Замолчав, могильщик мотнул головой, призывая охотника продолжать путь.
Закипит жизнь… Хасл всегда знал – эти скелеты принадлежат погибшим людям. Но только сейчас, когда он услышал о тысячах людей, живущих в городах, он начал понимать, сколько действительно народа покоится здесь, буквально под его ногами. Они шли по огромной могиле, надгробным камнем для которой служили стены, дома и замки Бергатта.
В следующий раз уже Хасл остановил могильщика. У охотника резко потемнело в глазах, а грудь сдавило так, что он едва мог вздохнуть.
- Подожди, - сказал он, едва успев ухватить своего проводника за локоть. – Сердце… сердце давит…
Велион подставил ему плечо и осторожно усадил на дорогу.
- Сейчас должно пройти, я тоже ощутил что-то подобное, но куда слабее.
- Нет, - отозвался Хасл, - нет…
По Бергатту ходили призраки. Тысячи призраков. Толпы спешащих куда-то людей. Кто-то шёл небольшими группами, кто-то поодиночке, многие болтали между собой, некоторые, столкнувшись, осыпали бранью давно уже растворившегося в толпе обидчика. Странные безрогие коровы с длинной шерстью на шеях и головах тащили телеги. На некоторых из «коров» Хасл видел странные сидушки, и на них сидели люди. Тысячи людей. Странно одетых, высоких и низких, с чистыми как у могильщика лицами, и с лицами, изуродованными оспой, но ни на одном из них не вырезали шрамы специально. И среди них было множество стариков куда старше сорока лет.
В один момент все они резко остановились и упали. Плоть растаяла, и от каждого остался лишь костяк. Часть из них лежала в тех же позах, что и семь десятков лет назад, от некоторых сохранилось лишь несколько осколков костей.
Они были не единственными, кто погиб здесь. Хасл увидел вереницу людей, испуганно бредущих среди трупов. Один за другим они падали, и их кости разлетались в разные стороны, сгорали, осыпались мелкой крошкой. Часть старых костяков тоже пострадали, но Бергатт, ставший могилой для своих жителей, упокоевал каждого, не делая различия, кто погиб раньше, а кто позже.
Медленно и осторожно прошёл по городу призрак Мерше. Несколько костяков постарались остановить его, хватая несчастного за щиколотки. Брат Хоркле постоял какое-то время среди мёртвых и ушёл, утаскивая с собой несколько намертво вцепившихся в его одежду истлевших кистей.
Один из костяков поднялся. В черепе зияла огромная дыра, от рёбер остались лишь осколки, торчащие из позвоночника, а левой руки не хватало по плечо. Костяк протянул правую руку в сторону охотника, намереваясь вцепиться ему в одежду.
И тут раздался беззвучный пугающий крик. Рядом с Хаслом стоял ещё один призрак, полупрозрачная фигура. Лишь чёрные перчатки на руках и сияющие – если такое вообще возможно – угольки антрацитовых глаз резко выделялись на фоне синевато-серого тела призрака.
Это был могильщик. Но кричал не он, кричали перчатки. Их вопль, полный боли и ярости десятков людей, заключённых в кожу, усиленный тёмными злыми чарами, резал Хаслу уши. На костяк они подействовали куда сильнее – тот попытался отступить, но упал и, сжавшись в комок, замер, упокоившись навсегда.
Одна из перчаток сомкнулась на предплечье Хасла. Боль прошила его тело ледяной иглой.
- Нет! – закричал охотник и, дёрнувшись, потерял сознание.
***
Велион выждал полчаса, но Хасл так и не пришёл в сознание. Хорошо хотя бы то, что он прекратил визжать и дёргаться. По его телу время от времени проходила мелкая дрожь, да глаза судорожно метались под сомкнутыми веками, но в остальном охотник больше походил на труп, чем спящего или бессознательного человека.
Что с ним делать станет понятно, когда он придёт в себя. Либо, если сознание к охотнику не вернётся, придётся вытаскивать его из города и продолжать путь в одиночку. Пока же Велион присел к наиболее надёжной на вид стене, сжевал кусок кислого сыра, позаимствованного у пастухов, и принялся ждать. Но это ожидание становилось невыносимым – могильщик вообще не любил сидеть без дела. К тому же, его начало клонить в сон, а на могильнике находиться в таком состоянии равносильно самоубийству.
