Конечно, это было возможно еще и потому, что даже крошечная часть крупнейшего корейского чеболя приносила такие огромные суммы денег, которые обычный человек даже представить себе не мог.

Однако можно сказать наверняка – эта пара не страдает алчностью.

– Доджун?

– Что?

– Ты чего так вздрогнул?

Пока ей было лишь немного за тридцать. И она все так же поражала красотой. Я до сих пор стеснялся смотреть на это прекрасное лицо вблизи. Интересно, когда я уже привыкну?

– А, ничего.

– Пф. Доджун, ты вдруг стал таким взрослым, что даже удивляешь маму.

Три месяца назад, когда я воскрес из мертвых, – лучшего выражения я пока не придумал, – мало того, что вернулся в прошлое на тридцать лет назад, так еще и оказался младшим внуком «Сунъян Групп». И это потрясло меня так, что я снова чуть не помер.

Конечно, со временем я немного привык, однако испытывать сыновние чувства к людям, которые являлись не более чем моими биологическими родителями, никак не мог.

Отцу сейчас тридцать восемь. Он на два года младше меня в прошлой жизни.

Мне было тяжело называть их папой и мамой, но сейчас я уже могу хотя бы обращаться к ним «отец» и «мать».

Их сын внезапно изменился. Неудивительно, что им непривычно видеть, как десятилетка использует такие неподходящие для его речи официальные обращения.

– Я не поеду! – внезапно раскрыл рот паренек, которого я должен звать братом, отложив ложку. – Правда! Не поеду!

Когда я подумал, что это он опять капризничает, у меня вдруг возникло предположение. Лица родителей застыли, но они не могли его отчитать. Очевидно, пацан боялся дедушки.

Ну да… Ведь именно из-за него деду пришлось дать согласие на свадьбу сына с простой актрисой вместо выгодной партии из какой-нибудь семьи чеболей. Разве мог дед смотреть на него добрыми глазами?

Я понимал его чувства, но разве можно так вести себя за столом? Однако я не был ни его родителем, ни даже сверстником, чтобы говорить о каком-то понимании. И самая главная причина, почему его следовало перевоспитать, заключалась в том, что дедушка-основатель не должен был из-за него и ко мне относиться дурно.

– Санджун, папа тебе обещает. Мы просто поедим и сразу вернемся. Ты ведь справишься, правда?

Отец успокаивал старшего сына нежными словами, а мать – полным извинения взглядом, но этот малец еще некоторое время ныл.

Если бы не пришло время ехать в школу, я бы взорвался раньше всех. Ну, гаденыш, еще увидимся после школы.

Мой некультурный старший брат, не говоря ни слова, угрюмо сидел на заднем сиденье роскошного седана Daewoo, которым управлял шофер.

Народная школа, теперь переименованная в начальную, где мы с ним учились, была престижной частной школой, куда ходили дети богачей и чеболей вроде «Сунъян Групп», а также высокопоставленных чиновников и юристов из престижных семей.

Будущие председатели, директора, законодатели и министры – все они мои одноклассники и будущие однокурсники. Думая, что мое будущее зависит от глубины дружбы с ними, я старался по возможности не выделяться и быть максимально общительным.

В то время детей, которые приезжали не на школьном автобусе, а на машине, намеренно высаживали на некотором расстоянии от входа в школу, чтобы они шли туда пешком. Правило «не выпендриваться» и «не выделяться» было общим как как для учителей, так и для учеников.

Но даже малышня в этой школе скоро поймет. Они родились в благословенных условиях, имея возможность унаследовать деньги и власть с самого рождения. И с того момента, как придет это осознание, они начнут пытаться возвыситься над другими. Мелкие наглецы.

Как бы там ни было, сегодня я с нетерпением ждал, когда уроки закончатся. А все потому, что мне было любопытно, как выглядели те, на кого я работал, в молодости и каким был основатель «Сунъян Групп».

Вернувшись домой из школы, я первым делом встретился лицом к лицу с парнем, над манерами которого мне следовало поработать.

