— На таком уровне тебе удобно читать?

— Да… — неуверенно протянула Молли.

Мисс Криббинс нажала кнопку на столе, из него взметнулся луч голубого света и окутал книгу. Учительница отпустила кнопку — теперь книга, как по волшебству, парила в воздухе без всякой поддержки.

— Чтобы перевернуть страницу, скажи: «Пора», — велела мисс Криббинс. — Будешь работать три часа, потом придет слуга и проводит тебя в спальню.

Молли нахмурилась.

— Не буду я ничего делать, — заявила она. — Заберите свои книги. — Она попробовала вытащить руки из серебряных вмятин.

— Как хочешь, — ответила мисс Криббинс и достала из ящика старомодную деревянную линейку. Поднесла ее к рукам Молли, потом нажала еще одну кнопку — и линейка повисла, окутанная зеленым лучом. — Это устройство, — она указала на экран, — будет оценивать, эффективно ли ты усваиваешь информацию. Если оно сочтет, что ты работаешь не слишком усердно, то пошлет сигнал вот в эту машину. — Она указала на коробку под монитором. — И тогда линейка накажет тебя. Старомодным методом. Очаровательно, правда? — Мисс Криббинс улыбнулась, показав идеально ровные жемчужные зубы. Ее котопаук зашипел, как будто хихикал, поддакивая хозяйке. И, не проронив больше ни единого слова, мучительница вышла.

А Молли осталась сидеть с крепко пристегнутыми руками и парящей над ними линейкой. Перед ее лицом висела книга, выжидательно попискивал монитор, подключенный к ее голове резиновыми наконечниками. Молли решила проверить, сильно ли ударит линейка. Поэтому она даже не стала смотреть в книгу. По экрану поползла красная линия.

— Как ты там? Нормально? — спросила Молли Петульку, легонько ткнув ее ногой. Потом монитор стал попискивать более настойчиво. Ровная красная линия протянулась довольно далеко. Стрекотание стало громче, и тогда свершилось. С громким ШМЯК! линейка обрушилась ей на правую руку.

— Ай! — Молли поморщилась от жгучей боли, а линейка взметнулась в воздух и шарахнула ее по другой руке. — Ай! — Петулька оперлась передними лапами о Моллины колени — посмотреть, что с хозяйкой. Монитор начал вырисовывать новую красную линию. Молли испуганно следила за ней. Линия выросла уже в полсантиметра. Через три минуты линейка опять дважды рубанула ее по рукам,

Молли уже доводилось испытывать такое наказание — в школе, в младших классах, детей часто била линейкой злая учительница миссис Жаббс. Но Молли никогда не получала больше пяти пар ударов.

Когда ей было семь лет, пять пар ударов — это казалось очень больно. Может быть, теперь, в одиннадцать, она сможет легче переносить боль. Линейка опустилась в третий раз. Ладони у Молли были исполосованы розовыми следами от шлепков и очень болели. После четвертого удара полоски стали малиновыми, ладони распухли. А ведь прошло всего двенадцать минут. Нет, если эта пытка продлится все три часа, Молли ее не выдержит. Тогда у нее с рук вообще слезет кожа.

Ничего не оставалось — только браться за работу, которую приготовила ей мисс Криббинс, и учить про ядерный синтез. Молли стала читать.

«Процесс ядерного синтеза следует отличать от процесса ядерного распада. В электростанциях, работающих на ядерном делении, для выработки энергии используется расщепление атомов урана. При этом выделяются опасные продукты распада. Электростанции, использующие процесс ядерного синтеза, вырабатывают экологически чистую, безопасную энергию».

— Ну, мисс Криббинс, ты мне за это поплатишься, — вполголоса пообещала Молли.

Поначалу она так сердилась, что от злости никак не могла сосредоточиться. Но после еще нескольких ударов ей удалось обратить внимание на книгу. Скоро она определила, какая именно доза сосредоточения требуется для того, чтобы красная линия на экране перестала расти. Стоило ей прочитать что-нибудь и заставить свой мозг усвоить прочитанное, как на экране появлялась приятная зеленая линия. Она постепенно росла вверх, как электронный бобовый стебелек. Три кусочка усвоенной информации удерживали линейку в воздухе. И Молли углубилась в чтение.

