И в этот раз тонкие стариковские кости не выдержали – левое предплечье Сильгии с хрустом согнулось, кисть обмякла. Раздалось булькающее шипение. Нож звякнул о камни. Могильщик, продолжая выламывать руку магичке, начал смещаться к клинку. И тут старуха выхватила свободной рукой другой амулет.

Велион отшатнулся от своей противницы. Амулет врезался ему в грудь, но отскочил, и взорвался, когда коснулся земли. Могильщик успел прикрыть лицо правой рукой и упасть, поэтому магическая вспышка почти не нанесла ему вреда – он почувствовал только сильный толчок в раненый бок.

Когда он поднялся на ноги, Сильгии уже и след простыл. В этот раз убийца Шрама не стала атаковать людей, просто смотала удочки. И тому была причина – правая кисть магички валялась на земле.

- Грёбаные колдуны, - прорычал могильщик, глядя на поднимающееся к небу зарево пожара. Горело уже три дома.

Велион скинул плащ на камень и, усевшись на него, принялся стягивать с себя окровавленную рубаху. Нужно осмотреть и перевязать рану.

Света для этого уже было предостаточно.

Вода кончилась. Хасл опустил занемевшие от работы руки, деревянное ведро глухо стукнуло о мостовую. Хотелось зашвырнуть его в огонь пожара, но это только дало бы дополнительную пищу пламени. Мокрой рукой он стёр с лица копоть, выругался и какое-то время просто стоял, глядя на пожар и чувствуя на лице его жар.

Из соседних с горящими домов уже тащили добро – распоряжался Хоркле. Охотник хотел помочь, но только сейчас заметил, что рядом с ним никого нет, а дорогу ему преграждает четверо мужчин. Среди них был Микке.

- Я жив, - с удивлением сказал Хасл, в очередной раз за последние пару дней осознавая этот простой факт. – Где же Урмеру? – спросил он у самого себя.

- Кто? – буркнул Микке.

- Друг, Учитель. Его зовут Урмеру.

- Ушёл на хутор.

- Его нужно убить, - без обиняков заявил Хасл, обводя мужчин взглядом. – Иначе умрём все мы. Та тварь, что убивала нас – его подруга. И она не остановится, пока не сдохнет. Чужак нам поможет.

Микке смотрел на него как на сумасшедшего. Да и другие тоже. Но тут рядом с главным охотником встал могильщик. Из его носа сочилась кровь, плащ был наброшен на голое тело.

- Мне, нахрен, нужны нитки и иголка, - прогнусавил Велион. – Или мой грёбаный рюкзак. И у меня, по-моему, нос сломан.

Люди смотрели на него с ужасом. Но Хасл видел, что и к ним приходит осознание – это человек. Не смотря на странную внешность и огромный рост. Человек.

Велион пихнул Хасла в бок и буркнул:

- Этих неблагодарных придурков от столетних бабок-убийц я больше спасать не буду. Пойду за рюкзаком.

Он ушёл, и ему никто не пытался помешать.

- Нужно поговорить, - произнёс наконец Микке.

- Да, - кивнул Хасл, - за кружечкой чего-нибудь. Но, боюсь, что сегодня Хоркле за полцены нам не нальёт.

***

Могильщик появился в таверне через четверть часа после того как ушёл за рюкзаком. Здесь было битком – все, кто лишился жилища, собрались в главном зале, стащив сюда те свои пожитки, которые удалось спасти из огня. Хасл сидел за столом у камина вместе с Микке и Хоркле, и Велион уселся к ним, водрузив рюкзак между кружками.

- Кто-нибудь умеет шить? – буркнул он, доставая нить и иголку.

- Глубокая рана? – спросил Хасл так, будто очнулся от долгого сна.

- Всего лишь лопнула кожа: плащ принял большую силу удара на себя. Но зашить нужно.

- Хоркле, принеси нашему новому другу чего-нибудь покрепче. И приведи Хорию. – Хасл говорил так, будто он здесь был хозяином, и, судя по тому, что невысокий пожилой мужчина побежал выполнять его распоряжение, так и было.

- Она тогда зашила мне рану так хорошо, что даже шрама почти не осталось, - сказал охотник могильщику.

- Смотря что в твоём понимании «почти не осталось», - фыркнул тот в ответ.

На него смотрели с опаской, но открытой враждебности во взглядах как будто не наблюдалось. Резкая перемена настроения, если вспомнить первые две его встречи с местными – тогда в него просто начинали кидать камни и кричать от ужаса. Сейчас же…

Наверное, сейчас они поняли, что он им нужен.

- Что, тоже поняли, что ваш Друг – больной ублюдок? – хмыкнул Велион.

Один из уродцев, сидящих поодаль, выругался и поднялся из-за стола, но его усадили обратно. Остальные напряглись, однако же начали переглядываться.

