— Вау, — восхищаюсь то ли его руками, то ли талантом.

— Там большой денежный приз, малышка. Если я выиграю, то куплю тебе на него огромное кольцо с бриллиантом.

— Это мило, но…

— Никаких но, ты будешь его носить.

Я тут же реагирую на его слова бессовестной влажностью.

Андрей болтает об условиях конкурса и, не останавливаясь, водит и водит большим пальцем по всем моим жарким местам, пока я не начинаю закатывать глаза и дышать как астматик. Затем Волков как ни в чем не бывало рассказывает о том, что хотел послать другую работу, но в последний момент передумал. И вообще, стоило со мной посоветоваться… Параллельно он выпрямляет указательный и средний пальцы и мастерски вводит их внутрь.

— Ты талантливый, — кусаю губы, выгибаясь.

Андрей двигается быстрее, наклоняется и целует животик.

— Мы расскажем ему прямо сейчас.

— Что? — пытаюсь сообразить.

Мы же только что говорили о конкурсе. Волков трахает языком мой пупок.

— Больше никаких секретов, — выдыхает, останавливается на секунду.

Смотрит снизу. Хищно. До меня доходит, что он имеет в виду, и я пытаюсь вырваться, но его пальцы делают меня зависимой. Больше этих рывков и скользящих поступательных движений…

— Ты так и будешь тянуть.

Он говорит не то, надо спорить, но мне так хорошо и сладко. У Андрея шикарные руки, и эти два пальца сильного мужчины сводят меня с ума. В следующую секунду я чувствую, как он достает их, заменяя на свой большой твердый член. Мой отбойный молоток. Мой дикий, ненасытный любовник. У меня никогда не было столько секса в один день. И ни разу не было столько качественного секса. Но он просит меня прямо сейчас бросить мужа.

— Я не смогу, мне надо подумать.

— Сможешь. — Движется резче.

Я мотаю головой, а Андрей, разозлившись, подрывается и плюхает меня на бок. Задирает ногу, ложится сзади и трахает уже грубее, но при этом тискает все мое тело, жмет соски, задевает клитор, губами ласкает ушко и шею. Тянет зубами волосы.

Не могу выдержать его напора. И уже вообще ничего не контролирую. Мое тело в его власти. И частично разум, Андрей влияет на меня, он меняет меня. Внушая совершать безумства.

— Можешь скрыть, что твой любовник — твой студент, но ты скажешь, что у тебя есть мужчина и что вы разводитесь. Ты съедешь уже завтра.

Пытаюсь осознать, что происходит, остановить это безумие, объяснить, что так сразу никто не делает, нужно найти квартиру, как-то сообщить сыну. Но он толкается в меня: грубо и сладко одновременно. И ласкает, долбит и снова ласкает. А я лишь хватаюсь за его сильную руку, что ласкает мое тело. Задохнувшись ощущениями, закрываю глаза от блаженства.

Почувствовав мой финал, Андрей резко выходит и встает на колени перед моим лицом. Грудь сдавливает от переизбытка эмоций и ощущений, от всего того, что происходит.

Его трясет от страсти, он весь горит.

— Возьми его в рот.

Я не смею ослушаться. Мы еще ни разу этого не делали, но, конечно же, я хочу его порадовать, желаю доставить удовольствие по максимуму. Андрей давит на мои губы, и я послушно раскрываюсь для него.

А дальше я уже не могу ничего сообразить. Мне нравится его вкус, меня будоражит его запах. Я так стараюсь, я так нежно и в то же время настойчиво принимаю его, что Волков стонет в голос, он кладет руку на мой затылок и начинает входить, как несколько секунд назад брал между ног. Его хватает ненадолго и, захрипев, он дарит мне всего себя, до последней капли. Никогда и ни с кем! Ни разу! Даже мужу не позволяла подобного, а с Волковым глотаю все до конца.

— Мы пойдем к нему прямо сейчас. Ты моя, и этот старый вонючий хер больше не будет иметь к тебе никакого отношения, — тяжело дышит Андрей, умудряясь нежно гладить меня по голове.

Умывая лицо, я встречаюсь с Андреем глазами в зеркале. Он пришел за мной в ванную и встал за спиной. Ожидая ответа, он настроен решительно и хочет пойти и все рассказать моему мужу. Он желает быть уверенным в том, что я буду спать только с ним. Но жизнь гораздо сложнее, чем только доставлять друг другу удовольствие.

