Порванные занавески развевались в окне на втором этаже. Двор был полон какого-то мусора, страшно подумать, что было в доме. Приглядевшись, я увидела часть дивана в высокой траве.

Мне показалось, что это кадр из фильма ужасов или из фильма про войну, когда захватчики — мародеры прошлись по селу.

— Мы дома, — сказал Паша.

Я вышла из джипа следом за Верочкой, глядя на дом.

Может, внутри не было все настолько плохо? Может, он купил этот дом и сейчас его ремонтирует? Или, может, это только выглядит плохо, — такие мысли меня одолевали все время.

Верочка почесала подбородок и посмотрела на меня.

— Хм. На сколько, говоришь, мы сюда приехали?

— Может, нам стоит поехать в город в гостиницу? — пропищала я.

Пашка нахмурился и прошел мимо. Он взял заснувшего Мишеньку на ручки и пошел к дому.

— Слишком долго думаете, — бросил он, походя.

— Мы не можем в ночь сейчас куда-то еще ехать, — прошипела Верочка. — Пожалуй, выбора у нас нет.

Я оглянулась по сторонам. Выбор был всегда, но действительно, не сегодня.

Солнце садилось за домом, окружив его ореолом света. Закинув сумку с продуктами на плечо, я направилась к крыльцу, следуя за Пашкой.

Двор зарос травой, высотой до двух метров, и я избегала дыр в земле, которые выглядели как змеиные норы. Никогда не знаешь, что тебя там может ждать.

Лестница, ведущая на крыльцо, деформировалась от времени и погоды, и выглядела серо, как и весь дом. Я поставила ногу на ступеньку, проверяя, выдержит ли она мой вес.

К моему облегчению, она скрипнула, но устояла. Я медленно двинулась вверх, глядя вокруг. На входной двери была порвана ширма.

Рядом с входом выбиты два окна, разбитый дверной звонок ржавел, а сама веранда накренилась вправо.

— Ух ты, дом — мечта, — заметила Верочка с сарказмом, сорвав замечание с языка. — Вот до чего доводит холостяцкая жизнь!

Мне же показалось, что дело совсем не в этом.

— А вай-фай тут есть?

Пискнула и в ответ услышала только громовое:

— Не дождетесь!

Вай-фай им подавай!! Вай-фай! Может, еще хотите принять ванну, выпить чашечку коофе?

Рррррр

Мой волк внутри негодовал и царапался. Вы приехали в глушь, в деревню, где живет от силы десять бабок и старый дед. Какой интернет? Тут и сотовая связь, слава богу, что ловит в двух-трех местах!

Вай-фай.

Хм.

Так. Сейчас они походят, подумают, переночуют, и может быть, уже завтра их и след простынет. Хотелось бы, чтобы это было именно так.

Тут им не курорт. Все удобства на улице. Баня старая, летний душ ледяной.

Мне как раз, а этим кумушкам точно не понравится.

И слава богу.

Вера точно докопается до сути, не случайно Мишка мне все больше и больше напоминает кого-то запахом. Не меня ли?

Но это не возможно. Я волком стал, а не родился…как и многие, кто приезжает сюда, к месту древней силы, к поляне, где растет древняя липа. Она дает силу, уверенность, помогает таким оборотням, как мы, которые стали перевертышами в силу обстоятельств,

Очень меня смущает племяш. И вера молчит только глаза широко раскрывает.

А как меня смущает Ленка! Не передать словами!

В машине запах ее кожи стал более насыщенным, мне даже пришлось открыть окно, хотя климат-контроль в тачке работал как надо, чтобы не зарычать. Вкусный, почти съедобный запах кожи, света, тепла, он порабощал, он манил, он застилал глаза.

Последние метры мне казалось, что перед глазами стояла пелена. А может быть, так оно и было — так хотелось бросить руль, вытряхнуть девчонку с заднего сиденья, закинуть на плечо и сбежать в лес.

Да недалеко — я не стеснительный, буквально за куст, чтобы у мелкого не было психотравмы.

