Судя по огромному количеству посетителей, набившемуся в общий зал, и тому, что могильщик едва нашёл место за одним из десятка длинных столов, дела у Леварда действительно шли хорошо. Служанка пробилась к Велиону только спустя четверть часа после того, как он вошёл в душное помещение.

- Что будем есть, что пить? – спросила вполне милая девушка, наклоняясь к самому уху Велиона – кучка пьяных мастеровых за соседним столом орала разухабистую песенку.

- Пока кружку пива получше. И мне нужен хозяин.

- Хозяин принимает только купцов и деловых партнёров.

- Передай ему, что к нему пришёл старый друг. Друг Велион. В какой-то мере деловой партнёр.

Служанка открыла было рот, чтобы повторить отказ, но тут увидела перевязанную рукоять сабли, и её глаза округлились. Всё так же не закрывая рот, она уставилась на сломанный нос могильщика.

- Я передам, - выдохнула она наконец и растворилась в толпе.

Велион думал, что пиво ему принесут не раньше, чем через полчаса, но уже через пару минут толпу словно таран прошила грудастая служанка и шмякнула огромную кружку на стол. Она смотрела на могильщика во все глаза, будто увидела привидение. Или Единого. Через пару секунд она исчезла.

Недоумевающий могильщик приложился к кружке. Пиво было не просто «получше», оно было великолепным, скорее всего, лучшим даже в таком богатом месте. И, вероятно, чертовски дорогим. Пока он пил, к нему дважды подходили служанки – каждый раз разные – и спрашивали, не нужно ли ему чего-нибудь. Велион отвечал, что всё в порядке.

С дальнего конца зала послышались громогласные приветствия и тосты за здоровье. Здравницы потихоньку приближались к могильщику.

- Велион, - выкрикнул Левард, преодолевая толпу. Он ничуть не изменился за эти пару лет, лишь лёгкая седина тронула волосы на его висках. Из левого рукава богатой рубахи торчал искусно сделанный деревянный протез. – Жив, старый рубака.

Велион отставил кружку и поднялся со скамьи. Теперь он понял причину такой странной реакции служанок – его приняли за старого боевого товарища хозяина.

- Левард, - сказал он, улыбаясь.

Бывший могильщик обнял его.

- Пошли! Сегодня пируем у меня в апартаментах!

Они принялись протискиваться сквозь толпу.

- Я уже распорядился подать хороший ужин, - кричал Левард Велиону на ухо. – Будет много мяса и отличное вино, потом – пиво и раки. А потом бабы. Лучшие в городе бабы, дружище.

- Я пришёл по делу, - сказал Велион.

- А то я не догадался. Просто так ты бы никогда не заявился, нормальная жизнь ведь не для тебя. Но, поверь мне, дела лучше решать за хорошим ужином и с хорошим вином, а не на обочине дороге, как мы это делали раньше. Когда-то приходилось хвататься за ножи, чтобы по-честному разделить добычу, сейчас же я хватаюсь за бумажки.

- Не завидую я тебе.

Левард усмехнулся.

- Да. Тогда было честнее.

Могильщики вышли из большого здания. Во дворе, несмотря на поздний час, народу было ещё больше, чем внутри – путники, музыканты, фокусники, шлюхи, выпивохи из соседних деревень. Песни, разговоры, смех и крики смешивались с лаем собак и ржанием лошадей.

- У меня никогда не бывает тихо.

Велион ничего не ответил. Он бы не смог жить здесь долго, и дело не только в проклятии. Людные места ему никогда не нравились.

- Не тянет завязать?

- А тебя не тянет вернуться?

- Нет. С тех пор как моя рука осталась на поле брани, как отрезало.

Да, такое бывало со многими. Как только могильщик лишался возможности ходить в мёртвые города, с ним начинали происходить странные вещи – он либо успокаивался, переставая чувствовать тягу к могильникам, либо терял аппетит и сон, начинал сходить с ума. Первые, которых было большинство, пытались приспособиться к обычной жизни, и у кого-то вроде Леварда это получалось. Вторые, те, кто жить не мог без могильников, либо кончали жизнь самоубийством, либо пытались продолжить своё дело, что было равносильно первому варианту.

