- Шестьдесят тысяч человек жило в Бергатте и Шранкте, - медленно сказал Велион. - И как минимум несколько живут сейчас.

- Что? - переспросил Шрам.

Он проследил направление, куда указывал Велион, и увидел дым.

- Но... так ведь не бывает? Жить на могильнике... это же самоубийство.

- Видимо, бывает. Видимо, они как-то приучились.

- Может, свалим? - предложил Краг. - Золота на зимовку хватит за глаза.

- Свалим? - фыркнул Велион. - Сейчас? Зимовка - это всё, на что тебе нужны деньги? Нет, мать твою, я, нахрен, очень сильно хочу посмотреть, что за люди тут живут. И, чёрт возьми, перед нами такая золотая кубышка, которая попадается раз в жизни, приходи и бери. Раз уж ты опасаешься идти дальше, стой здесь, пока я разведаю дорогу.

Велион направился вниз по тропе. Опешивший от такого напора (и понявший, кому именно пришло в голову идти сюда) Краг смотрел товарищу в спину, пока, наконец, не выдавил:

- Ты куда?

- Куплю свежей еды.

Краг тяжело вздохнул и пошёл следом, держась позади Велиона на приличном расстоянии.

***

- У нас куча денег, - в который раз за вечер и утро повторил Краг. - Можно забрать медяки, там будет ещё кроны две или даже больше. Мы можем поискать ещё хабар в Шранкте. Зачем рисковать жизнью?

- Искать хабар в Шранкте, по-твоему, безопасно? - хмыкнул Велион, собирая свой рюкзак.

- Ты обезумел, - высказал Шрам мысль, которая пришла ему ещё вчера.

Так и было. Вчера Краг остался в чаще, едва завидел стену поселения местных, Велион же пошёл дальше. Вернулся он через четверть часа.

- Там живут какие-то тщедушные уродцы, - сказал Велион тогда. - Мы пройдём в Бергатт без каких-нибудь серьёзных препятствий.

- Ты видел их? - опасливо спросил Краг. - Разговаривал с ними?

- Да. Спросил еды, а они швырнули в меня несколько камней. Всё как обычно. Но переночевать лучше подальше от них. И от Шранкта. Я видел недалеко заброшенную тропу, можно посмотреть, что там.

Заброшенная тропа привела их к заброшенному полю и к ещё более заброшенной мельнице. Здесь лежала куча костяков, но в полутьме могильщики успели убедиться, что здесь безопасно. Да и защита от противного ветра, постоянно дующего в одно направление, ночью будет нужна, а никаких других укрытий они уже найти не успевали. Пока они запоздало ужинали, Краг несколько раз пытался отговорить Велиона от похода в Бергатт. Но тот словно обезумел.

- Я обезумел? Нет уж, это ты обезумел. Перед тобой огромный полный богатств могильник, где раньше никто не бывал. Здесь выжили люди, обычные люди, не могильщики, пусть и странноватые. Кто знает, может, здесь не одно поселение. Я всегда был любопытным сукиным сыном, и я не успокоюсь, пока не разберусь что тут да как.

- Эти богатства сведут тебя в могилу, - буркнул Краг. - А эти обычные люди сразу же постараются тебя прирезать, даже если ты хочешь просто пройти мимо. Так всегда бывает. Неужели ты забыл о кузнеце?

- Не хочешь идти, сиди здесь, но мне не мешай, - жестко сказал Велион. - Вот, забирай мой кошель. Если я умру, он мне не пригодится, да и я люблю ходить в могильники налегке. Если вернусь с богатством, это вся доля добычи, которая тебе причитается. Если вернусь пустой - деньги тоже твои, меня никто не заставлял переться хрен пойми куда.

- Чёрт с тобой. Иди. Я буду ждать тебя до завтрашнего обеда, а потом смотаю удочки.

- Отлично.

Велион набросил на плечи рюкзак и двинулся через пшеничное поле.

- Удачи, - запоздало сказал Краг. Велион не поворачиваясь прикоснулся к полю своей шляпы. Кажется, перчатки он не снимал с самого Нового Бергатта.

