннел свалился с ее колен. Он уселся на полу, аккуратно уложил хвост колечком и бросил на меня свирепый взгляд.

Я лишился удобного места. И все из-за тебя!

Джинна вытащила коробку из шкафа, поставила ее на пол и открыла. Внутри лежало сооружение из прутиков, бусинок и тонких кожаных ремешков. Она встряхнула его – и оказалось, что она держит в руках ожерелье. Я молча смотрел на него, но ничего не ощущал.

– А какие у него свойства? – спросил я.

Она рассмеялась.

– Так, ничего особенного. Я не могу создать иллюзию, что ты не обладаешь Уитом, да и защитить тебя от нападения врагов мне не под силу. Я даже не сумею сделать амулет, который поможет тебе контролировать свой гнев. Сначала я попыталась изобрести амулет, который предупреждал бы тебя о дурных намерениях других людей, но он получился слишком громоздким, похожим на конскую сбрую.

– Не обижайся, – добавила она, – но при первом знакомстве мне показалось, что ты весьма недружелюбный человек. Мне потребовалось время, чтобы изменить свое мнение, но если бы не восторг, с которым говорил о тебе Нед, я бы не стала тратить на тебя силы. Я бы посчитала тебя очень опасным человеком. И многие думали так же в тот день, на рынке. А потом, во время ссоры с Бейлором, так и оказалось. Опасный человек, но не злой, если ты простишь мне попытки тебя оценивать.

Ты привык демонстрировать людям свою темную сторону. Теперь, когда на боку у тебя висит меч, а волосы убраны в воинский хвост, ты стал выглядеть еще более опасным. Совсем нетрудно возненавидеть человека, которого ты боишься. Вот. Я сделала некую разновидность старого любовного амулета. Однако он не будет привлекать к тебе любовниц – если я не ошиблась, люди будут хорошо к тебе относиться. Когда пытаешься создать нечто необычное, получается далеко не всегда. Посиди спокойно.

С ожерельем в руках Джинна обошла вокруг меня и встала сзади. Я молча наклонил голову вперед, чтобы она могла застегнуть его на шее. Амулет не вызвал у меня никаких чувств, но касание ее прохладных пальцев заставило замереть сердце.

– Кажется, все правильно. Он не должен быть слишком свободным или тугим. Ну, дай я на тебя посмотрю. Повернись.

Я молча повиновался. Джинна посмотрела на ожерелье, потом на мое лицо и широко улыбнулась.

– О да, получилось. Хотя ты оказался выше, чем я предполагала. Нужно было взять бусинку поменьше… Ну, ничего страшного. Я думала, потребуется кое-что изменить, но тогда амулет потеряет часть своей силы. Тебе следует носить его с застегнутым воротом. Вот так. Если почувствуешь, что тебе нужна его помощь, найди повод ослабить воротник. Пусть люди увидят ожерелье, и твои речи сразу же покажутся им более убедительными. Даже твое молчание будет им нравиться.

Она посмотрела мне в лицо, а потом быстрым движением ослабила воротник куртки. Я посмотрел на Джинну и почувствовал, что краснею. Наши глаза встретились.

– Похоже, амулет делает свое дело, – заметила она и без всякого смущения поцеловала меня. У нее были теплые губы.

Мы испуганно отскочили друг от друга, когда послышался звук открываемой двери. На пороге возник женский силуэт. Яркий полуденный свет хлынул внутрь. Потом женщина вошла и закрыла за собой дверь.

– Благодарение Эде, здесь гораздо прохладнее. Ой, прошу прощения, вы занимались предсказанием будущего?

Я сразу заметил россыпь веснушек на ее носу. Наверное, пришла племянница Джинны. На вид ей было около двадцати, в руках она держала корзинку со свежей рыбой.

Феннел выбежал ей навстречу и принялся тереться о ее ноги.

Ты любишь меня больше всех. Ты же знаешь, что это так. Возьми меня на руки.

– Нет, я проверяла действие амулета. Похоже, он работает. – В голосе Джинны было нечто, заставившее меня улыбнуться.

Племянница перевела взгляд с Джинны на меня, понимая, что шутка на нее не рассчитана, но нисколько не обиделась. Она взяла Феннела и потерлась лицом о его гладкий мех, словно признавая его власть.

– Мне пора уходить. К сожалению, до возвращения в замок я должен выполнить несколько поручений. – Мне и в самом деле не хотелось уходить.

Однако мои желания не имели ничего общего с реальностью – я приехал в Баккип по делу. К тому же мне хотелось побыть одному, чтобы осмыслить произошедшие события.

– Неужели вам нужно уходить прямо сейчас? – спросила племянница Джинны. Казалось, она искренне огорчилась, когда я встал со стула. – Тут полно рыбы, мы могли бы вместе пообедать.

Ее неожиданное приглашение удивило меня, как и интерес, загоревшийся в ее глазах.

Моя рыба. Скоро я ее съем.

Феннел с обожанием смотрел на еду.

– Похоже, мой амулет отлично работает, – негромко заметила Джинна.

Я обнаружил, что стягиваю ворот куртки.

– Сожалею, но мне пора уходить. Нужно завершить кое-какие дела и вернуться в замок. Спасибо за приглашение.

– Может быть, в другой раз, – сказала племянница.

– Конечно, в другой раз, дорогая, – добавила Джинна. – Но прежде позволь мне представить тебе Тома Баджерлока. Он попросил меня присмотреть за своим сыном, юношей по имени Нед. Когда Нед появится в городе, он на денек-другой остановится у нас. И тогда Том обязательно поужинает с нами. Том Баджерлок, моя племянница Мискай.

– Мискай, рад с вами познакомиться, – заявил я.

Задержавшись еще немного, чтобы обменяться с женщинами прощальными комплиментами, я вновь окунулся в жаркий воздух шумного города. Торопливо шагая обратно в замок, я наблюдал за реакцией прохожих на свою скромную персону. Мне показалось, что они стали гораздо чаще мне улыбаться, но потом сообразил, что я перестал отводить глаза, – возможно, причина заключалась именно в этом. Обычно я стараюсь не смотреть в глаза незнакомцам. Люди не запоминают тех, кто не обращает на них внимания, – а о чем еще может мечтать убийца? Тут мне пришлось напомнить себе, что я больше не убийца. Тем не менее я решил, что сниму ожерелье, как только вернусь домой. Оказалось, что благосклонные взгляды прохожих действуют мне на нервы значительно больше, чем откровенная неприязнь.