К моим щекам приливает кровь. Пять тысяч золотых талентов?

— За ночь? — выдыхаю я.

— За час, — отвечает Рафаэль, всё еще причесывая меня.

Пять тысяч золотых талентов за час. Рафаэль зарабатывает за ночь больше, чем мой отец за год.

— Наверно, благодаря тебе дворец Фортуны стал богатейшим дворцом в стране, — подшучиваю я.

Рафаэль смущенно улыбается, но за его улыбкой я чувствую скрытую грусть, и моя собственная улыбка тает.

Втерев в кожу головы масло, Рафаэль заканчивает заниматься моими волосами и принимается за лицо. Он наносит мне на веки и ресницы черную блестящую пудру, скрывая их серебристый цвет, приглаживает брови. Я подрагиваю от прикосновений его пальцев к моим губам, когда он наносит на них розовый блеск, подчеркивающий их полноту. Интересно, есть ли среди его клиентов — покровителей общества «Кинжала» — такие, чье великодушие проистекает из соблазна получить богатства, которыми может вознаградить их Энцо, сев на трон? Может быть, они все такие. А может, они понятия не имеют, кто стоит во главе общества «Кинжала», и просто поддерживают профессионального наемного убийцу, стремящегося свергнуть с трона короля.

— Как ты узнал столько всего об энергии? — решаю я спросить Рафаэля, пока он занят наведением моей красоты.

Он пожимает плечами.

— Методом проб и ошибок. Мы — первые. Нам не у кого было учиться. С каждым новичком из Элиты я чему-то учусь, экспериментирую и всё записываю. Кто-то должен передать знания следующему поколению. Если таковое будет.

Я восхищенно слушаю его. Значит, и тут он в каком-то роде Посланник.

— Ты знаешь, откуда взялись наши силы? Я знаю, что всё началось с кровавой лихорадки, но…

Рафаэль берет маленькую кисть.

— Всё началось не с кровавой лихорадки. Всё началось с энергии, со связи, проведенной богами между ними самими и миром смертных.

— С энергии, — эхом повторяю я.

— Да. Она создает землю, воздух, воду и все живое. Она вдыхает в нас жизнь.

— И наделяет нас силой?

Рафаэль кивает. Он опускает кисть в блестящую пудру, а потом проводит ею по краю века моего здорового глаза. Я хмурюсь, пытаясь представить себе эту странную, невидимую энергию. Кисточка на секунду замирает.

— Закрыв глаза, ты видишь разноцветные всполохи? — спрашивает Рафаэль.

Я прикрываю глаз, чтобы проверить. Да. Во тьме то вспыхивают, то гаснут разноцветные линии — голубые, зеленые, красные, золотые.

— Да.

— Ты видишь энергетические нити. — Рафаэль осторожно касается моей ладони, и вверх по руке бежит приятный холодок. — Мир состоит из бесчисленного числа нитей, соединяющих всё и вся. Эти нити дают миру цвет и жизнь. — Он движением головы показывает на окружающую нас спальню. — Прямо сейчас ты неким образом связана со всем, находящимся здесь. С зеркалом, стенами, воздухом. Со всем. Даже с богами.

Его слова растревоживают память. Мне вспоминается ночь смерти отца, когда замерли дождь и ветер, всё вокруг стало черно-белым и в воздухе замерцали полупрозрачные нити. Вспоминается, как я была привязана к столбу, и мир сначала потерял все свои краски, а потом снова их обрел.

— Большинство людей не обладает достаточной энергией, чтобы управлять нитями, связывающими одно с другим. И мы не должны были ею обладать. Но затронувшая меня и тебя лихорадка изменила что-то в нас. Неожиданно она связала наши тела с миром так, как мы никогда не должны были быть с ним связаны. — Рафаэль поворачивает мою ладонь тыльной стороной вверх и проводит своими пальцами линию от запястья к кончикам моих пальцев. Я судорожно вздыхаю, покраснев. — Мы из Элиты все разные, и каждый из нас по-особому управляет нитями. Шагающая по ветру, например, воздействуя на нити, создает ветер. Энцо дергает за нити тепла — идущие от него самого, солнца, огня, любых живых созданий. Я слышал, что кто-то из жарких земель может превращать обычный металл в золото. По слухам, один из Элиты — Магиано, так часто ускользал из рук Глав Инквизиции, что от его имени произошло слово «магия». В каждом из нас циркулирует разного вида энергия. И этих видов бесчисленное множество. Я могу только представлять себе, на что способна Элита, еще не обнаруженная нами. Говорят, что есть человек, способный воскрешать людей.