Иногда люди сходят с ума, когда у них появляется шанс разбогатеть. Но Велион не лгал, когда говорил о своём любопытстве. Краг припомнил несколько баек, которые как-то рассказывал черноволосый. Если они выживут, у него их станет на одну больше, а Шрам, который так мечтал о путешествиях, сможет рассказать только, как он прятался на заброшенной ферме. Если Велион погибнет... не будет ли в том доля его вины? Вчера черноволосый вытащил его из ловушки, и благодарность принял так, словно это само собой разумеется. Хотя, для него вытащить товарища в порядке вещей. Даже если товарищ потом трусливо остаётся сидеть на мешке с кучей золота...

Краг ссыпал монеты в один кошель и припрятал его в свою походную сумку. Нет уж. Можно сколько угодно грызть себя за то, что оставил напарника в одиночестве. Но, если по-честному, Велион сам сделал то же самое. В этом он похож на Кронле. Тот мог заработать денег и уйти, но он предпочёл спровоцировать мага, за что поплатился жизнью. Велион мог повернуть назад с кучей монет в карманах, но вместо этого сунулся в могильник, где его, скорее всего, ждёт только верная смерть. Или ещё не известно какие твари.

От скуки Шрам прогулялся вокруг фермы, но противный моросящий дождик и ветер загнали его в укрытие. Краг разложил своё одеяло и закутался в него, устроившись в сухом уголке. Время шло, могильщик всё больше скучал. Иногда скука казалась ему непозволительной роскошью, но только не в те моменты, когда она наваливалась на него всей своей тяжестью. Отец, когда ещё был жив, только и говорил, что у него шило в заднице. Обычно при этом по заднице гулял отцовский ремень, но чаще всего наказание было заслужено. Да уж, несладко им жилось. А когда отец и несколько соседей умерли от какой-то проказы, принесённой восточными ветрами, стало ещё хуже...

Краг моргнул, прогоняя сон. Давненько он не вспоминал про дом, и тем более про отца. Даже немного странно.

Но не только это беспокоило могильщика. Ему показалось или как будто бы кто-то забрался на ферму?

Шрам сел и тут же увидел фигуру человека.

- А, Велион, ты меня напугал, - усмехнулся Шрам. - Что, не повезло в Бергатте? Ну да не переживай, я поделюсь с тобой добычей, мне чужого не надо.

Он поднялся, отбрасывая одеяло. От чего-то Краг испытывал острую нужду обнять напарника. Он шагнул к Велиону.

И тут в его ноздри проник омерзительный запах гниения, рвоты, дерьма и свежей крови. Велион зашипел, его лицо исказилось, открывая жуткие раны, но рассмотреть их Шрам не успел - камень, который не-Велион держал в руках, с хрустом врезался в его лицо.

Плот качался на лёгкой озёрной волне и поскрипывал. Вот только в озере плескалась не вода.

Несмотря на то, что вода по цвету больше напоминала кровь, Хасл мог различить дно озера, походившее на выжженную гневом древних землю у Бергатта. Под озёрной толщей охотник разглядел остов очень большой парусной лодки с тремя парами вёсел на случай безветрия. Дно судна было завалено изломанными костями.

На миг перед глазами Хасла встала дикая, неестественная картинка - три пары улыбающихся и разговаривающих людей, пятеро подростков, почти детей, и дюжина матросов и гребцов, под одеждой которых были спрятаны ножи и странные, пахнущие смертью и злобой безделушки. На палубе выставлены корзины с едой и напитками, скамьи застелены невероятно красивыми покрывалами. Отдыхающие - люди со странными, как у недавнего чужака лицами - разговаривали, играли с детьми, двое мужчин забросили за борт удочки и спорили о том, сколько рыбы они наловят без «искусства».

Это было странно. Горы диковатой на вид еды, рыбалка как будто для развлечения, а не для прокорма. Странное отношение отдыхающих к матросам, будто те малые дети, которым нужно рассказывать, что делать. Это была картина из другого, неправильного, мира. Но никого из присутствующих на лодке это не смущало.

Хасл смотрел на эту картину будто бы с двух ракурсов. Или в разные временные моменты - лодка будто бы одновременно и покачивалась на лёгкой озёрной волне, и лежала на мертвом дне. Люди и живы, и мертвы.

Потому-то он и не удивился, когда картины начали стремительно смешиваться, дёргаться, переходя одна в другую.