После футбольной тренировки иду в гостиницу, где остановилось горьковское "Торпедо". "Детский сад" Маслова прошёл в Кубке "Шахтер" из Сталино и московский "Локомотив". Послезавтра горьковчанам играть в четвертьфинале Кубка с московским "Динамо". А мы через день играем с "Крылышками". Маслов проинформировал, что из-за летней Спартакиады два июльских матча переносятся на апрель, в котором теперь нам играть на юге аж шесть матчей, причём с ленинградским "Динамо" — дважды. Насколько я помнил, чехарда с переносом матчей первого и второго круга прервётся лишь в 1960-м, когда мой "Адмиралтеец" принимал участие в чемпионате по весьма дурацкой схеме с предварительным этапом и подгруппами.

Вечером показал "Акварелям" новую песню. Девушек на репетиции не было. Зацепин и Саульский разбили песню на голоса. Парни были в восторге, хотя исполнение весьма смутно напоминало оригинал… https://youtu.be/HDsU-6VFpps

В разгоревшейся дискуссии я запретил исполнение "моей" песни в таком блеклом звучании. Как меня поняли музыканты, для ансамбля был нужен орган Хаммонда. Хотя бы без педального блока. И, даже, в неполном компактном 44-х клавишном исполнении. Такие аппараты уже были у некоторых музыкальных коллективов СССР. Мстислав сказал, что постарается найти для ансамбля это чудо. Из Германии на склады Академии чего только не вывезли. Может и этот электроорган был в наличии… Зацепин загорелся идеей освоения нового инструмента. А Юра Саульский после репетиции проставился за 22-летие. Я отбрехался, что режимлю и соскочил с пьянки.

27 октября 1950 года. Москва.

Провожаю команду Маслова в Горький. Молодёжь в упорной борьбе проиграла московскому "Динамо" в которое вернулись со сборов Хомич, Бесков, Блинков, Сальников и Трофимов. Мы, если выиграем у куйбышевских "Крыльев" — выйдем на московское "Динамо".

На перроне принарядившаяся в Москве Зайцева рассказала мне историю про свой московский "романтик".

— На матче с "Локомотивом" познакомилась с бравым военным. — Закурив, под недовольным взглядом Граевской, начинает медицинская звезда клуба, — Я то думала сходим в Большой театр, в ресторан… А он с собой пузырь принёс и лыбиться, узнав, что Нина Даниловна к родне ночевать уехала… (Ну-ну. Сама уехала? Верю-верю…) Короче наливает мне в гранёный вина на три пальца. А я ему: "Полный давай". Делает всклянь. Беру стакан и в рожу. Ушёл с обидой… А я то думала… Настоящий полковник.

"Если ты думаешь, что соперник сильнее, значит, уже проиграл."

"Ходить на тренировки и тренироваться — разные вещи."

Спортивные поговорки.

28 октября 1950 года. Москва.

Сегодня играем четвертьфинал Кубка СССР с Куйбышевым. "Крылья" в прошлые выходные одолели дома ташкентский "ОДО" лишь в переигровке. К концу прошедшего Чемпионата волжане сдулись и не претендовали на медали. Я в прошлой жизни хорошо знал их главного бомбардира — Сашу Гулевского. Мы с ним в 57-м в "Зените" пересекались. Вот если его персонально закрыть, да ещё и прихватить главного подносчика снарядов для Гулевского — Виктора Ворошилова, то забивать у куйбышевцев будет некому. Но, наш трэнэр решил по своему. Это только в сказочках про попаданцев все вокруг смотрят в рот школьника, учащего взрослых, как, что надо делать и как не надо. В гражданской жизни таких малолетних командиров "дяди" будут посылать далеко и надолго. С чем я уже не раз сталкивался в этом году в свои теперешние почти двадцать три.

Первый тайм прошёл спокойно. Во втором игра пошла живее: "ВВС" — давит, "Крылья" — огрызаются контратаками. Мы уже с добрый десяток моментов у чужих ворот загубили. Как говорится, "не забиваешь ты, забивают тебе". Их Ворошилов сумел таки нанести пушечный удар по нашим воротам. Пираев среагировал, отбив мяч перед собой. Форвард "Крыльев" Гулевский коршуном налетел на добивание. И, опередив Метельского, с "мясом" затолкал мяч в наши ворота. 0:1.

