— Да, я помню, читал в вашем рапорте. Но пока у нас ничего нет — мы еще не получили списков пациентов из этих клиник. Алан Блум сам занимается этим, он вышел прямо на заведующих отделениями. Они обещали все проверить. Придется подождать результатов этой проверки.

— Мистер Крофорд, у вас неприятности?

— Меня отправили в отпуск по семейным обстоятельствам. Создана новая оперативная группа. В ее составе представители ФБР, УБН а также «дополнительные силы» от Генерального прокурора. То бишь, Крендлер.

— А кто ее возглавляет?

— Официально — заместитель директора ФБР Джон Голби. Он со мной, скажем так, регулярно консультируется. Джон — хороший парень. А как у вас дела? Тоже неприятности?

— Крендлер велел мне сдать удостоверение и пушку и вернуться обратно в Академию.

— Это он вам велел до вашего последнего визита к Лектеру. Вот что, Старлинг, он накатал на вас рапорт в инспекцию личного состава и потребовал, чтобы дирекция поставила вопрос о вашем служебном соответствии. «Без каких-либо предубеждений» — так он написал. Мелкая пакость. Джон Бригем, ваш преподаватель огневой подготовки, сам видел рапорт на последнем собрании инструкторов Академии. Ну, он им высказал все, что думает по этому поводу. И мне дал знать.

— Насколько это серьезно?

— Они обязательно вас выслушают. Я за вас поручусь, и этого будет достаточно. Но если вы сейчас не вернетесь в Академию, вас непременно выгонят, невзирая на результаты служебного расследования. Знаете, что с вами будет, если это произойдет?

— Конечно. Ушлют обратно в то отделение, где меня отбирали в Академию, и посадят заниматься рапортами и подавать кофе, пока не будет следующего набора или не откроется вакансия…

— Я не смогу помешать им вас выгнать, если вы сейчас не вернетесь в Академию, но одно могу обещать точно: случись это, вас снова примут.

— Значит, либо я возвращаюсь в Академию и прекращаю работать по этому делу, либо…

— Вот именно.

— Вы хотите, чтобы я что-то сделала?

— Вашей задачей был Лектер. Вы с этой задачей справились. Я не могу вас просить продолжать расследование и быть отчисленной. Вы эдак потеряете полгода, а то и больше.

— А как же Кэтрин Мартин?

— Он держит ее уже двое суток — в полночь будет сорок восемь часов. Если мы его не вычислим, он, вероятнее всего, разделается с ней завтра или послезавтра, как это было с предыдущей жертвой.

— Но у нас ведь есть не только те данные, что мы получили от Лектера.

— Мы уже нашли шесть человек по имени Уильям Рубин, и все шестеро с уголовным прошлым. Но ни один не подходит. В списках подписчиков на энтомологические журналы — вообще ни одного Билли Рубина. Гильдия кузнецов-ножовщиков имеет сведения о пяти случаях заболевания антракозом за последние десять лет. Там еще двоих осталось проверить. Так, что еще? Да, Клауса пока не опознали. В Интерполе есть ордер на арест сбежавшего моряка норвежского торгового флота, некоего Клауса Бьетланда, или как там его правильно произносить. Норвежские коллеги сейчас пытаются найти его дантиста, чтобы прислать нам зубную карту. Если мы получим что-нибудь из клиник по поводу транссексуалов и у вас будет время, вы можете помочь. Так вот, Старлинг…

— Да, мистер Крофорд.

— Возвращайтесь в Академию.

— Если вы не хотели, чтобы я и дальше занималась этим расследованием, тогда не надо было меня брать с собой в то похоронное бюро.

— Да, наверное. Но тогда бы мы не обнаружили куколку. Вот что, не сдавайте свою пушку. В Квонтико вам будет вполне безопасно, но все же лучше быть вооруженной, если понадобится уехать с базы. Пока Лектер жив и не пойман.

— А как насчет вас? Он же вас ненавидит! Я хочу сказать, что он наверняка об этом подумывает…

— Не один он. Таких много — по тюрьмам сидят. Через какое-то время он, видимо, что-нибудь предпримет. Но не сейчас. Сейчас он слишком занят — наслаждается свободой. Сейчас он не станет тратить время на меня. А мой дом на самом деле гораздо безопаснее, чем может показаться.

В кармане Крофорда заверещало сигнальное устройство. Телефон, стоявший на столе, зазвонил и замигал сигнальной лампочкой. Крофорд снял трубку и некоторое время слушал. Потом сказал: «Хорошо!» и выключил его.

