— Хорошо, — подытожила Момо, которую распирала жажды деятельности, — и что мы должны теперь предпринять?

— Сейчас, — ответил Мастер Хора, — мы попрощаемся.

Момо судорожно сглотнула и тихо произнесла:

— Мы больше никогда не увидимся?

— Мы снова увидимся, Момо, — успокоил ее Мастер Хора, — а до той поры каждый час твоей жизни будет приносить тебе привет от меня. Ведь мы остаемся друзьями, правда?

— Да, — кивнула Момо.

— Ну, я пошел, — сказал Мастер Хора, — ты не должна ходить за мной или о чем-то спрашивать. Ведь мой сон — не обычный, и тебе лучше при нем не присутствовать. И последнее: как только я уйду, ты должна сразу открыть обе двери — маленькую, на которой стоит мое имя, и большую, из зеленого металла, ведущую в Переулок-Никогда. Ведь едва время исчезнет, никакая сила в мире не сдвинет их с места. Ты все поняла и запомнила, дитя мое?

— Да, — сказала Момо, — но как я узнаю, что время исчезло?

— Не бойся, ты это заметишь.

Мастер Хора встал, и вместе с ним встала Момо. Он легко-легко погладил ее по курчавым волосам.

— Будь счастлива, маленькая Момо, — проговорил он, — я был очень рад, что ты согласилась помочь мне.

— Я тебе потом все расскажу, — пообещала Момо, — позже.

И тут Мастер Хора опять, совсем как тогда, когда нес ее к золотому дворцу, мгновенно и непостижимо постарел, как скала или как древнее дерево. Он поклонился и быстро вышел из комнатки, образованной часовыми футлярами. Момо слышала его удаляющиеся шаги, но вскоре за тиканьем бесчисленных часов они совсем заглохли. Может, он вошел в это тиканье.

Момо подняла Кассиопею и крепко прижала ее к себе. Началось самое большое приключение в ее жизни.

Первым делом Момо подошла к маленькой внутренней двери, на которой стояло имя Мастера Хора, и открыла ее. Потом она быстро пробежала по коридору с большими каменными статуями и распахнула наружную дверь из зеленого металла. Ей пришлось приложить огромные усилия, чтобы развернуть тяжеленные створки ворот.

Справившись с ними, она помчалась обратно в зал с бесчисленным множеством часов и, прижимая Кассиопею к груди, стала ждать, что теперь случится.

И тут началось!

Неожиданно произошло сотрясение, но сотрясение не пространства, а времени. Нет таких слов, чтобы выразить происходящее. Оно сопровождалось таким гулом и звоном, каких никогда не слышал человек. Это было как вздох из глубины веков.

А потом все закончилось.

И в то же мгновение затихло многоголосие — тиканье, и шуршание, и перестук, и удары бесчисленных часов. Маятники замерли в том положении, в каком их застало сотрясение! Ничего, абсолютно ничего больше не шевелилось. И повсюду была такая тишина, какую никогда и никто не ощущал.

Время остановилось.

Момо заметила, что держит в руках прекрасный и очень большой цветок времени. Она не могла вспомнить, как он оказался у нее. Создавалось впечатление, что он всегда был с ней.

Момо осторожно сделала первый шаг и убедилась, что может свободно двигаться, как обычно. На столике по-прежнему лежали остатки завтрака. Момо села на один из бархатных стульчиков, но бархат оказался теперь жестким, как мрамор. В ее чашке еще остался глоток шоколада, но ее уже нельзя было сдвинуть с места. Момо попыталась сунуть палец в жидкость, но она была твердая, как стекло. То же самое произошло и с медом. Даже крошки со стола не смахивались. Ничто, даже самая последняя мелочь, не могла претерпеть изменения, ибо времени больше не существовало. Кассиопея подползла к Момо, и та посмотрела на нее.

«Ты теряешь свое время», — светились буквы на панцире.

Господи, и точно! Момо вскочила. Она промчалась через зал, проскочила сквозь маленькую дверцу, побежала по коридору, за большой зеленой дверью повернула за угол — и тут же отпрянула назад. Сердце ее бешено забилось! Похитители времени вовсе не убегали! Напротив, они устремились по Переулку-Никогда, на котором обратно текущее время тоже остановилось, к Дому-Нигде. Это планом не предусматривалось.