Волжане, ведя в счёте, достали из загашника своё изобретение. "Волжская защепка". Схема 3-4-3, революционная в это время. Замечательный тренер "Крыльев" Александр Абрамов, что поднимает сейчас корейский футбол, придумал недавно эдакий прообраз итальянского "катеначчо". Изобретатель "волжской защепки" вбил в мозг своих игроков принцип оборонительного тотального футбола. Взаимозаменяемость, страховка, непрерывный прессинг в обороне — всё это требовало от футболистов огромных физических усилий и выносливости. Волжане падали без сил после финального свистка, но многие гранды обломали себе зубы о "волжскую защепку". Вот и у нас получалось, что мы хотим с разбега пробить головой стену. Все атаки вязли на дальних подступах к воротам. Тут взялся за дело Колобок. Раз Шувалова прихватили намертво, то Васечка исполнил вот это… https://youtu.be/sgZzLz2V3TI?t=29 1:1. "Сухой лист" Колобкова, как напишут позже в газетах.

В концовке матча все уже "наелись". Мы бьём штрафной издали. Я, как уже было отрепетировано на тренировках, разбегаюсь, как бы собираясь бить правой, но пробегаю мимо мяча и мимо "стенки", вбегая в свободную зону перед штрафной. Васечка же без разбега даёт мне точный пас, вместо удара по воротам. Приняв, подрабатываю мяч под удар и заряжаю в левую девятку. 2:1. От переполнявших эмоций делаю сальто, что научился недавно уверенно исполнять. Народу понравилось, а Аджубей, и вовсе, заснял меня висящим над полем вниз головой…

29 октября 1950 года. Москва.

На телецентре прошли съёмки праздничного концерта. Наши артисты засветились все. Трошин, Гуляев, Дорда, Колесникова, Гурченко, и даже Кристалинскую из института выдернули. Шелепин тоже хлопал на камеру. Этот молодой член Политбюро плавно перетёк в Президиум ЦК КПСС. Он и перед Булганиным "махал флагом", и перед Хрущёвым "гопака танцевал". После съёмок партиец похвалил вытянувшегося Белова, пококетничал со смущающейся Гурченко. Вот же пионерка-скромница! Потом, подозвав меня, сообщил, что мою "американку" Машу забраковали. Молчу. Ясен пень, кто забраковал. В таких разговорах "Молчание — золото." "Железный Шурик", оценив мою железобетонную выдержку, добавил:

— Тебе военных переводчиков дадут. Мужчину и женщину. Ты им не перечь. Особенно женщине. Плавали — знаем. Она… — тут он замолчал, посмотрев на подходящего к нам ощерившегося парторга. Шелепин запанибратски хлопнул меня по плечу и добавил, соскочив с темы:

— Заскочи ко мне на неделе. Только сначала секретарю позвони. Сам понимаешь…

30 октября 1950 года. Москва.

Ну, здравствуй, ХОККЕЙ!

Каток с искусственным льдом поражал своим минимализмом. Сарай с холодильными трубами. Трибун нет. Раздевалки маленькие. Вон Мацелис повела со льда своих Белоусову и Протопопова. На льду ещё оставалось с десяток фигуристов, пока на них не зарычал наш капитан команды. Видок у Виноградова был прямо скажу внушающим, а ещё и клюшка в руках. Лёд освободился от фигуристов в течение минуты. Начальник катка — товарищ Глязер, завёл будильник и показал Короткову на циферблат. Время пошло. Наше первое занятие на льду катка с искусственным льдом оказалось непродолжительным. Нам было выделено полчаса в течение которых пятёрки размялись и побросали по воротам. Лёд был не просто плохой, а ужасный. Но, народ и такому предложению был рад. В других городах команды проведут первые тренировочные игры не раньше декабря месяца. А месяц ледовых тренировок — большая фора перед соревнованиями.

Большинство матчей первых хоккейных Чемпионатов СССР проходило на льду далёком от идеального. Достичь скоростей русского хоккея на вдвое меньшей площадке было весьма проблематично. Только разогнался — пора тормозить или закладывать крутой вираж за ворота. На открытых катках дождь или снег могли за считанные минуты превратить площадку в болото со снежной кашей. Там не то что комбинацию разыграть — шайбу вести было не просто.