Резко разворачиваюсь, касаясь поясницей раковины. Волков напористый и целеустремленный. Иногда это хорошо, но сейчас лишает меня воздуха. И я не могу пойти с ним к мужу и сказать, что изменила ему. Потому что это так не делается. Это самоубийство.

В горле горячо. Страшно. Да, я больная дебилка и влюблена в Андрея, но это не меняет того факта, что такие вещи делаются постепенно. Поговорить, когда муж будет трезвый, найти квартиру, подготовить сына к переезду.

Андрей смотрит так, будто влюблен в меня. Наверное, влюблен.

Делаю шаг и, подняв руку, кладу на его щеку.

Волков ни капли не сомневается. Его взгляд исподлобья прожигает как кислота.

— Не пытайся задурить мне голову, Жанна Кирилловна. Ты либо со мной, либо без меня.

— Андрей, — произношу его имя медленно, почти по слогам, на выдохе. Глажу лицо. — Если я пойду к нему сейчас, я лишусь всего.

— Ты все еще любишь его! — он сразу же ощетинивается, разговаривает резко, чуть ли не грубо.

— Нет, совершенно точно нет, — вздыхаю, и хоть Андрей отбрасывает мою ладонь, возвращаю ее обратно.

— Ты просто не хочешь его бросать!

— Я просто не хочу оказаться на улице. Без работы и с волчьим билетом.

Теперь Андрей поднимает руки и гладит мое лицо.

— Что за глупости, Жанна Кирилловна? — Сладко целует в губы, приятно гладит волосы, начинает быстро и страстно шептать в губы, доказывая, прижимаясь лбом ко лбу: — Ты хороший преподаватель. У тебя на стенках весят грамоты. Про тебя всегда другие преподы говорят с уважением. Эта дура в деканате вообще считает, что тебе мало платят. Никто тебя не выгонит, — горячо, в сердцах шепчет, и лютый взгляд сменяется нежностью и заботой. — Твои студенты выигрывают конкурсы. Я перевелся не только потому, что ты охренительно красивая и горячая, но и потому, что хотел у тебя учиться.

У меня замирает сердце. Он говорит так искренне. Юра всегда ставил свои успехи выше моих. А Волков как будто и вправду так думает. Я жадно хватаю воздух ртом, а в легких стоит такая боль, что кажется, еще немного, и они попросту разорвутся от чувств.

— Это муж меня устроил на эту работу. По блату, понимаешь? Меня бы не взяли.

— Херня, — смотрит в глаза не отрываясь, я чувствую его отношение ко мне, и, зная, как он умеет доказывать свою страсть, ощущаю, что по телу бежит ток.

— Андрей, ты словно яркая вспышка, представляешь? Ты извержение вулкана. Я с тобой как будто зажила. Вышла из комы. Мне очень хорошо, правда. Но..

Он капельку улыбается. Опускает глаза. Потом снова поднимает, смотрит прямо в мои.

— Но я в нас не верю.

А теперь хмурится и отрывает от меня руки, будто обжегшись.

— Ну не верю я в нас, Андрей, — повторяю уже тише. — Не верю.

— То есть ты о нас не расскажешь?! — повышает голос, скрещивает руки на груди, закрываясь. — Потрахаемся, и все на этом?

Замираю. Молчу. Облизываю губы. Медлю. Отвожу глаза, потом снова смотрю на него.

— Ты сам этого не хочешь.

— Хочу.

— Ты молодой, и мир тебе кажется проще. Сейчас все очень остро, в тридцать ты переосмыслишь все, что между нами случилось, и поймешь.

— Значит, все-таки перепехнулись и разбежались! Было хорошо, и финиш! — петушится, вставая на дыбы.

— Я по-другому это не вижу.

— То есть ты меня кидаешь?

Сажусь на край ванны, опускаю голову.

— Нет, Андрей, я сейчас не об этом говорю. Боюсь тебя потерять. Я ревную тебя и в то же время не знаю, что делать, — пожимаю плечами, не осмеливаясь снова взглянуть ему в глаза. — У нас с тобой столько проблем. Даже не так. Говоря начистоту: это у меня проблемы. Я сплю со своим студентом, оскверняю храм науки, я изменяю, трахаюсь с девятнадцатилетним пацаном, будучи замужем, — в глазах собираются слезы, запрокидываю лицо, не давая им пролиться, — с удовольствием, надо признать, трахаюсь. А еще у меня есть сын. И да, меня очень парит, что подумают люди. Ты выбрал не ту преподшу для приключений.