Момо побежала обратно в зал и спряталась, держа в руке Кассиопею, за стоячие часы.

— Хорошенькое начало, — пробормотала она.

И вот она услышала шаги серых господ, звучащие уже в коридоре. Один за другим они протискивались через маленькую дверцу и заполняли зал, осматриваясь вокруг.

— Впечатляюще! — заметил один из них. — Значит, тут теперь наше новое местожительство.

— Девочка Момо открыла нам двери, — сказал другой пепельно-серый голос, — я сам видел! Разумный ребенок! Любопытно, как она сумела обвести вокруг пальца этого старика?

И третий, такой же голос ответил:

— По-моему, «так называемый» просто струсил. Ведь то, что отсос времени в Переулке-Никогда оказался выключенным, означает, что он сам его остановил. Следовательно, он уже осознал, что должен повиноваться нам. Сейчас мы ему устроим короткий процесс. Где же он?

Серые господа начали оглядываться, и тут какой-то из них сообщил еще более пепельно-серым голосом:

— Господа, здесь что-то не так! Часы! Вы посмотрите только на часы! Они все стоят! Даже песочные!

— Он их сам остановил, — неуверенно предположил кто-то.

— Песочные часы остановить нельзя! — крикнул первый.

— И все-таки, взгляните, господа. Струя песка замерла на лету! И часы нельзя сдвинуть с места! Что здесь происходит?

Пока он говорил, в коридоре послышался топот, и через маленькую дверь в зал протиснулся еще один серый господин. Он закричал:

— Только что поступило известие от нашего городского агентства! Их машины остановились! Все стоит! Весь мир застыл! Ни у кого невозможно изъять хоть самую малость времени! Вся система снабжения рухнула! Нет больше времени! Хора ликвидировал время!

На мгновение наступила мертвая тишина. Потом кто-то поинтересовался:

— Что вы сказали? Наша система снабжения рухнула? Но что будет с нами, когда наши сигары израсходуются?

— Вы и сами прекрасно знаете что! — взвизгнул другой. — Произошла ужасная катастрофа, господа!

И тут все они закричали вместе:

— Хора хочет нас уничтожить! — Нам нужно немедленно снять осаду! — Надо попытаться добраться до наших складов времени! — Без автомобилей? Но без них мы не успеем! — Моей сигары хватит только на двадцать семь минут! — Моей на тридцать четыре! — Тогда давайте ее сюда! — Вы с ума сошли! — Спасайся, кто может!

Все бросились к маленькой двери и попытались одновременно протиснуться наружу. Момо из своего укрытия видела, как они в панике толкались, сшибали друг друга с ног, били кулаками и еще больше увеличивали общую свалку. Каждый старался вырваться вперед и отчаянно боролся за свою серую жизнь. Они сбивали шляпы с голов, вырывали друг у друга сигары. И господин, лишавшийся ее, моментально терял силы. Он стоял, беспомощно опустив руки, переполненный ужасом и отчаянием и быстро делаясь все прозрачнее, пока, наконец, совсем не исчезал. От него не сохранялось ничего, даже шляпы.

В результате в зале осталось только трое серых господ, которым удалось друг за другом проскользнуть в маленькую дверь и удрать.

Момо, с черепахой в одной руке и цветком времени в другой, побежала за ними. Теперь ни в коем случае нельзя было упускать их из виду.

Выскочив за большие ворота, она увидела, что три похитителя времени уже добрались до конца Переулка-Никогда. Там, в облаках сигарного дыма, толпились другие серые господа. Они яростно жестикулировали и кричали друг на друга.

Заметив господ, улепетывающих из Дома-Нигде, они тоже бросились наутек, за ними вприпрыжку поскакали другие. И вскоре вся масса в панике удирала. Бесконечная колонна серых господ бежала к городу по фантастически красивым местам со снежно-белыми домами и тенями, падающими в разные стороны. Поскольку исчезло время, то, конечно, стерлась и разница между быстрым и медленным.