– Потому что через двадцать или тридцать лет эта земля может обрести огромную ценность. И у тебя есть достаточно времени впереди, чтобы увидеть эту перемену. Так что храни ее, считая своим сбережением.

– Да, я запомню, дедушка.

Держаться за нее двадцать, а то и тридцать лет? Я точно не собираюсь этого делать. Конечно, и дедушка скоро начнет думать иначе. Почему? Потому что всего через два года она превратится в огромную золотую жилу под названием «Новый город».

Я только что получил пятьдесят тысяч пхёнов в самом сердце Пундана[44]. Еда сладка, как мед.

Наступил 1988 год, который повысил глобальную осведомленность о Корее.

«Вернуться в 1988»[45], получивший сенсационную популярность двадцать семь лет спустя, – история из мира, который полностью отличается от моего. Там изображена повседневная жизнь обычных людей, а я сейчас живу в мире богачей, купающихся в деньгах. Да еще и родившись в семье чеболя, обосновавшегося на вершине.

– Здравствуйте, тетя.

– А, Доджун? В последнее время часто тебя вижу.

Не думаю, что ты в том положении, чтобы говорить нечто подобное. Если хочешь сделать из мужа депутата Национального собрания[46], тебе нужно ездить на работу в Ёыйдо. А ты почему-то зачастила в родительский дом.

– Чем старше ты становишься, Доджун, тем больше расцветаешь. Весь в маму пошел. Кстати, а как она поживает?

Дядя, который готовился баллотироваться в Национальное собрание, быстро провел рукой по моей голове и большими шагами направился в кабинет.

От этого мужика аж в дрожь бросало. Возможно, дело в том, что он работает прокурором, поэтому его глаза всегда бегают, словно он пытается что-то узнать. Особенно когда он смотрел на маму, в его взгляде словно кружила красная энергетика.

Ну, и не только он. У всех мужчин в этой семье взгляды были немного непристойными.

Моя мать настолько прекрасна, что даже сейчас могла бы быть отличной актрисой. Так что нет ничего удивительного, что мужчины не могут оторвать от нее глаз. Однако именно из-за этого мать еще больше страдает от старших невесток. Зависть женщин к ее красоте приводит лишь к тому, что они еще хуже с ней обращаются.

Как бы там ни было, однажды я выколю этому ублюдку глаза.

– Доджун живет здесь?

– Сейчас каникулы, поэтому остался тут на неделю. Скажи лучше, зачем ты пришла снова? Да еще и вместе с зятем Чхве.

– Тесть, разве я не могу приходить сюда? Ха-ха.

– Ничего особенного не случилось, но вы пришли вместе, вот я и спрашиваю.

Услышав недовольство в тоне председателя, Джин Союн надула губы.

– Отец, мы в такой спешке приехали сюда как раз потому, что случилось что-то особенное.

– И что же?

– Почему в качестве избирательного округа нам достался Сувон?[47]

Председателя Джина вдруг накрыло волной раздражения. Понятно, что она спрашивает не потому, что действительно не знает. В Сувоне расположен завод «Сунъян Электроникс» и сосредоточены субподрядчики. Поскольку чуть ли не половина населения этого региона связана с «Сунъян Групп», победа на выборах неизбежна. Не поэтому ли он предложил именно этот округ?

– Тесть, давайте будем честны, даже соломенное чучело сможет победить на выборах, если будет баллотироваться на пост в Сувоне с группой компаний «Сунъян» за спиной. Даже если я заполучу значок депутата там, моих сил в Ёыйдо хватит лишь на то, чтобы распоряжаться мешками с зерном или изредка поднимать руку.

– Хватит ходить вокруг да около. Что вы хотите сказать?

Зять подал дочери знак глазами. Очевидно, они собирались сказать что-то непростое.

– Отец, пусть это и его первый срок, но вам ведь тоже будет польза от политика средней руки.

– Опять! Снова ходишь вокруг да около!

– Прошу вас, приложите свои силы, чтобы он смог баллотироваться на пост в Чонно[48].