Сколько же еще есть таких как мы, существующих вне общества «Кинжала»? И есть ли соперничающие общества?

— А ты? — спрашиваю я Рафаэля.

— Я вижу и чувствую все виды энергий, — отвечает он. — Каждую из нитей, соединяющую одно с другим. Я могу лишь слегка за них потянуть, но чувствую их все.

Замолчав, он смотрит мне прямо в глаза, и меня вдруг охватывает трепет. При одном взгляде на него сладко сжимается сердце. И тут я всё понимаю. Вот почему от одного его прикосновения по моему телу пробегает дрожь.

— Не удивительно, что клиенты теряют голову от любви к тебе. Ты не только внешностью одарен, но и можешь в буквальном смысле слова играть на сердечных струнах.

Рафаэль смеется своим красивым мелодичным смехом.

— Когда-нибудь я тебя тоже этому научу, если ты этого захочешь.

От его слов взволнованно бьется сердце. Повлиял ли снова на него Рафаэль?

— А что ты скажешь обо мне? — спрашиваю я, недолго помолчав. — О моей силе?

— Из всей Элиты мы с тобой вдвоем очень схожи. Мы чувствуем неосязаемое. — Рафаэль снова переводит взгляд на меня. В свете солнца его глаза блестят и меняют оттенки. — Подумай о младших богах: Формидите — ангеле Страха, или Кальдоре — ангеле Ярости. О Лаэтесе — ангеле Радости. Денариусе — ангеле Корысти. Энергетические нити соединяют не только вещи, но и эмоции, мысли, чувства — страх, ненависть, любовь, радость, печаль. Ты обладаешь способностью управлять нитями страха и ненависти. Невероятно мощный талант, если ты сможешь эту силу себе подчинить. Чем больше вокруг тебя страха и ненависти, тем сильнее ты сама. Страх создает самые внушительные иллюзии. В любом из нас есть тьма, пусть даже и спрятанная глубоко внутри.

Рафаэль мрачнеет, и у меня по коже бегут мурашки. Какая тьма может скрываться в его доброй душе?

— Первым из Элиты ты встретил Энцо? — тихо спрашиваю я.

— Да.

Меня внезапно одолевает любопытство.

— Как вы с ним познакомились?

Рафаэль начинает убирать пудреницы.

— Он заплатил за мою невинность.

Я резко разворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть на него.

— Т…твою невинность? То есть, ты с Энцо…

— Это не то, о чем ты думаешь. — На его губах появляется игривая улыбка. — В семнадцать лет, когда я достиг совершеннолетия, я стал официальным консортом дворца Фортуны. Дворец устроил в честь моего дебюта пышный бал-маскарад с торгом.

Я представляю себе эту сцену: Рафаэль — мой ровесник, молодой и невинный, прекрасней которого нет на этом свете, стоит перед морем знати в масках, готовясь отдать себя кому-то из богачей.

— Наверное, весь город пришел поучаствовать в этом.

Рафаэль не возражает, тем самым подтверждая мое предположение.

— Энцо пришел на маскарад тайно, разыскивая себе подобных. — Рафаэль на секунду замолкает, будто вспоминая. — Я почувствовал его сразу же, как только он прибыл, хотя он держался в тени и не показывался на глаза. Никогда в жизни я еще не встречал кого-то с энергией как у меня. Я тогда впервые увидел энергетические нити, сиянием обволакивающие его, сплетающиеся и расплетающиеся. Должно быть, он заметил мою заинтересованность им. Он предложил через слугу свою цену за меня и выиграл.

— Сколько он заплатил?

— Неприлично много. — Рафаэль опускает взгляд. — Знаешь, я ведь очень боялся, наслушавшись историй о дебютных ночах других консортов. Но, придя ко мне в спальню, Энцо хотел лишь поговорить. Вот мы и говорили. Он показал мне, что управляет огнем. Я признался в том, что чувствую других. Мы оба знали, что рискуем собственной жизнью, говоря открыто о своей силе.

Я вдруг осознаю, что Рафаэль не использовал свои таланты на одном-единственном человеке. На Энцо.

— Почему ты доверяешь ему?