Арик Бука был в ловушке. За его спиной расстилалась пустыня.

Юрты остановились, вперед вышли служители богов. Шаманы принесли в жертву овец, буддистские ламы вращали свои молитвенные колеса, несторианские христианские священники нараспев читали молитвы на полузабытой латыни над походными алтарями, муэдзины созывали правоверных на молитву. Люди разных вер и вообще без веры, люди всех народов от восхода до заката солнца подготавливали свои тела и умы к предстоящему бою.

На левом фланге, настолько далеко от центра, что их не было видно, шли самураи под командованием Муратомо-но Юкио и под знаменем оркхона Урианг-катая. Когда первая полоса алого цвета прорезала ровную линию горизонта, самураи слезли с лошадей я низко, в пояс, поклонились солнцу, Священным Островам, императору. Посмотрев на Юкио, Дзебу заметил, что на глазах его друга блестят слезы.

Некоторые группы самураев занялись очищением, согласно обрядам синто, другие слушали распевную речь тибетских лам, не понимая ни слова, но заряжаясь покоем от этой церемонии.

Для желающих Тайтаро провел нечто похожее на службу, согласно законам зиндзя. Это было скорее философской беседой, чем религиозным ритуалом. Тайтаро повторял высказывания зиндзя, которые вселяли мужество со времен основания Ордена. «Твои доспехи – это твой ум… Действуй и не задумывайся о результате… Смерть – это не благо и не зло».

Юкио и Дзебу пошли на совет к военачальнику Уриангкатаю. Оркхон был крупным мужчиной, высоким, как Дзебу, но шире. Он собрал своих тумен-баши под своим знаменем – железной пикой в обрамлении длинных белых конских волос.

– Наш фланг атакует первым, – сказал Уриангкатай. – Против нас стоит их правый фланг под командованием Аргуна Багадура.

Юкио и Дзебу посмотрели друг на друга.

– В чем дело?

– Мы сражались с Аргуном у Гуайлиня четыре года назад, когда служили императору Сун.

– Теперь вы сражаетесь за лучшего хозяина, а он – за худшего, – проворчал Уриангкатай. – Великий Хан решил применить тулугму, обычное наступление. Эту тактику Арик Бука знает не хуже нас, но он все равно будет вынужден атаковать нас, так как прижат к пустыне и может двигаться только вперед. К тому же мы застигли его врасплох, и он не может знать, насколько мы сильны. Правый фланг под командованием Великого Хана ударит в центр армии Арика Буки. Великий Хан отступит, якобы вынужденный поступить так из-за сопротивления Арика Буки. – Дзебу вдруг вспомнил, что Уриангкатай, который был старше его на десять лет, был сыном Суботая Багадура, другом юности Чингисхана, который стал прославленным полководцем, мастером стратегии, вторым после самого Завоевателя.

– Что, если правый фланг Арика Буки атакует Великого Хана? – спросил один тумен-баши.

– Нашей задачей является занять его правый фланг. Когда мы атакуем Аргуна, можно ожидать, что он отступит. Помните, что у него тяжелая кавалерия. Его луки стреляют гораздо дальше наших. Придется понести тяжелые потери, прежде чем сумеем отплатить ему тем же. Заставьте его двигаться от нас, потом развернитесь и убегайте. Заставьте его устремиться в погоню. Это все, что от нас требуется. В то же время, если центр Арика Буки и его левый фланг станут наступать на Великого Хана, Байан с тяжелыми туменами обойдет его с фланга, окружит и раздавит. Потом Кублай-хан ударит со всей мощью своего центра – боевыми слонами и всем остальным.

– У генералов все всегда получается просто на словах, – сказал Юкио, когда они возвращались к своим воинам на монгольских лошадях. Большинство крупных китайских лошадей, на которых они покинули Гуайлинь, давно были потеряны, но Кублай-хан обеспечивал их новыми из, казалось, неиссякаемого источника. Степная лошадь могла проскакать быстрее и значительно большие расстояния, чем любая другая лошадь в мире.

Солнце уже высоко поднялось над горизонтом. Самураи стояли в авангарде правого фланга. Уриангкатай всегда ставил их в авангард. Именно там они и хотели находиться. Юкио занимал должность тумен-баши, хотя командовал значительно меньшим, чем десять тысяч, количеством воинов.

Из тысячи самураев, изначально прибывших в Китай с Юкио, осталось около половины. Но под командованием Юкио сейчас сражалось две тысячи человек, недостающие были набраны из китайцев, турков, татар, тибетцев, корейцев и арабов, присоединившихся к ним за последние четыре года.