Чонно, место, которое называют политическим центром номер один в Республике Корея. Если он сможет победить в Чонно, несмотря на первый срок, его вес будет совершенно другим. А учитывая его бэкграунд, он действительно обретет силу политика среднего ранга.

Председатель Джин, не скрывая своего неодобрения, сказал:

– Зять Чхве.

– Да, тесть.

– Я проложил для тебя путь к должности генерального прокурора, но ты все испортил. Помнишь?

– Да, я искренне об этом сожалею.

– Моя цель не спрашивать с тебя за это, мне просто любопытно, чего ты планируешь добиться, оказавшись в Ёыйдо. Какова истинная причина, по которой ты хочешь именно в Чонно?

Джин Союн быстро ответила вместо мужа, стоявшего опустив голову:

– Отец, конечно, любой, кто идет в политику, ставит себе цель быть президентом. Только подумайте, если зять Чхве станет хозяином Голубого дома. Это ведь будет означать, что наша группа компаний «Сунъян» станет самой Республикой Корея.

Когда послышалось слово «президент», председатель Джин не выказал никаких признаков удивления, словно уже знал ответ. Вместо этого его взгляд, устремленный на дочь с мужем сверху вниз, словно он считал их жалкими, стал еще тяжелее.

– Зять Чхве.

– Да.

– Не лезь.

От этой неожиданной реакции глаза обоих просящих округлились.

– О, отец.

– Тесть!

– Замолчите оба и слушайте меня.

Холодная реакция председателя Джина заставила их обоих закрыть рты. А все потому, что они прекрасно знали: если начать пререкаться в такой момент, пути назад уже не будет.

– Чонно? Вы хоть знаете, кто в настоящее время является членом Национального собрания от Чонно? А сколько денег я потратил, чтобы его вырастить, представляете? Стоит мне… Нет, даже кому-то из моих секретарей сделать всего лишь один звонок, и он вскочит посреди ночи. С чего я должен его бросить? Он ведь слушается меня беспрекословно, даже лучше, чем ты, зятек.

Есть старая поговорка: «Лошадь, которая бежит хорошо, не следует менять». И эти двое тоже прекрасно об этом знают.

– Вы ведь сами говорите, даже соломенное чучело может победить в выборах, если на него повесить табличку «Сунъян Групп»? Именно поэтому я отправил тебя в Сувон. Потому что не придется особо тратиться на выборы.

– Т-тесть.

Когда стало ясно, что председателю жаль тратить на него деньги, зять скорее испугался, чем разочаровался. Неужели? Его бросают потому, что он пошел наперекор тестю, когда тот хотел сделать его генеральным прокурором?

– Отец, это уже слишком. Как вы вообще могли такое сказать… – вспылила молчавшая Джин Союн, когда отец с таким пренебрежением обратился к ее мужу.

– А что? Разве я ошибся?

– Он не из тех, с кем следует так обращаться! Он вышел из лучшей семьи юристов в Корее. Даже без вывески «Сунъян Групп» он легко сможет избраться в большинстве округов. Независимо, пойдет он в правящую или оппозиционную партию, его рейтинг там даже выше первого места.

– Лучшая семья юристов в Корее… Ты тоже так думаешь?

– …

Когда она увидела на лице председателя Джина насмешку, то стушевалась.

– Семья, из которой вышла парочка прокуроров и судей, уже считается престижной? Это нелепо.

– Папа!

Поскольку отец говорил о ее муже и его родственниках с презрением, Джин Союн случайно обратилась к нему так, как делала это до свадьбы. Однако председатель Джин продолжил, глядя только на зятя:

– Это я поднял твоего отца на должность главного прокурора. Своими силами и за свои же деньги. Есть ли в твоей семье хоть кто-то из прокуроров и судей, кто получал высшие оценки во время учебы? Или ты считаешь, что любой, кто обладает средним умом, может рассчитывать на ключевую должность? Если бы мы не породнились, если бы я не воспользовался своим влиянием, никто из них не продвинулся бы дальше обычного сотрудника, так как ты смеешь!..