И уж там, я бы… Я бы… разорвал ее футболку зубами, это точно. Уверен, ее грудь такая же аппетитная, как и запах девушки. Облизал бы сосок, так, что он встал бы как солдатик от перемены температур. А потом языком прошелся по ореолу соска, спустился бы ниже, поймал бешено бьющийся пульс, залез рукой в штаны, и понял бы, что она возбуждена не меньше моего.

Сначала я бы растянул ее пальцем, понял бы, что так долго не смогу сдерживать свою животную натуру от того, как у нее там хорошо и влажно.

И после этого, глядя прямо в ее порочные глаза, расширенные от страстного желания, мееедленно, ловя каждый ее всхлип, каждый вздох, вошел бы в нее.

Оххх…

Так точно я бы побывал в раю.

— Паш! Паш! А где мы будем спать? — я даже не сразу понял, что это обращаются ко мне.

Застрял в своих видениях, жарких, страстных.

Надеюсь, никто не заметил, капает ли у меня слюна?

— ШШто? — прошипел, изображая недовольство.

Ленка, черт бы ее побрал, из плоти и крови, стоит, смотрит на меня своими невинными голубыми глазами. Ох, Леночка, если бы ты знала, ЧТО я только что творил с тобой в своих фантазиях, ты бы не смотрела на меня так открыто.

Я зажмурился, будто боясь, что она прочтет у меня во взгляде все то, что я только что себе напредставлял.

— Спать, говорю, где мы будем?

Ленка, я бы тебе и твоим прекрасным полукружиям груди, что пытаются прорваться сквозь тонкий трикотаж футболки, дал ответ, ГДЕ тебе нужно спать. И сколько раз и в какой позе. Вернее, в каких позах. Я неутомим, знаешь ли…

— На первом этаже, — все-таки получилось собрать себя в кучу и ответить так, как и положено мужчине. Отстранённо и ровно.

Она поморгала.

— На втором этаже лестница плохая, и полы. Вы можете провалиться.

Такого удивления на ее лице я еще не видел. А что ты хотела, дорогая моя? Я тут живу с тех пор, как дядька переписал на меня дом. А в моем состоянии, когда я сам для себя не мог решить, останусь волком или человеком, хоромы мне не нужны.

— Х-хорошо. На первом, так на первом, — она согласно кивнула и отошла на небольшое расстояние.

— А ты чего застыл-то? — видимо, пришла в себя, вон, и глаза блестят язвительно. — Замечтался, чтоли?

— Не болтай!

Позволять смеяться над собой девчонке — последнее дело, и позволить ей увидеть свой интерес — особенно. Она ж меня тут живьем съест.

Лена сразу скуксилась, но быстро взяла себя в руки.

— Ну ты и хозяин, Паша… не ожидала от тебя такого. А дома-то ты был намного практичней. И квартира у вас всегда была в порядке, и то, только благодаря тебе, а не Вере.

Эта искренность в ее словах подкупила бы меня, будь я не озадачен тем, как двигаются ее губы, как меняется тембр голоса, когда стала говорить тише, чтобы Вера не услышала и не расстроилась, что ее брата тут отчитывают.

Но и после этих слов, видимо, что-то увидев в моем лице, она снова подобралась:

— Сами разберемся. Не маленькие.

Я же только радовался, что ночевать они будут на первом этаже, потому что второй этаж был моей полной вотчиной, а моя комната — настоящим пристанищем одинокого волка, и там не было места для всех этих запахов цветов, луга и тепла.

В этом полупустом доме мы расположились пока на первом этаже в большой комнате, которая, вероятно, когда-то была залой. Двери, конечно, комната не имела. К косякам были просто прибиты какие-то тряпки. И те не первой свежести.

Пашка раздвинул для нас два дивана, и мы, в общем-то, расположились на них с комфортом, если не считать того, что Верочкин и Мишенькин диван скрипел всю ночь от любого движения, как умирающий кит, а в моем диване, кажется, совсем не оказалось обивки. Я чувствовала злые пружины каждой клеточкой своего тела.

Достав телефон, я написала маме, что все в порядке, мы наконец добрались до места назначения. И, подумав, ответила Авизу, перестав, наконец, игнорировать его многочисленные сообщения. Ему я написала, что приеду скоро и сразу ему позвоню.

Сообщения повисли в пустоте — колечко отправки обновлялось и обновлялось, но смс не уходили.