Решив, что с охотником ничего не должно случиться, Велион поднялся и вернулся на сотню шагов назад, к границе третьего квартала, если считать от городской стены. Когда они проходили мимо, могильщик почувствовал в этом месте мощные магические эманации, но не стал искать их источник. Хаслу сорвало крышу даже здесь, где магии было не так уж и много, да и времени терять в тот момент не хотелось. Но сейчас можно заняться более глубокой разведкой.
Эту улицу действительно расчищали, здесь было безопасней, чем даже в пресловутом Крозунге. Та дорога, которую Велион хотел выбрать до появления кошки, выглядела практически непроходимой. Пойди они там, могильщику, скорее всего, пришлось бы отправлять охотника домой уже спустя пару кварталов. Конечно, один он вряд ли совладал бы с магом… но сам бы поворачивать назад точно не стал. Слишком много усилий он потратил на то, чтобы оказаться здесь. Слишком многие погибли. Слишком ценны были знания, которыми мог одарить его Урмеру.
Про хабар Велион даже не вспоминал. Хотя, возвращаясь, наткнулся на валяющийся по дороге кошель, машинально на ходу распутал пучок мелких змей и сунул добычу в рюкзак.
Добравшись до перекрёстка, Велион свернул. Мощь, сосредоточенная буквально в половине квартала, подавляла. Большая часть домов на этой улице рухнула, а из-под руин, обрамлённых густыми зарослями кустарника, торчали чёрные стволы деревьев. Могильщик некоторое время изучал руины, по которым ему предстояло пройти. Змеи и проклятья виднелись повсюду, они торчали из-под груды камней, таились в пустотах. Костей и металла почти не было видно, но стоит неосторожно наступить, и горсть земли или несколько посыпавшихся кирпичей могут привести заклинания в действие.
В такие моменты могильщик жалел, что у него нет сапог из той же чёрной кожи. Так же можно было помечтать о плаще и шляпе. И, конечно, исподнем, защищающем самое важное для мужчины.
Внимание могильщика привлекли кусты, растущие по краю завала. А вернее, пара кустов, высаженных будто специально – их кроны смыкались, образуя некое подобие арки. Велион заглянул под эту «арку» и с удивлением обнаружил лаз, да ещё и подходящего для взрослого мужчины размера.
Из лаза на могильщика мрачно смотрела невероятно уродливая крыса с налитыми кровью глазами и торчащей из груди атрофированной лишней парой конечностей. Она сидела на задних лапках и принюхивалась, будто бы стараясь определить, съедобен ли пришелец.
- Пошла вон, - сказал могильщик крысе, но та и усиком не повела.
Тогда Велион подобрал камень и бросил в крысу. Тупая тварь сначала никак не среагировала, попытавшись увернуться уже слишком поздно, и камень угодил прямо ей в грудь. Крыса пискнула и издохла, лишь все три пары её лапок согнулись в предсмертной судороге. Откуда-то из ближайших ходов высыпало с полдюжины товарок погибшей, которые незамедлительно принялись её пожирать.
- Вы совсем как люди, - печально проговорил могильщик и начал пробираться по лазу.
Руины явно были обитаемы, а по слухам в самых хреновых местах вообще нет никакой жизни, даже насекомых. Здесь же как минимум жили пауки – паутина свисала с практически каждого «угла» - а значит, и те, кем пауки питались. Кроме того, тот лаз явно укрепляли, чтобы он не обвалился: уже через два десятка футов Велион наткнулся на распорку, подпирающую кусок стены. Рядом со стеной дрожала невероятно огромная улитка, из-за размеров лишившаяся ракушки. Судя по комку шерсти, едва торчащему из-под омерзительной слизистой массы, улитка переваривала одну из многочисленных крыс.
- Грёбаная мерзость.
Лаз кончился через пятьдесят футов. Могильщик очутился среди руин, обильно поросших кустарником и практически свободных от обломков стен. Тропа была узкой, но идти по ней было можно без особых проблем. Наконец-то появились кости, а в кустах мрачно поблёскивали тусклые змеи цвета свернувшейся крови.
