– Так есть у тебя записка или нет? – спросил он.

– Этого ты никогда не узнаешь, – сладко пропела она. – А теперь прошу меня извинить…

– И не надейся. – Покачав головой, он шагнул к ней, и она невольно отступила.

– Что ты собираешься делать?

– Хочу выяснить, есть ли у тебя записка.

– Что?! – выдохнула она. – Ты не посмеешь! – Она сделала еще шаг назад, уперлась спиной в ворох сена и, потеряв равновесие, упала.

Теперь Камерон возвышался над девушкой, широко расставив ноги и в упор глядя на нее.

– Ты не посмеешь, Джесс!

– Я уже как-то говорил тебе, что посмею все, что захочу.

– Но ты только что сказал, что воины союзной армии, будучи джентльменами, не обыскивают леди! Ты не позволил своим людям…

– Ты уже давно дала понять, что не считаешь меня джентльменом. Я действительно не позволил солдатам обыскать тебя. – Он лукаво улыбнулся. – Но это не значит, что я не сделаю этого сам.

К изумлению и ужасу Кирнан, он вдруг опустился на сено.

И навалился на нее.

Глава 18

Коленом Джесс уперся ей в бедро, а левой рукой обхватил за талию. Кирнан метнула на него сердитый взгляд:

– Я всегда знала, что ты не джентльмен, Джесс, но это уже переходит всякие…

– Хватит, Кирнан. Отдай записку.

– Нет у меня никакой записки!

– Нет, есть. И если ты не отдашь ее добровольно, я отниму силой.

Судя по всему, на сей раз он не шутил. Но не могла же она и в самом деле признаться в том, что была шпионкой! Ну почему она сразу не поехала к дубу и не написала записку там?

«Потому что Джесс мог выследить меня, – привела она сама себе довод, – и тогда я не смогла бы ничего написать».

– Джесс, – миролюбиво начала она, глядя на него невинными глазами, – давай прекратим эту бессмысленную игру. Ты ведешь себя безобразно. Не стоит разрушать того, что… что когда-то было между нами, – добавила она проникновенно.

– А что между нами было, Кирнан? – тихо спросил он и ласково погладил ее по щеке.

Ее словно опалило огнем, и по телу разлилось приятное тепло.

«Придется пустить в ход свои чары, только бы он отпустил меня», – подумала Кирнан и тут же приступила к делу. Протянув руку, она любовно накрутила на палец непослушную прядь его темных волос.

– Отпусти меня, Джесс, прошу тебя. Мне надо ехать. Я должна… Неужели ты не понимаешь?

Он схватил ее руку и стал целовать пальцы, еще и еще. Девушка затрепетала, но не сдалась.

– Джесс…

– Да-да, я понял, – пробормотал он. – В твоем доме разместились янки. Янки, – повторил он и улыбнулся.

Кирнан отдернула руку и взмолилась:

– Прошу тебя, Джесс, будь серьезным!

– Я очень серьезен, – уверил он.

Слегка придвинувшись, он вновь взял ее руку в свою и положил себе на грудь.

– А теперь давай порассуждаем. Ты должна ехать, потому что в твоем доме стоят янки.

– Правильно.

– И ты самоотверженно ухаживала за ними, за несчастными ранеными янки.

– Да, ухаживала. Каждый день. Ты сам это видел.

– А теперь тебе нужно ехать, чтобы передать своим любимым конфедератам те сведения, которые тебе удалось выудить у этих несчастных раненых янки. Правильно?

– Правильно, – невольно вырвалось у Кирнан: так убаюкал ее бархатный, тихий голос Джесса.

– Ой, – тут же спохватилась она, – конечно же, нет! О Господи, Джесс, ты совсем меня запутал!

– Чего я и добивался, – самодовольно заметил он и, усмехнувшись, добавил: – Ах, миссис Миллер, какая прекрасная драматическая актриса могла бы из вас получиться, если бы вы попробовали себя на сцене!

– Сейчас же слезь с меня, Джесс! – воскликнула Кирнан и яростно замолотила кулаками, намереваясь высвободиться.

Но, похоже, капитан не собирался уступать. Не успела Кирнан опомниться, как он одной рукой с силой сжал ей запястья, а другой…

Другая в то же мгновение очутилась у нее на груди. Пальцы дерзко коснулись ее матовой кожи и начали шарить под корсетом. Девушка дико вскрикнула и тем только помогла Джессу – пуговицы на ее платье, с треском отскочив, обнажили полную грудь.