«В электростанциях, работающих на ядерном синтезе, два атома водорода плотно сжимаются друг с другом, и при их слиянии образуется атом гелия. При этом выделяется огромное количество энергии. Эту энергию можно превратить в электричество».

Запоминать это было нелегко и очень утомительно. Минутная стрелка на стенных часах ползла, как улитка. Через час глаза у Молли начали слипаться. Через два она чуть не падала со стула. Всякий раз, когда она клевала носом, резкий удар линейкой возвращал ее к занятиям. Наконец прошло три часа, и пытка прекратилась. Монитор пронзительно свистнул, и руки Молли освободились. Плечи и спина затекли от долгой неподвижности. Нижнюю часть тела кололо, будто иголками. Она опустила голову на стол.

— Ужасно, Петулька. Ужасно! Второй раз мне этого не выдержать.

Пришел слуга и проводил Молли в ее спальню. Молли в изнеможении рухнула на кровать в крошечной, как тюремная камера, комнате. Петулька забралась рядышком. Молли выключила свет. Постельное белье лежало на стуле, но у Молли не было сил нашаривать его в полумраке. Она едва успела раздеться и заснула чуть ли не на ходу. Наступила ночь. Сначала Молли спала крепко, потом ей начали сниться кошмары — как будто ее посадили в глубокую яму, а за ней гоняется линейка. У линейки было лицо принцессы Фанг и лапы, как у котопаука.

Незадолго до рассвета, когда небо окрасилось в бледно-синий цвет, Молли проснулась и обнаружила, что в комнате кто-то есть. Она быстро села, ожидая, что ее ударят по голове или закуют в наручники. Но вместо этого знакомый мягкий голос тихо прошептал:

— Пойдем со мной. Нельзя терять времени. Скорей! Только тихо!

Когда глаза Молли привыкли к свету, она узнала пухленькую фигуру няни Миклес. Она была одета в пушистый розовый халат. Молли выскользнула из постели и вместе с Петулькой пошла за няней. Миновав три двора и туннель, увитые плющом, няня остановилась в укромном уголке, возле каменной скамейки.

— Подожди здесь со своей собачкой, — тревожно прошептала няня. — Камеры тебя не разглядят, потому что вон та колонна загораживает им обзор. А я через пять минут вернусь с Микки. Выйду вон из той двери.

Молли сразу же узнала серебряную створку.

— Но ведь эта дверь ведет в зал с медузьей машиной!

— Да. Когда увидишь нас, не показывайся. Дай мне пару минут, мы войдем в главный машинный зал. Потом заходи и тоже надень электромагнитный костюм. Но помни: держись так, чтобы нам тебя не было видно.

— Что вы задумали?

— Молли, пышечка моя, я могу тебе немного помочь, — прошептала няня Миклес. — И Микки я тоже хочу помочь. Когда мы войдем в машинный зал, ты мне немного подсобишь, только действовать надо быстро. Помни: что бы ни случилось, не смотри Микки в глаза. — И она ушла.

Молли ждала в темноте, вдыхая сладкий аромат ночных цветов. Что же затеяла няня Миклес? Через десять минут Петулька навострила уши. Мимо прошел Микки, одетый в светло-голубой халат. Он тяжело опирался на няню и с трудом ковылял, прихрамывая. Подойдя к серебряной двери, он набрал на замке комбинацию из букв и цифр, и няня Миклес жестом велела ему войти. Дверь она оставила слегка приоткрытой.

Молли медленно досчитала до ста двадцати, потом позвала Петульку и вошла.

Внутри разливалось знакомое бледно-синее мерцание гигантской медузы. Из главного зала доносился голос Микки.

— Зачем вы разбудили меня? Чтобы сообщить это? — ворчал он. — Если я не высплюсь, то заболею еще сильней. Разбудите лучше ее саму и расскажите про эти лица. — Молли сообразила, что упоминание о лицах как-то связано с историей, которую няня Миклес сочинила, чтобы выманить его из спальни.

— Я хотела, чтобы ты увидел их первым, пончик мой, — ответила няня Миклес

Молли с Петулькой вошли в зону переодевания. Спортивный костюм Молли внезапно взлетел вверх и повис на невидимой вешалке рядом с домашними халатами Микки и няни Миклес. И в тот же миг невидимая рука облачила Молли и Петульку в синие электромагнитные наряды.