− Ангел, упрямый мой котенок, − услышала я шепот Яна. — Ты не оставила мне выбора. Когда же ты поймешь, что там, где я — нет места добру. Ангел. Ангел…

__________ Н

" Мой Ангел " Мир ангелов. Небесное Царство.

Просторная светлая комната, отделанная в бело-золотых тонах, огромные окна, пропускающие внутрь свет. За столом в креслах друг против друга сидели четверо мужчин, разговаривали, попивая золотистую жидкость из стаканов.

− Не понимаю. Зачем он держит ее возле себя? — задумчиво спросил Михаил, ни к кому конкретно не обращаясь.

− Может, новая игрушка? — предположил Рафаэль, отпивая из своего стакана. — Он часто играет со смертными. Это может быть его новая игра.

− Нет. Не похоже, − отрицательно покачал головой Михаил. — У нее слишком светлая душа. Зачем он причиняет себе лишнюю боль? Ему приносит удовольствие страдание других, а не его собственное.

− Но отбрасывать вариант с ″игрушкой″ не стоит, − настаивал на своем Рафаэль.

− А может он хочет испортить душу? Ведь окончательно забрать ее он не может. Слишком чистая, − включился в разговор Гавриил. — Душа этой девушки просто застрянет в Пустоте. Не принадлежащая ни Раю, ни Аду.

− Хотел бы я узнать ответы на все эти вопросы, − прошептал сам себе Михаил, а потом уже громче обратился к четвертому ангелу, который сидел молча. — Уриил, что тебе удалось узнать?

Голубоглазый блондин оторвал задумчивый взгляд от своего стакана и посмотрел на архангела.

− Толком я ничего не узнал. Обстановка этому не способствовала. Мы разговаривали только на общие человеческие темы. Но ты прав, Михаил, у нее удивительно чистая душа. Сейчас у людей редко встречаются такие. Не понимаю, как он может так близко контактировать с ней. Я хотел ее забрать, но не успел — девушка не сразу уснула. А потом пришел он сам, да еще и со своей свитой. Удивляет такая его опека над человеком.

− Да, − Гавриил потер подбородок. — Теперешний его поступок вовсе необычный. Девушка оказалась храброй — пойти против воли самого Дьявола, перечить ему и умолять о спасении другой души. Не знаю, как вы, но мое уважение она заслужила.

− И что самое странное, − кивнул Рафаэль, — он пошел на уступки. Да и наказание было не столь жестоким.

− Я считаю ее нужно поскорее забрать от него. Душа девушки упряма, она будет бороться, − сказал Уриил.

− Может она поможет найти его слабое место, − задумчиво хмыкнул Гавриил. — И у нас вновь получится его заточить.

− Да, девушку стоит забрать. Защитить ее мы сумеем, − уверенно произнес Михаил. — Но, все же, зачем она ему?

PovАнгелина

Чувствовать себя нормально я начала только через две недели. В книгах врут, когда пишут, что после ударов плетью героиня или герой уже на следующий день может бодрствовать. Открытых ран на мне не было, лишь одни синяки, но болело все тело, не только спина, и поднималась температура, от чего становилось еще хуже. Мое состояние облегчало только то, что душа Маши, на данный момент, спасена от Ада, от возможности быть в подчинении Дьявола.

В первые несколько дней после наказания мне было очень плохо, ко всей боли еще добавлялось постоянное лежание на животе. Когда я смогла нормально воспринимать окружающий мир, то поняла, что нахожусь не в своей квартире, а дома у Яна, в той самой спальне, где проснулась после Хэллоуина.

Что я чувствовала в отношении Падшего? Чувства были противоречивы. С одной стороны — злилась из-за упорства Яна и нежелания сделать хоть что-то доброе, самую малость. Ведь я защищала не убийцу, не насильника, а маленькую девочку, с чистой душой, не знавшей еще понятий добра и зла. С другой стороны — совсем не злилась из-за своего наказания. Многие не поняли бы того, что я не винила Падшего. Нет, не думайте. Я не мазохистка, не люблю боли, и страдания наслаждение мне не приносят. Нет. Я просто понимала за что наказана и принимала это. Считала ли я Яна жестоким, тираном, бессердечным? Нет. Не считала. Мое мнение о нем осталось прежним. Сделала ли я выводы из урока? Скорее всего нет. Желание помогать другим, чувство сострадания не исчезли. Жалела я только об одном, что Дьявол не разрешил мне оставить малышку. А я так хотела о ней позаботиться, сделать ее детство радужным и светлым, компенсировать те три года, что она прожила в доме матери-алкоголички. Что ждет девочку в приюте? Как сложится ее судьба? Надеюсь, что все будет хорошо.