Дзебу ощутил пустоту в животе, как всегда перед боем. Он занял свое место перед первой шеренгой всадников. Юкио ездил вдоль строя, говоря подбадривающие слова, согласно которым все было очень просто и легко. Справа от Дзебу стоял знаменосец, держащий на древке квадрат золотистого шелка с изображением Белого Дракона.

Взревели трубы, загрохотали седельные барабаны, и самураи двинулись вперед. Дзебу проверил чувствительность своей лошади к нажиму колен, опустив поводья и заставляя ее поворачивать то вправо, то влево по высокой траве, а сам достал из седельной сумки свой лук и проверил натяжение тетивы, слегка потянув за нее.

Он преодолел подъем и резко втянул в себя воздух. Мелкая долина перед ним была покрыта ковром белых цветов с красными середками. Цветы ослепительно сверкали на утреннем солнце. Он часто задумывался, почему в день боя обязательно встречалось что-нибудь настолько прекрасное, что трудно было думать об убийстве или встрече с собственной смертью. А сегодняшний день будет мрачным и ужасным. Или наоборот, почему люди редко бывали такими прекрасными, как мир солнца и цветов?

Его лошадь скользнула по белому полю и поднялась по противоположному склону долины. Появился враг. Сначала было видно только облако пыли на горизонте, потом показалась длинная цепь всадников, размахивающих копьями. Ряд за рядом всадники скатывались на них по холмистым лугам. Дзебу почувствовал, как тело само готовило себя к удару. Это была тяжелая кавалерия, и она не отступала.

Полетели стрелы. Дзебу услышал крики позади себя. Несколько стрел просвистело над головой с его стороны, но они упали далеко, не долетев до наступающих всадников.

Где-то в этом надвигающемся на него строю был Аргун. Быть может, они встретятся сегодня и положат конец давней вражде между ними.

– Галопом, марш! – отдал приказ скачущий справа от Дзебу Юкио. Рожки передали приказ, и лошадь Дзебу, как и все остальные рядом, ускорила шаг. Это был единственный способ быстро сблизиться, чтобы их стрелы стали достигать цели.

Но, как и следовало ожидать, атакующие развернулись и помчались в обратном направлении. Раздосадованный, Дзебу собирался было уже выпустить стрелу, но вспомнил правило зиндзя: «Пусть ни одна стрела не пропадет даром».

Сейчас тяжелые кавалеристы Арика Буки, развернувшись в седлах, осыпали самураев стрелами. Люди и лошади падали с криками на траву. Опустошительный град стрел пробивал огромные бреши в рядах самураев.

Стрела с глухим стуком вонзилась в грудь его лошади. Животное упало на колени, и Дзебу перелетел через его голову. Еще в воздухе он сгруппировался, ударился о землю плечами, грохоча доспехами, и с секунду, ошеломленный, полежал на спине. Потом перевернулся на живот и осторожно поднял голову, выглядывая из высокой травы.

Враг вновь развернулся и надвигался на них. Шесть всадников неслось прямо на него. Он ощущал стук их копыт сквозь мягкую землю. Спрятаться было некуда. Он решил притвориться мертвым, перевернувшись набок, чтобы было все видно.

Его окружал вал высокой серо-зеленой травы. Один из белых цветков свисал прямо над его головой. Он не имел никакого запаха. Всадники были совсем рядом. Полуоткрытыми глазами он увидел, как один из них, опустив копье, приближается к нему, чтобы удостовериться, что он мертв.

Дзебу схватил копье и ткнул его острием в землю быстро и сильно. Всадник, все еще крепко сжимающий копье, вылетел из седла. Он ударился о землю, его нагрудная пластина лязгнула, а лошадь, оставшись без всадника, пустилась вдогонку за остальными.

Человек лежал на земле и стонал. Дзебу подполз к нему и ударом ребра ладони перебил дыхательное горло. Он пробормотал «Молитву поверженному врагу», дико озираясь, пытался определить, где остальные всадники. Сейчас они разворачивались, чтобы посмотреть, что произошло. Пригнувшись, Дзебу пробежал к своей мертвой лошади и вытащил из седельной сумки лук. Он выпустил пронзающую доспехи стрелу в одного из всадников, и тот вывалился из седла. Другая стрела попала в правое плечо второму всаднику, заставив его выронить копье и ускакать. Теперь три оставшихся всадника вытащили свои тяжелые самострелы и стали стрелять в него. Он лег за убитую лошадь, используя ее как прикрытие.