– Эй? Кто позволил входить когда вздумается? Убирайся!

Одну сторону его комнаты занимали три большие консоли, подобные тем, которые можно увидеть в игровых зонах, а на кровати лежала Famicom от Nintendo, легенда среди маленьких приставок.

Ворчливый братец, сидя перед большой игровой консолью и усердно давя на кнопки, даже не обернулся, когда закричал.

Вот же гаденыш. Отлично. И возможность идеальная.

Я молча подошел к нему сзади. Затем пинком выбил из-под него стул, и братец грохнулся на пол.

– Эй! Ты!..

– Заткни пасть, придурок!

Я наступил ему на солнечное сплетение, и он затрясся, даже не успев закрыть рот.

Схватив старшего братца за волосы, я потащил его в ванную.

– Доджун! Что у тебя с руками? – испуганно вскрикнула мама, увидев мои красные, опухшие руки. Когда она прикладывала к ним пакеты со льдом, а затем мазала их кремом, у нее даже слезы выступили на глазах.

– Все в порядке. Просто немного ошибся, когда включал воду в душе… Вот меня немного и обрызгало.

– Да разве это брызги? А что, если у тебя ожог?

Она успокоилась только после того, как примчался домашний врач и подтвердил, что у меня ничего серьезного. А раз с моими руками все в порядке, значит, мой старший братец Санджун, который сейчас смотрит на меня испуганными глазами, тоже не получил ожогов.

Ну да, он ведь был одет, когда я пугал его горячим душем, так что явно пострадал меньше меня. Да и вряд ли температура там была выше, чем в сауне…

Однако этого достаточно, чтобы напугать выросшего в тепличных условиях двенадцатилетку. Никто раньше не обращался с ним так грубо, и он не был достаточно психологически зрелым, чтобы выдержать физическое насилие.

Конечно, во второй или третий раз эффект ослабнет, и он начнет сопротивляться сильнее, но разве подчинить себе ребенка не проще простого?

Как только суматоха утихла, мы всей семьей направились в дом дедушки.

– Дорогой, ты сам сядешь за руль? – спросила мать, обращаясь к открывшему водительскую дверь отцу.

– Да. Не волнуйся, пить я не буду. Ты хоть раз видела, чтобы я пил в Пхёнчхандоне?

Район Пхёнчхандон.

Место, где я бывал чаще, чем в родительском доме.

После смерти основателя Джин Янчхоля его жилище занял старший сын Джин Ёнги, ставший новым председателем.

Там же я выпалывал сорняки, так как это было моим первым заданием после прихода в компанию. Тогда я был лишь жалким лакеем, а теперь – родственник хозяина. Чувство такое, словно я возвращаюсь домой после того, как сам заработал огромное денежное состояние.

Мы с братом, расположившиеся на заднем сиденье, хранили молчание до самого момента прибытия в Пхёнчхандон. Я так себя вел, потому что все вокруг казалось новым, а вот брат ничего не говорил, потому что следил за моей реакцией.

Из-за нашего молчания лица родителей стали еще мрачнее.

Что же значит Пхёнчхандон для этой семьи?

Площадь земельного участка: тысяча сто пхёнов[16].

Четыре здания.

Два надземных и два подземных этажа.

Парковка на пятьдесят автомобилей.

Огромный забор периметром пятьдесят метров.

Такова резиденция председателя Джин Янчхоля, основателя и главы группы компаний «Сунъян».

Высокие стены и густые деревья, скрывающие дом от любопытных глаз, напоминали крепость.

Двое охранников, ожидавших на небольшом посту рядом с огромными воротами, открыли их, даже отдав при этом честь, и машина въехала на территорию резиденции.

Взгляду открылся большой сад, который я когда-то усердно избавлял от сорняков, где уже собралось много гостей. Они наслаждались погодой раннего лета и вели светские беседы.

Главное здание в центре было окрашено в белый цвет, прекрасно гармонирующий с зеленью сада.

Наша семья вышла из машины и направилась к нему.