Брендон медленно приподнялся, опираясь на локоть, и от усилия у него снова закружилась голова. Он обнаружил, что лежит обнаженным на подстилке из мха и грубо обработанных шкур, изнуренный длительной лихорадкой. Потрогав голову, он почувствовал коросту на едва зажившем шраме. Рядом с ним стояли в мисках вода и нечто среднее между бульоном и лекарством. Миски были до того грубыми, что трудно было определить, сделаны ли они руками человека.

Брендон пристально оглядел кольцо собравшихся. Его удивило, что он в состоянии видеть их: сначала он даже подумал, что откуда-то проникает свет. Потом его удивило, что они пощадили его, — он подумал, что они сочли альбиноса одним из своих. Первое предположение оказалось ошибочным, зато второе было близко к истине.

И только потом, когда Брендон осознал и переварил все известные ему факты, он прозрел. Теперь он знал, кто он такой и почему он здесь.

Ту ночь освещал только узкий серп молодого месяца, но Джинджер Уорнер, ощущая неясное беспокойство, набросила накидку и выскользнула из дому.

Иногда она не могла заснуть по ночам, хотя такие ночи теперь случались довольно редко. Помогали прогулки, но она перестала бродить по ночам, после того как заметила, что ее кто-то преследует. Потом выяснилось, что это фэбээровец: агенты надеялись, что она выведет их на укрытие своего любовника, — при этом гнев пересилил в Джинджер даже чувство страха. Но со временем даже в ФБР решили, что след остыл, и следствие по исчезновению предполагаемого киллера отошло на задний план.

Приближалась осень, и свежий ветерок пробрался под темную накидку, вызвав легкую дрожь. Джинджер предпочла бы прогуляться в сопровождении Дэна, но брат забрал собаку, отправившись на все выходные поохотиться на медведей. Ветер с шелестом сдувал с деревьев желтые листья, и она не слышала даже звука собственных шагов.

Только знакомая интонация заставила ее подавить возглас, когда кто-то окликнул ее из темноты.

Джинджер вглядывалась во тьму перед собой, жалея, что не прихватила фонарь.

— Эрик? — неуверенно прошептала она.

И тогда он выступил из тени от нависшей над тропинкой скалы, и Джинджер очутилась в его объятиях.

Она откликнулась на поцелуй, но тут же выпалила на одном дыхании:

— Эрик, будь осторожен! Полиция и ФБР — они ищут тебя все лето! Они почему-то считают тебя преступником!

Придя в себя, она присмотрелась к нему повнимательнее:

— Эрик, где ты пропадал? Что с тобой случилось?

Только тепло его объятий убедило ее, что Брендон не призрак, а живой человек. Ветер размечал его длинные белые волосы и бороду, и даже при скудном лунном свете Джинджер разглядела ужасный шрам у него на голове. Он был без рубахи, в потертых джинсах и старых башмаках. Под обнаженной кожей играли мощные мышцы без единой капли жира. На шее у него болтался необычный золотой амулет, а у пояса висел старинный испанский меч времен Конкисты.

— Да так, бродил туда-сюда в горах, — сказал он. — Похоже, лето кончается. Неужели так много времени прошло? Наверное, под землей время течет с другой скоростью.

Его слова и тон голоса заставили ее пристальнее всмотреться в него.

Эрик! Боже мой, Эрик! Что с тобой случилось?

— Я нашел себе подобных, — сказал ей Брендон и засмеялся так, что она вздрогнула. — Но среди них мне было одиноко, и я вернулся сюда. Я знал, что где-то здесь должен быть выход на поверхность, и я легко нашел его.

— Ты скрывался в пещерах? — спросила Джинджер.

— Вовсе не скрывался. Они узнали, кто я, неужели ты не понимаешь? За столетия они многое забыли, но остатки былых знаний все же сохранили. Они не превратились в животных!

Джинджер посмотрела на шрам у него на голове, и ей подумалось, что он, должно быть, все это время бродил по лабиринту пещер, совсем один, в подземной тьме.

— Эрик, — нежно сказала она, — я знаю, что ты был ранен и долго бродил один. Теперь мы пойдем домой вместе. Тебе нужен врач, нужно осмотреть рану.

— Наверняка для тебя это звучит странно, я понимаю, — улыбнулся Брендон. — Мне и самому иногда чудится, что все происходит не наяву, а во сне. Там, внизу, золото — больше золота, чем могли мечтать конкистадоры. И драгоценные камни. Но там есть сокровище и подороже, чем золото и драгоценные камни. Там погребена утраченная цивилизация, и ее оберегают существа, пострашнее всех демонов Апокалипсиса. Столетия прошли с тех пор, как представители моего народа отваживались проникнуть в потаенную твердыню. Но я отважился — и вернулся.

Джинджер сжала губы и попыталась вспомнить, чему ее учили на занятиях по психологии.

— Эрик, ты не беспокойся о том, что я тебе рассказала про полицию. Они знают, что ты не виновен в смерти доктора Кенло, и они сами признались, что у них нет никаких улик против тебя по другим обвинениям.

Она сама верила своим словам и надеялась, что будет гораздо лучше, если Эрик сдастся и наймет хорошего адвоката, чем если он останется в таком состоянии. В Моргантоне есть хорошие врачи, они вылечат его.

— Вернуться? — Внезапно лицо Брендона приняло сатанинское выражение. — Ты хочешь, чтобы я позволил заключить себя в клетку? Нет уж, по мне, лучше подземный ад!

Джинджер не засмеялась вместе с ним над неуклюжей игрой слов. Опавшая листва еле слышно шуршала, хотя ветер давно стих.

Она вскрикнула, когда увидела вокруг себя их лица, и инстинктивно прижалась к Брендону, ища в нем опору.

— Не бойся, — успокоил он, крепко обнимая ее. — Это мой народ. Они низко пали, но я сумею вывести их на дорогу к былому величию. — Наш народ, — поправил Брендон сам себя, — моя Персефона.