Короче, Колобок пустил слюни, а Мария ещё добавила керосинчику в костёр зародившихся чувств:

— Васечка, ты читаешь? — берёт она книгу с тумбочки, — "Много шума из ничего".

— Да. С Ингой… С одной, короче, записался в драмкружок в Дом Культуры, а она уехала с другим, — убитым голосом проговаривает несостоявшийся актёр.

— А я в институте в этой пьесе играла, — листая книгу говорит чаровница, — Диалог Беатриче с Бенедиктом помню. Давай реплику вот отсюда..

Всучив книгу, смотрит на растерявшегося Васечку. Я кашляю и киваю соседу, мол "давай".

— Я действительно люблю Вас против своей воли, — читая текст, честно признаётся мой сосед.

— Значит, вопреки своему сердцу? — спрашивает обольстительница.

— Ну, конечно. Мы слишком умны, чтобы беседовать мирно, — читает Васёк.

Мария хмыкает и задирает вверх подбородок:

— Ни один умный человек умом хвастать не станет.

— В наши дни, если человек при жизни не соорудит себе памятник, — войдя во вкус, выдаёт драмкружковец, — То о нём люди будут помнить, пока его вдова плачет.

Ничего не изменилось с тех времён.

— Если человек умён, то он должен сам трубить о своих достоинствах, как это и делаю я, — заканчивает мысль Васечка и спрашивает, возбуждаясь от улыбки девушки, — Ну, прикажи мне что-нибудь сделать!

— Убей Клавдио! — Мария кивает на меня головой.

Васечка посмотрел на наши висящие рядышком футболки и с жаром ответил заказчице:

— Никогда!

— Тогда прощайте, — девушка отходит к двери и начинает одеваться.

Охренеть. Прям не хуже Вии…

— Постой, — Васечка хватает её за рукав, — Милая Беатриче, будем друзьями…

— Конечно, — говорит Мария, беря клюшку и замахиваясь на меня, — Безопаснее быть моим другом, чем сражаться с моим врагом.

Она берёт клюшку, как винтовку и делает в мою сторону выпад, как бы, коля штыком.

— Шпага — это слишком опасное оружие для девушки, — говорит Колобок, отбирая клюшку.

"Бенедикт" берёт карандаш с тумбочки и протягивает "Беатриче":

— Вот, возьмите лучше цветок.

— Будь я мужчиной… — Мария бросает "цветок" к ногам "Бенедикта", — Прощайте!

— Постой, — снова произносит Васечка. Кивает на меня, — Я пошлю ему вызов! Если я умру, то буду похоронен в глубине ваших глаз.

Пикировщица скидывает боты.

— Скажите, а за какой из моих недостатков Вы влюбились в меня? — "Беатриче" вешает пальто на вешалку.

— За все вместе, — отвечает Васечка, глядя в книгу. и продолжает: — А какое из моих достоинств заставило Вас заболеть своей любовью ко мне?

Мария отворачивается и, закрыв лицо ладонями, произносит с надрывом:

— Но, я действительно люблю Вас против своей воли!

Девушка резко оборачивается и, взяв Васечку за уши, смачно целует.

Занавес! Аплодисменты!

Ну, ты автор и дал… — скажут ценители Вильяма нашего Шекспира. А я отвечу: "Классику нужно знать и любить!". Это не про мартеновскую печь "заклёпку" читать.

Похлопав артистам, я шепчу Васечке в ухо:

— Чай попьём и на выход. С Серёгой читки устраивай. Понял?

"Если я где-то и ошибся, так это, когда решил заняться политикой."

Последние слова корейского политика Чо Бон Ама перед смертной казнью.

14 ноября 1950 года. Москва.

Колобок, гад, не дал поспать. Вышел с ним на пробежку. Мария осталась досапывать на двух матрасах. Ночью почти не спали. Между безумств, она рассказала невероятную историю. Ну, прямо наш вариант "Санта-Барбары". Это ей её мама рассказала перед смертью.