Жил Левард в небольшом домике, находящимся в самом дальнем углу двора. Домик этот хоть и был невелик размером, но обстановка там ничуть не уступала каким-нибудь купеческим домам. Здание делилось пополам, в передней прихожая совмещалась с кухней, а в задней части дома спальня с огромной дубовой кроватью соседствовала с большим дубовым же столом, рядом с которым стояло полдюжины отличных драпированных кресел. На столе уже стояла выпивка и еда.

- Сначала к делам или к воспоминаниям о прошлом? – спросил Левард, усаживаясь в кресло.

- Как хочешь.

- Что ж… - хозяин постоялого двора разлил вино по бокалам, - хочу выпить за тебя, друг Велион. За то, что ты спустя каких-то два года всё-таки заглянул ко мне в гости, хотя я говорил приходить в любой день. И за те мысли, которые посещают меня почти каждый день. Мысли о том, что будь в тот день со мной другой могильщик, мои кости сохли бы в грёбаной Клувилии, а этим постоялым двором владел бы тот, другой. За тебя, Чёрный могильщик.

Они выпили.

- Мы с тобой это обсуждали, - сухо сказал Велион, отставляя бокал. – Это была твоя добыча. Ты пожертвовал рукой ради неё.

- Ты мог бросить меня в любой день из тех, что тащил и меня, и нашу добычу сюда. Или даже зарезать на месте, чтобы не было проблем.

- Мог. И не могу сказать, будто не думал об этот в те дни. К чёрту прошлое, Левард. Мы здесь, мы живы, и у нас есть что выпить.

- Ладно, к чёрту прошлое, - однорукий подлил вина в бокалы. – Ты прав. Давай поедим и выпьем, как следует старым друзьям после долгой разлуки.

Могильщик пригубил вина и подвинул к себе тарелку. На столе лежал печёный цыплёнок, ворох рогаликов жареной кровяной колбасы, несколько сортов сыра, хлеб, жаркое из овощей, кастрюля с наваристым говяжьим бульоном, в котором плавала, должно быть, половина телёнка. У Велиона, пусть в последнее время и не нуждающегося в деньгах, но питающегося в основном сухарями и солониной, потекли слюни. Поэтому он решил положить в свою тарелку всего понемногу.

- Ты изменился, - сказал он, откусывая половину колбаски, - говоришь как торгаш – все эти длинные тосты, эти «друг Велион», чего уж говорить о тяге к роскоши. Раньше ты говорил: «Давай нажрёмся, брат, и снимем одну шлюху на двоих, если денег хватит».

- Денег обычно не хватало, потому что пили мы как кони, - ухмыльнулся Левард. – Но сегодня у нас будет по две шлюхи на каждого, а если захочешь и больше. А по поводу изменений… приходится приспосабливаться. Но всё к лучшему. Быть хозяином отличного постоялого двора мне нравится больше, чем быть наёмником и могильщиком.

- Всем бы так уходить на покой.

- Кое-кто уходит. Ты знаешь Крами?

Велион цыкнул. Воспоминания были не из приятных – Крамни была одной из красивейших женщин, которых он когда-либо знал, и она пользовалась этим без стеснения. После последнего их похода Велион проснулся в трактире один, с чудовищным похмельем, без добычи, без денег и без отличного кинжала. Хорошо хоть могильщица, уходя, заплатила за постой.

- Как же не знать, ходили с ней на дело пару раз. А что с ней?

- Сейчас она хозяйка лучшего борделя в окрестностях Ариланты. Называется «Тёплая постель». Правда, он находится по ту сторону столицы, но я бы порекомендовал тебе сходить туда.

- Нет времени. Так она тоже завязала?

- Да. Ей оторвало ступни с год назад, хотя бордель был у неё уже тогда. Она догадалась вкладывать добытое на могильниках в дело задолго до завершения… карьеры.

- Не сомневаюсь. Что ж, давай выпьем за неё.

«И за лучшую ночь в моей жизни», - мелькнуло в голове могильщика.

Теперь бокалы наполнил Велион.

- Как я и говорил, я пришёл по делу.

Левард вздохнул.

- Я надеялся, что оно подождёт ещё хоть чуть-чуть. Но рассказывай, чем могу, тем помогу.

- Во-первых, мне нужно продать саблю. Все эти чёртовы законы меня убивают. Представь, на входе в пригороды у меня потребовали какое-то разрешение от любого городского старосты, а когда его, естественно, не нашлось, перевязали саблю и запечатали перевязь сургучом.