Василий Сталин не допустил бы такого. Сейчас бы или свет на стадионе вырубился бы или ещё что.

В перерыве с Пираевым стало плохо. Этот, не побоюсь этого слова, дебил зачем-то принял вещество вместе с полевыми игроками. У всех, кроме голкипера уже был опыт принятия "лекарства" и организмы реагировали адекватно. Короче, замена вратаря. Расплевавшийся с трэнэром Акимов, как ни в чём не бывало, занимает место в воротах. Весь второй тайм мы с Колобком носимся, как угорелые, чтобы помочь нашим поплывшим защитникам. У Метельского и вовсе в какой-то момент пена изо рта пошла. Заменили на Бубукина. Здесь небольшое чудо сотворил динамовец Сальников. Я помнил, как он, играя за ленинградский "Зенит" в 1944-м забивал голы после фантастической обводки. Именно, благодаря победному мячу Сальникова, Кубок СССР тогда достался моему родному городу. Вот и сейчас, как и тогда он обходит одного, другого. Я бросаюсь на динамовца в штрафной… Но, он прокрутив на мне что-то похожее на "финт Зидана", вышел один на один и спокойно положил мяч в угол. 2:2.

Замечаю, как тренер динамовцев Дубинин подзывает своего защитника Иванова и что-то тому внушает. Этот игрок у "Динамо" был типа НХЛовского бойца-тафгая. Жёстко сыграть, припугнуть соперника, а то и подраться — всё это Иванов освоил на отлично.

Во время подачи углового у наших ворот между нашим обычно невозмутимым воротчиком Акимовым и вот тем вот бойцом Ивановым, завязалась драка. Под улюлюканье болельщиков, бузотёры покинули поле. Удаление. А замены то у нас кончились. Наш капитан Костя Крижевский вручает мне вратарские перчатки. А Васечка, хлопнув по моей спине, затягивает:

— Эй, вратарь готовься к бою…

До конца матча минут пять. Как-нибудь продержимся, а завтра — переигровка. Но, нет… В нашей штрафной срубают Костю Бескова. Сам же пострадавший собирается бить одиннадцатиметровый. По беговым дорожкам за наши ворота прибежали оператор с кинокамерой и куча фотокорреспондентов. Стадион жаждет триумфа. Все полевые игроки обеих команд собрались возле штрафной. Последняя минута матча.

Подхожу в штанге. Глажу её, как любимую девушку, и через кепку, бьюсь о спортинвентарь своей дурной головой. Искры сыпятся из глаз. Судья даёт заунывно-протяжный свисток. Бесков чуть ли не пешком разбегается и бьёт… Стараюсь определить направление удара. Успеваю сделать бросок и вытянуться в струнку на нужной высоте. https://youtu.be/AjwSYVTjbCQ?t=6

Бросаю мяч себе на выход и рвусь к чужим воротам, чувствуя топот за спиной. Как в тумане, бью по мячу под бросившимся в ноги Хомичем. 3:2.

"Нет лёгких соперников пока не победишь. После ты можешь сказать, что это было легко."

31 октября 1950 года. Москва.

Вчера на стадионе Метельскому и Пираеву до прибытия скорой успели промыть желудок и, вроде бы, всё обошлось. Видел в прошлой жизни, как у наркушников пена шла изо рта после передоза. Тут было менее драматично, но, один хрен, люди могли если не умереть, то стать инвалидами. Поэтому, я правильно сделал, что настоял в прошлом месяце на сдаче Граевской на склад всех несписанных "веществ" и строго-настрого запретил применять "волшебные таблетки". Маслов побухтел для порядка, но согласился.

Из телефонного разговора с тренером я узнал, что Нина Даниловна, по моей наводке, в команде навела шухер. На каждого игрока заведена амбарная тетрадь. Ежедневный осмотр перед тренировкой, еженедельные тесты, ежемесячные обследования. Все болезни и недуги фиксировались в зародыше и оперативно лечились. Через ГАЗ в диспансер пробили самое современное оборудование, даже стоматологическое. В команде Нину Даниловну сейчас побаиваются. Она уже не та беспомощная врачиха, которую лапали за буфера. Она одним словом могла отстранить игрока от тренировки или игры. А, в случае нескольких нарушений, могла поставить в Совете клуба вопрос об отчислении. Да, про Совет клуба. Туда кроме Маслова и Граевской, вошли мой бизнес-партнёр Шестернёв, взявший на себя должность начальника команды, а так же заводской представитель — Иван Киселёв, работавший зам. начальника моторного цеха. От игроков в Совет клуба входил капитан команды Василий Васильев. Он был старшим среди новичков по возрасту — 23 года. Неконфликтный и исполнительный, он устраивал руководство клуба.