Родители у Колывановой были приёмные. Её маленькую к ним из Марфо-Марьинской Обители привезли. Точнее, из трудовой артели в которую превратилась Обитель. Настоящей бабушкой у Колывановой была Валентина Сергеевна Гордеева — настоятельница этой Обители. Как позже рассказала "приёмная мама", родители Марии, куда-то сгинули после её рождения. А бабушка из-за своего аристократического происхождения была под колпаком у Советской власти. Бывшей фрейлине Императрицы то вменяли в вину хранение церковного вина, то в "Правде" воинствующие безбожники призывали ликвидировать эту дочь бывшего губернатора. Когда Марии не было ещё и года, то бывшую настоятельницу Обители отправили в ссылку в Казахстан, где она и умерла. Девочку же бабушка отдала слугам своей крёстной сестры — Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны Романовой. Она хорошо знала этих людей абсолютно преданных своей хозяйке. Когда над царской семьёй в 1918-м в Екатеринбурге сгустились тучи, то Великая Княгиня попросила своих слуг покинуть дом и передать нательный крест названной сестре Валентине. Вскоре царскую семью вместе с Елизаветой Фёдоровной — расстреляли. Крест настоятельницы вернулся к Валентине Гордеевой, а крест Великой Княгини был передан внучке настоятельницы — Марии.

— Помнишь? — спрашивает обладательница "голубой крови", — Я тебе крестик подарила… Это он и есть. Просто, ты тогда мне глаза открыл… Спас… Я же в пропасть летела, который год… Сначала Соня Сахарова мне помочь пыталась… Но, я не восприняла всерьёз, пока она не погибла. Почему она детей Розе оставила? Никогда ей не прощу…(вытирает слёзы) Мы же, как сёстры были…

Отзанимались. Бубукин сообщил мне пренеприятное известие. Московский "Спартак" победил земляков торпедовцев в последнем матче Первенства со счётом 3:2, а Никита Симонян, забив два гола, стал лучшим бомбардиром, задвинув меня на второе место.

Отбегали утром честно. Приходим с Васечкой в общагу в мыле. Подруга заправила кровати, заварила чай и испекла сырники, познакомившись с товарищем Мацелис, которая пакует вещи для переезда к любимому Танкисту. Холодильник к себе перетащат Амосов с Дёминым. Мне он в комнате не нужен. Гудит — не уснёшь…

Мария после завтрака садится на кровать и ТАК на меня смотрит, что Колобок и без пендаля уходит к Амосову…

16 ноября 1950 года. Москва.

Васечка сегодня, следом за Марией, уехал в Горький с Бубукиным. Получил призовые за Кубок, за Серебро и ту-ту. А я на тренировки хожу. На частые хоккейные с "ВВС" и на редкие футбольные со сборной. Вчера ходил на тренировку боксёров к Михайлову. Показал "маятник". Кто-то из сборников похмыкал, а кто-то начал осваивать. Бился в спарринге со Щербаковым. Точнее пытался… Не-е… С более тяжёлыми бойцами даже "замедление" не помогает. Как молотком по башке получил. Еле до конца боя достоял. Хулиган "Щедрый" потом подходил автограф брать. Я парням сказал, что по вечерам нужно тренироваться в "качалке" (бью по своим подкаченным бицепсам) с гантелями и штангой. Помещение можно оформить при милиции, как клуб "Юный дзержинец", тогда и отремонтируют и инвентарь какой-нибудь дадут. Можно ещё в райком комсомола обратиться — они любые толковые начинания поддерживают. Щедрин и ещё двое парней — загорелись этой идеей…

Сижу в беседке после дежурства в ДНД. Пью пиво со Старковым и Медведевым, что недавно сменились. Серёга рассказывает невероятную историю, которая к сожалению частенько случается в наших органах.

— В Казани в прошлом году взяли банду Кормакова. Они совершили налёт на один из домов. Сначала убили мать-старушку, потом хозяина, а затем его беременную жену. Детей убивали разбивая головы об угол печки. И вот этих отморозков, на счету которых десятки убийств, следователь решил отпустить. Почему? Да, потому, что за эти преступления уже кого-то посадили. Лишь случайно не выпустили, а довели дело до суда. И таких историй много… Вон у моего убитого друга следователя и жену с детьми недавно зарезали, а она только заявила, что муж портфель с копией дела куда-то спрятал… Следаки сказали, что следы дела идут к председателю райпотребсоюза, но, сверху сказали "не трогать"… А я бы тронул.