— Они нашли машину «скорой помощи» на подземной стоянке мемфисского аэропорта — Он покачал головой. — Дело плохо, санитаров тоже нашли — оба мертвые.

Крофорд снял очки и пошарил по карманам, пытаясь найти носовой платок, чтобы протереть стекла.

— Да, Старлинг, Барроузу звонил этот малый из Смитсоновского института. Этот, как его, Пилчер. Просил передать вам, что они почти закончили с куколкой. Я вас попрошу написать об этом отчет по форме 302 и направить его в архив. Это вы нашли куколку, и я хочу, чтобы это было отмечено в документах. Хорошо?

Старлинг чувствовала себя как выжатый лимон.

— Хорошо, — сказала она.

— Оставьте свою машину в гараже. Джефф отвезет вас в Квонтико, когда вы с этим закончите.

Уже на крыльце она посмотрела в сторону освещенных и занавешенных окон левого крыла дома, где дежурила медсестра, и обернулась к Крофорду:

— Я все время думаю о вас обоих, мистер Крофорд…

— Спасибо, Старлинг, — откликнулся он.

Офицер Старлинг, доктор Пилчер ждет вас в инсектарии. Я провожу вас, — сообщил ей охранник.

Чтобы попасть в инсектарий со стороны Конститьюшн-авеню, надо было подняться на лифте, миновать этажом выше гигантское чучело слона и пройти через огромный зал, посвященный изучению человека.

Первое, что здесь бросалось в глаза, — застекленные ряды бесконечных полок с черепами, представляющими развитие человечества от Рождества Христова.

Старлинг и охранник двигались по тускло освещенному помещению, населенному фигурками, которые демонстрировали эволюцию и многообразие рода человеческого. Здесь же были выставлены экспонаты, рассказывающие о старинных обрядах и культах: татуированная кожа остановленные в росте ступни, трансформация зубов, чудеса хирургии инков, мумии.

— Вильгельма фон Элленбогена видели? — спросил охранник, осветив фонариком одну из витрин.

— Не припоминаю, — ответила Старлинг, не замедляя шаг.

— Приходите в другой раз, когда музей будет открыт. Рассмотрите хорошенько при свете. Его в XVIII веке в Филадельфии похоронили, так? А потом грунтовыми водами залило, так он в мыло превратился.

Инсектарий оказался большой комнатой, слабо освещенной и наполненной чириканьем и жужжанием. Вся она была заставлена клетками и ящиками с насекомыми. Днем здесь толпами ходили посетители, прежде всего дети. А сейчас, в сумерках, насекомые были предоставлены самим себе. Некоторые клетки были освещены красным светом. По углам комнаты таким же красным горели индикаторы аварийных выходов.

— Доктор Пилчер! — позвал охранник.

— Я здесь, — отозвался голос из глубины комнаты, и там появился луч фонаря, направленный вверх, как маяк.

— Вы сами проводите эту даму, когда закончите?

— Да, конечно. Благодарю вас.

Старлинг достала из сумки свой собственный фонарик и обнаружила, что он был все время включен и батарейка села. Вспыхнув от злости, она поняла, что устала, и заставила себя подавить гнев.

— Здравствуйте, офицер Старлинг.

— Здравствуйте, доктор Пилчер.

— Вы меня, может, еще профессором назовете?

— А вы разве профессор?

— Нет, и не доктор. Но все равно я рад вас видеть. Жучков посмотрим?

— Конечно. А где доктор Роден?

— Он работал двое суток подряд, со щетинками разбирался. Собственно, ему мы и обязаны нашими успехами. Но теперь он совсем выдохся. Вы внимательно рассмотрели эту куколку до того, как мы начали над ней работать?

— Нет.

— Она была довольно сильно повреждена.

— Но вы все же поняли, что это такое?

— Да. Только что. — Он остановился у одной из клеток. — Прежде всего позвольте вам показать бабочку, похожую на тех, что выходят из таких куколок, какую вы нам принесли в понедельник. Это, правда не совсем то же самое, что у вас, но из того же семейства — совка — Луч фонаря нащупал в клетке крупную, отливающую синим блестящую бабочку. Она сидела на прутике, сложив крылья. Пилчер подул на нее, и тут же на ее спине появился лик совы: бабочка распахнула крылья. На них смотрели глаза ночной хищницы — последнее, что видит перед смертью обреченная крыса — Это Caligo beltrao, достаточно широко распространенный вид. Но с образцом из Клауса дело будет покруче. Пойдемте.