Маслов ещё посетовал на скулёж половины команды от нагрузок. А ведь в планах увеличение тренировочного процесса в началу следующего сезона. Почти половина "ветеранов" покинула клуб, найдя более спокойные места за те же деньги. Оставшиеся почти тридцать человек требовали ежедневного пригляда и загрузки. Требовался новый замтренера, так как, Эпштейн ушёл с головой в хоккейный клуб и в организацию областного турнира "Золотая шайба".

А где же парторг? — спросят внимательные читатели. А его функции взял на себя партиец Шестернёв. Партработники горкома и даже обкома его откровенно побаивались. И не зря. Ведь рядом с ним всегда находились "секретари" с военной выправкой и рентгенисто-стальным взглядом. Парни в войну в тылу не отсиживались… Ну, а то, что срок есть… Так, у многих есть…

Звоню так же бизнес-партнёру. Шестернёв, став начальником команды, сдал "свой" склад заместителю и добился у руководства ГАЗа строительства в 1952-м году "спортивного дома". Все шестнадцать квартир будут предназначены для футболистов и руководства "Торпедо" в случае, если команда не вылетит из класса "А". А я ещё подкинул идею насчёт подарка завода за Чемпионство. И игрокам основы, и руководству клуба по легковой машине.

Присвоен повышенный статус "Скромняга 2".

Партнёр посмеялся над моими мечтами, но, пообещал озвучить идею перед руководством завода. Шестернёв ещё порадовал, что на доработку "Бычка" удалось подрядить хорошего газовского конструктора Александра Просвирина. С его советами мы точно победим в конкурсе.

Обо всём этом я думал потягивая из бутылки "Ленинградское" в сквере у телефонной станции после общения с "горьковчанами".

Нужно в магазине купить что-нибудь на ужин. Сегодня моя очередь готовить.

1 ноября 1950 года. Москва.

Утром наш капитан Костя Крижевский сообщил новость — Сергея Сальникова "отцепили" от сборной из-за сигнала из милиции. Он бегал от контролёров в поезде и его узнали. Прислали бумагу в Спорткомитет. Так, что меня снова берут в сборную запасным.

Перед футбольной тренировкой "ВВС", я сделал очень удачный заброс про тренера в Горький. У нас в дубле ВВС доигрывают два "ветерана" — братья Жарковы. Вася и Витя звёзд с неба не хватали. Выходили играть за дубль и иногда за основу на замену, проводили разминки и тренировки. У них был более звёздный старший брат — Георгий, что повесил в этом сезоне бутсы на гвоздь в московском "Торпедо". В своём клубе места ему не нашлось. Он был незаурядным футболистом, плеймейкером, как сказали бы позже. И, что важно для трудоустройства в Горький, как тренер он был неплох. Это я знал по 1957 году, когда Георгий Жарков привёл возглавляемый им "Зенит" к четвёртому месту в Первенстве страны. После встречи с моим бывшим-будущим главным тренером, вопрос с замом для Маслова был закрыт.

Вечером занимался выбором подарков. Скоро дни рождения у расцветающей на глазах Люси Гурченко, у знатного жениха Лёвы Булганина и у притворившейся лапочкой перед свадьбой Дашеньки "Стальной Кулак". Для Люси я купил у Апсолона модные пластинки, Лёве приобрёл после бурной торговли у товарища Фингера почти новый чемодан с лейблом Samsonite, отдалённо напоминающий не появившееся ещё "дипломаты", и журнальчик недвусмысленного содержания. Неизвестно, какому подарку дружище-мажор будет рад больше. Советоваться про подарок для Даши я зашёл в Общесоюзный Дом моделей. Но, Вии не было. Нашёл там модельера Веру Аралову. Она принимала старую (во всех смыслах) подругу — Лилю Брик (ту, что с Маяковским зажигала) и согласилась посоветовать что-нибудь "настойчивому юноше" для невестки маршала Булганина.