Пришлось самой освобождаться. Аккуратно отодвинулась, почти на расстояние вытянутой руки.

Только теперь вспомнила, что надо дышать!

Слишком пекло в груди.

— Очень убедительно, — не стала скрывать.

В чём именно он меня убедил, оповещать тоже не стала. Чуть ли не бегом выбежала на улицу. Уже там принялась ловить как можно больше кислорода. Ртом. Хватала, хватала и хватала, всё надышаться не могла. И совсем не ожидала, что моё условное единение окажется нарушено совершенно непонятным:

— Às vezes, o destino — a estreita rua, e às vezes sem limites o oceano, onde você pode se afogar e o abismo.

Та, кому принадлежали слова, застыла в полушаге от меня. Не поняла, когда она подошла и оказалась поблизости. Просто повернулась, а она уже тут. В длинной юбке, цветном платке и тёмной водолазке — одета совсем не по погоде. Ей давно за шестьдесят. Смуглая, черноглазая, она смотрела на меня с каким-то не в меру решительным требованием. И свои слова повторила.

— Я вас не понимаю, — развела я руками в извинении.

Уже было собралась достать телефон и активировать переводчик, как одна из моих ладоней оказалась перехвачена ею прямо в воздухе.

Не то, чтоб я испугалась, но инстинктивно отдёрнула конечность. Правда, то совсем не помогло избавиться от чужой хватки. Силы у старушки оказалось немало. Сверкнула на меня своими чёрными очами, пропитавшимися недовольством.

— Я вас совсем не понимаю, — покачала я головой.

— Иногда судьба — тесная улица, а иногда безграничный океан, в котором тонешь и пропадаешь, — раздалось позади от вышедшего из пекарни Габриэля. — Так она тебе сказала.

Он, как и я, внимательно разглядывал своевольную старушку, что в свою очередь на нас уже никакого внимания не обращала, сконцентрировалась на моей раскрытой ладони.

— Este homem está a tua rua! — выдала сердито.

И на этот раз я конечно же ничего не поняла. Жалобно уставилась на Габриэля. Тот устало вздохнул, отобрал у незнакомки мою руку. Что-то сказал ей в ответ. И денег дал. А меня от неё подальше повёл. Как маленькую. Всё за ту же руку.

— Кто она такая?

— Что, цыган никогда в жизни не видела? — усмехнулся мой сопровождающий.

Смутилась.

— А что ещё она обо мне сказала? — обернулась, но от присутствия старушки не осталось ни следа.

А ведь и полминуты не прошло!

— Ерунду всякую. Забудь.

— Да? И что за ерунда такая? — не сдалась я.

Мужчина нахмурился. Тоже обернулся, чуть замедлив шаг, взглянув туда, где совсем недавно прозвучала фраза, о которой я его расспрашивала. Хмуриться не перестал.

— Сказала, что я — и есть твоя улица.

Хорошо, мы шли медленно, а то бы я не удержала равновесие, когда запнулась на ровном месте.

— Точно ерунда какая-то. Причём тут ты и моя улица? — возмутилась нелепому предсказанию.

Габриэль пожал плечами. Промолчал. Но не я.

Надо срочно сменить направление разговора!

— А куда мы идём?

— Как это куда? Я же тебе говорил, что тебе нужна новая одежда, — хмыкнул, перестав хмуриться.

Затормозила. Правда, возразить словесно не успела.

— И ты согласилась с тем, что я умею быть достаточно убедительным, — привёл доводом ко всем моим возможным возмущениям.

Что сказать…

Уел.

— Ладно. Но учти, это будет только одна вещь! — согласилась на свой лад.

В конце концов, с вероятностью шопинга за его счёт согласиться намного легче, нежели с тем, что вся его убедительность была направлена совсем на иное…

Габриэль

Если этим утром я подозревал, что сегодняшний день станет настоящим испытанием, то днём лишь убедился в своём предположении. И нет, вопреки всем ожиданиям, проблема оказалась не в моём непроходимом стояке, который управлял моими мозгами куда чаще и навязчивее, нежели хотелось бы. И даже не в том, что девчонка откровенно дразнилась, но при всём при этом провела чёткую незримую грань, за которую ни сама не переступала, ни меня не пускала. С этим, кстати, я тоже разберусь, но чуть позже. Ибо хера с два я теперь её отпущу. По крайней мере, пока не возьму с неё сполна за все свои страдания. Да, проблема заключалась в другом. Собственное предложение купить Виктории наряд поприличнее оказалось настоящей пыткой! Одного магазина ей было мало. Она собрала абсолютно все в округе. Немалой округе, надо сказать. По два круга. И ладно, если б выбирала и брала. Нет. Она сравнивала. Ценники. Все.