***

Все эти две недели Ян был со мной, он облегчал боль, кормил, купал, и, стыдно признаться, относил в туалет. Очень удивляло такое повеление Падшего. Ведь он мог просто бросить меня на саму себя, а не заботиться. Может, он не хочет, чтобы его собственность (как не печально, а я ею являюсь) была испорчена долго.

И вновь помелькали рабочие дни. Я ни в чем не винила Дьявола, не злилась на него и не упрекала ни единой мыслью, но, прежней легкости в нашем общении не было. Ян разговаривал со мной только тогда, когда это было нужно, не было больше шуток, подколов, и я не слышала, чтобы он смеялся, как прежде. Иногда ловила на себе его задумчивый взгляд, словно он хотел во мне что-то увидеть, ждал чего-то. Но таких взглядов я не понимала, а Падший не объяснял.

С приближением конца декабря количество заявок на продажу души уменьшилось, но, в то же время, увеличилось количество посетителей из заявлениями об отпуске. Как рассказал Морт, приближаются праздники и люди меньше задумываются о том, чтобы согрешить (хотя есть и исключения, но их мало). А вот для Смерти работы прибавилось.

Двадцатое декабря. Скоро Новый год. Вот только настроение у меня не очень праздничное. А раньше я очень любила этот день — подарки, веселье. В Аду такого нет.

− Ян, − постучав, я вошла в кабинет Падшего, и застыла возле двери. — Скоро Новый год и работы совсем немного и я хочу попросить отпуск, чтобы навестить свою семью…

− Хорошо, − подозрительно быстро согласился Ян. — Но…

″Я так и знала. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.″

−… ты должна за эти дни прочитать несколько лекций для студентов университета.

− Лекций? — удивленно дернула бровями. — Но какие я могу лекции читать? Я не преподаватель.

− Не бойся, это легко. У нас есть один интересный и очень важный учебный предмет, и только человек может идеально это преподать.

− И что это за предмет?

− Человековедение, − ухмыльнувшись, ответил Падший.

− А прежний преподаватель где?

− Его больше нет. Вообще. Небольшая дискуссия вышла с одним студентом. И пока будет искаться замена, эту должность займешь ты.

− Да я даже не знаю сути предмета!

− О человеке, его поведении, слабостях и тому подобное, − спокойно ответил Ян. — У тебя получится.

− Ну, хорошо, − согласилась я, обернулась, чтобы уйти.

− Завтра первая лекция, − как нож в спину, донеслось ехидное замечание Падшего. ***Что я ожидала увидеть, не знаю. Университет, как университет. Обычное четырехэтажное здание. Кстати, чем-то похоже на мое бывшее учебное заведение. Большая площадка перед входом, даже что-то наподобие клумбы с цветами есть (ага, с чертополохом). Три ступеньки и крыльцо. Зайдя внутрь, я оказалась в просторном фойе. На самом видном месте — на противоположной стене, в самом центре — висит портрет Яна..

″Символично. Как у нас портрет президента.″ На всех стенах были изображены сцены битв, но детальней их рассмотреть времени не было, и так опаздываю. ″Вот смеху то будет. Преподаватель опоздал на свою лекцию. Да еще и на первую. У нас на Земле, если прозвенел звонок, а преподавателя нет, то и студентов в следующую секунду уже не будет. Вот бы еще узнать, где у меня эта самая лекция. Так, нужно найти расписание, а там отыскать свою дисциплину и аудиторию.″

Расписание нашлось тут же, на стене возле лестницы. ″Ага. 《Человековедение》. 401 аудитория. Если у них так же, как на Земле, то мне на четвертый этаж. Эх, ступеньки-ступенечки. Ну, вот и нужная аудитория. Так. Вдох-выдох. Ну же, смелее.″ Почему-то рука, протянутая к дверной ручке, застыла на полпути. Ноги словно приросли к полу и дрожали, а в районе желудка поселился ледяной страх.