- Микке, расскажи всё сначала, - сказал Хасл.

- Когда Друг увёл Хасла, мы… ну, я и Эрли… хотели открутить Эзмелу голову. Мы подкараулили его у выгребной ямы, но в то же время вернулся Друг. У него было разбито лицо, и из-под шляпы кровь текла… - Микке поёжился. – Он орал как сумасшедший. А когда нашёл Эзмела… - Охотник замолчал.

- Он отрезал у него щеку и приложил к своей ране, - закончил за рассказчика Хасл. – И держал её у себя на темени, пока рана не зажила.

- А потом он приказал ждать его подругу, - добавил появившийся будто из ниоткуда Хоркле. – Орал, что мы её напугали, и сами виноваты в том, что она нас убивает. И чтобы один из нас приготовился понести наказание за Хасла.

С трактирщиком пришла невысокая худенькая девушка, на лице которой было меньше шрамов, чем у большинства собравшихся. Она принесла с собой чистых тряпок и кувшин с горячей водой. С достойной сноровкой она принялась мыть могильщику рану, пока её отец наливал ему в кружку крепкого кислого эля. Велион вцепился в кружку, стараясь выпить как можно больше – захмелев, он почувствует меньше боли. Его шкуру портили много раз, но шитьё – одно из самых мерзких ощущений. Хуже, наверное, была только та стрела, что засела у него в бедре лет десять назад…

Велион допил эль и жестом приказал налить ещё. Иголка впилась в его плоть, а он просто старался слушать то, о чём говорят недомерки. У них впереди тяжёлые времена, и могильщик может им помочь. Хотя бы убить виновника их бед.

- А ещё он назвал Хасла предателем и пообещал распять его, - сумрачно говорил Микке. – Приказал нам устроить на него засаду, а сам смотался к Викле на хутор… но сначала… сначала…

- Он убил вдову Жерева, - прошипел Хасл. – Просто прихлопнул походя, будто она ему мешала. Ударил ладонью, но у неё лопнула голова, а Урмеру даже глазом не повёл. А она всего лишь хотела спросить, когда можно похоронить мужа. – Он обернулся к остальным собравшимся в таверне людям. – Так и было? Вы все это видели! Видели, как он предал собственные заветы! Как он мучил Эзмела и убил Аргу!

Они все это видели. Кто-то заплакал, кто-то выругался, кто-то принялся бормотать молитвы, вопрошая не известно к кому. Но большинство отупело молчало. Велион видел подобную реакцию. Так люди ведут себя, когда их мир в одночасье рухнул, разделив жизнь на «до» и «после». Когда они понимают, что пути назад уже нет, и с этим остаётся только смириться.

- Все мы знаем, что Хасл хороший человек, - тихо сказал Хоркле, - и что он просто так не стал бы сбегать от Учителя…

- Учитель обезумел! – выкрикнул Микке, вскакивая из-за стола. Его трясло. – Испугался, что Хасл сможет занять его место! Мы все знаем, что у Хасла проснулся Дар.

- Он давно безумен, - громким, но ровным голосом произнёс Хасл. – Я понял это, когда увидел ту старуху, что бросилась нас убивать, едва войдя в город. Велион, могильщик, спас нас от неё. Чужак, за которым мы охотились, помог нам, а тот, кто обучал нас всю жизнь, предал. Именно Друг виноват в том, что она напала на нас. Не знаю, как он справлялся с ней раньше, но сейчас он потерял над ней контроль. Я скажу даже больше – Учитель сотворил её. Вы видели её нижнюю челюсть? Это была мужская челюсть! А правая рука? У неё было восемь пальцев!

- Скажу больше, - буркнул могильщик. – Её мышцы слишком мощные для старушки.

- Вот видите! – буквально прорычал охотник, выходя из-за стола. – Теперь я знаю, откуда у неё эта челюсть, эта рука и эти мышцы! Учитель, Урмеру, забрал их у нас с вами. У наших отцов и матерей. Старших братьев и сестёр. Дедов и бабок. Он уводил их к себе в Башню и убивал, забирая нужные органы, чтобы эта уродка, Сильгия, могла жить. Поэтому никто не возвращался из Башни! Никакого познавания мудрости в Башне нет! Друг не учился у наших отцов ничему! Он убивал их! Убивал каждого, кто дожил до сорока. Но свои зверства он начинал куда раньше! Он с рождения терзал наши тела. Резал нам лица. Он поставил клеймо на грудь каждому из нас! Вы видите этого человека? – Хасл яростно ткнул в могильщика. – Видите. А я видел его друга. Я и Микке. Посмотрите на его лицо! У него нет никаких шрамов! И у убитого вчера утром чужака тоже их нет! Так должны выглядеть настоящие люди! Никто не мучает их, вырезая узоры на лице. Никто не заставляет их умирать в сорок лет!