– Ты просто негодяй, Джесс! – бросила ему в лицо она, почувствовав, как шнурки корсета ослабли и злосчастная записка выпала наружу.

Не отпуская Кирнан, Камерон свободной рукой развернул клочок бумаги и быстро пробежал его глазами. Затем окинул Кирнан насмешливым взглядом.

– Кажется, ты не очень-то преуспела на шпионском поприще, а? – спросил он.

– Ты получил то, что хотел. Теперь слезай с меня немедленно!

Однако он не двинулся с места, а только жадно ел глазами ее нагое тело, призывно отсвечивающее в полумраке конюшни. Волосы Кирнан в пылу борьбы растрепались и теперь золотыми нитями падали ей на плечи. Она вся раскраснелась, широко открытые глаза сверкали от ярости.

А грудь, прекрасная грудь была совершенно открыта взору Джесса!

Кирнан, стиснув зубы, постаралась не выдать охватившего ее волнения, поскольку под настойчивым взглядом любимого ее соски мгновенно затвердели. Беспомощно распростертая на сене, она была лишена возможности скрывать свои эмоции.

– Ошибаешься. Я отнюдь не получил того, что хотел.

– Ты сошел с ума! – воскликнула она, испугавшись, что сейчас он снова попытается ее обнять.

«О Боже, только не это!» – подумала девушка, в страхе закрыв глаза. Стоит ему дотронуться до нее, и он поймет, как страстно она его хочет!

– Прошу тебя, Джесс, – бессильно выдохнула Кирнан и вдруг почувствовала, что он стягивает шнурки ее корсета! И вот уже мягкая бархатная ткань скрыла ее наготу…

Девушка удивленно открыла глаза. Джесс все еще не сводил с нее напряженного взгляда, полного страсти и внутренней борьбы. Однако в следующее же мгновение он нежно коснулся ее щеки и тихо проговорил:

– Я мог бы арестовать тебя.

– Так арестуй! – дерзко бросила она.

– Не буду. А тебя прошу прекратить то, что ты делаешь.

– Пока что я беспомощно лежу в конюшне на охапке сена и не меньше тебя хочу прекратить это занятие, – не без иронии отозвалась девушка.

Он улыбнулся и, откинувшись на спину, притянул ее к себе. Как приятно снова очутиться в его объятиях, пусть и ненадолго!

– Ты не сможешь выиграть эту войну, Кирнан. Ведь о твоей шпионской деятельности известно даже в Вашингтоне!

– Так, значит, ты все знал с самого начала? – в ужасе воскликнула она.

Он кивнул.

– Теперь ты понимаешь, что я не могу позволить тебе продолжать эту игру? И уж конечно, не могу позволить использовать моих раненых!

Она упрямо мотнула головой:

– Тогда арестуй меня, Джесс.

– Прекрати эту бессмысленную борьбу. С какой стати ты вдруг ввязалась в такие дела?

– Виргиния – мой дом. Я не хочу сдаваться и не сдамся. Никогда! – страстно выкрикнула она.

– Послушай, Кирнан…

– Оставь меня!

Она, наконец, вырвалась из его объятий, и он не стал удерживать ее. Закончи приводить в порядок одежду, девушка резко обернулась:

– Лучше ты прекрати эту бессмысленную борьбу! По какому праву участвуешь в этой войне ты?

– Что? – грозно переспросил Джесс, вставая, – О чем ты?

– О том, что я, по крайней мере, сражаюсь за свой дом, а ты воюешь против. За что ты борешься? За какую-то абстрактную идею? По мнению конгресса, ты подавляешь непокорные штаты. Неужели ты думаешь, что сражаешься за то, чтобы покончить с рабством? Но ведь рабство не отменено даже в большинстве северных штатов! Чего ты добиваешься? Почему упорствуешь? Каждый день в твой госпиталь привозят истекающих кровью раненых, калек, обреченных на смерть. Почему, черт возьми, ты на их стороне?

– Потому что надо сохранить Союз! – крикнул в ответ Джесс. – Выстоять он может, лишь оставаясь единым. Ты что, не понимаешь, что половинки без целого – ничто?

– Нет, не понимаю! – продолжала упорствовать Кирнан, несмотря на то, что у нее уже слезы выступили на глазах.

Ну почему их споры всегда кончаются вот так, ее слезами? Она ведь давно сдалась в этой неравной борьбе с Джессом. Надо поскорее уйти, пока он не заметил, что она плачет.