Когда до меня дошёл этот факт, аж глаз задёргался…

Сперва сам себе не поверил.

Бывшая никогда не утруждала себя подобными обстоятельствами. Впрочем, как и любая другая рядом со мной.

Вот уж чего точно не ожидал…

Решила, что я жмот? Или это ещё один способ подчеркнуть проведённую ей границу между нами? Либо же её грёбанное упрямоство. Не хотела ведь ничего принимать от меня.

Ни первое, ни второе, ни третье закономерно не понравилось!

Чем тщательнее девушка рассматривала витрины и внимательнее перебирала ассортимент всяческих шмоток, тем сильнее обострялось это моё ощущение, так что к исходу дня я сам себе напоминал больше закипающий чайник, нежели что-либо адекватное. И пусть я всячески призывал себя к терпению, однако в итоге, разумеется, всё-таки не выдержал.

— Или ты уже сама определишься, или за тебя определюсь я, — выдал не очень-то дружелюбно, покосившись на свои наручные часы. — Если не уйдём в ближайшие пять минут, опоздаем на ужин с дедом, — оправдал отсутствие собственной выдержки.

И... О, чудо!

— Хм… да? Ладно, — с самым беззаботным видом выдала моя привереда, стащив с вешалки первое попавшееся платье.

Где-то здесь я осознал, что рано про чудо подумал.

Foda-se, как рано!

Ибо наряд, имитирующий джинс, напоминал скорее юбку, нежели реально платье. Золотого оттенка шёлковый пояс обтягивал талию, подчёркивая каждый изгиб стройного тела, в особенности — округлые бёдра, как если бы и не было никакой одежды на девушке, а само тканное безобразие едва ли достаточно надёжно держалось на упругой груди без любой другой подстраховки. Вот точно юбка, которую натянули повыше, и даже наличие белья под всем этим совсем не подразумевалось.

Что это, если не очередное издевательство над моей психикой?! Доиграется, точно нагну прям там, где рухнут жалкие остатки моего многострадального самообладания. Оно и так ещё со вчера на грани краха. И даже опрокинутая залпом доза агуардента, едва мы оказались в нужном ресторанчике, совсем не спасла. Бурлящие эмоции во мне, вопреки всем моим ожиданиям, не притупились. Наоборот. Особенно сильно, когда понял, что прохвоста Гонсало, из-за которого мы оказались тут, в помине нет и вряд ли предвидится. И это несмотря на то, что я сходу попросил владельца заведения не оповещать родственника о нашем присутствии.

Следит старший Перез за мной что ли?

Хотя, если бы так было в самом деле, давно бы доложили.

А значит…

— Эрнесто, ты с Гонсало точно не разговаривал сегодня? — приняв самый грозный вид, поинтересовался у гостеприимного хозяина местечка.

Тот, едва мы явились, вызвался сам обслужить наш столик, который опять же выбрал для нас тоже сам. Ресторанчик радовал глаз оригинальной кирпичной кладкой, деревянными потолочными балками и классическим камином с резным декором, а также росписями повсюду — довольно тесновато, но уютно. Хотя нас с Викторией разместили на террасе — там, где воздуха было заметно больше, в тени нависающих оливковых деревьев.

— Нет-нет! — тем временем торопливо пошёл в отказ на мою предъяву Эрнесто. — Ты же сказал, это сюрприз, — покивал, очевидно, для правдоподобности. — Зачем мне портить?

Как есть гонит…

Иначе какого хера деда всё ещё нет?

Хоть буря, хоть пожары, хоть апокалипсис нагрянут — он с Марией сюда является всегда, как на военные сборы, постоянно в один и тот же день месяца, в одно и то же время. Романтики на своей вечной волне. Но не сегодня.

Соответственно: