На другое утро я, как только проснулся, сразу вспомнил о лоцмане: тут он или отстал? Скорей одеваться! Может, ребята уже включили наш подводный «телевизор».

Самое для меня трудное — разыскать утром ботинки. Никак не вспомню, где их оставил вечером.

На этот раз ботинки аккуратно стояли под кроватью, но из одного выглядывала… рыбья голова.

Я разглядел её: ничего страшного — обыкновенная селёдка. Только изо рта у неё торчала записка. Я осторожно развернул сложенную треугольником бумажку и прочёл:

Скажите, пожалуйста, сколько мне лет?

А внизу приписка:

По просьбе тихоокеанской сельди переслал Неведимка.

Этого ещё не хватало: невидимки у нас завелись! Но, будьте уверены, я найду того, кто меня разыгрывает! В коридоре послышались шаги. Я выскочил навстречу и загородил Кате дорогу.

— Куда так спешите, товарищ Невидимка?

— А я думала, ты Невидимка… — недоверчиво посмотрела на меня Катя. Разве не ты нарисовал эти рыбьи хвосты?.. — И Катя протянула мне записку, полученную от того же таинственного Невидимки.

На листке бумаги были нарисованы три рыбьих хвоста, и под ними шла подпись:

Обратите внимание: мы разные. А почему?

Ждём ответа.

Рыбьи хвосты.

— Это ещё ничего. У Майки куда страшнее, — вздохнула Катя. — Ей морская змея пишет. Спрашивает, почему змеи, как ни старались, не могли морем завладеть.

Мы побежали к Молчуну. К нему под дверь Невидимка подсунул записку от некоей рыбы, просившей ответить, в чём человек взял с неё пример.

Мы разбудили капитана. Спросонья он долго не верил, что рыба-лоцман оказала ему честь, вступив с ним в переписку.

«Следи за мной, я тебе пригожусь, — заверяла капитана рыба-лоцман. Есть у тебя и другие помощники в воде и в воздухе. Кто они?»

Теперь можно было подозревать только Антона Петровича. Но он ушёл с корабля вчера днём, а записки были подброшены или ночью, или сегодня утром.

Значит, на корабле есть кто-то посторонний? Славка и Катя спорили об этом до хрипоты, Майя старалась их успокоить, и только один Молчун, стоя возле иллюминатора, был, как всегда, чем-то занят. Я подошёл к нему и увидел, что он рассматривает в лупу чешуйку моей селёдки.

— Что ты тут в ней нашёл? Покажи. — Я, в свою очередь, посмотрел в лупу.

На чешуйке кольцами чередовались полоски: то шире, то уже, то светлей, то темней. И, когда я смотрел на них, мне вспомнился летний день в лесу, когда мы научились читать летопись дерева. Вожатый выстроил нас возле пня и сказал:

«Мы пришли в лесную читальню. По годовым кольцам на пне можно прочесть, сколько лет жило дерево и какие это были годы: засушливые или дождливые».

А сейчас я вижу кольца на чешуйке. Что, если по ним можно узнать о жизни рыбы, можно заставить чешуйку «заговорить»?

После того как мы заглянули в книги, наша чешуйка действительно «заговорила». Мы прочли по ней целый рассказ.

Гибкие и тонкие чешуйки покрывают всё тело рыбы. Чем больше становится рыба, тем быстрей растёт её чешуя. В разное время года чешуйки растут по-разному: зимой медленнее, чем весной и летом, и меньше пропитываясь известью. Узкую и прозрачную зимнюю полоску легко отличить от летней. Сколько на чешуйке зимних колец, столько рыбе лет. Но этого мало. Чешуйка расскажет, долго ли рыба жила в реке, когда попала в море. Речные кольца уже морских.

И опять не кончен чешуйкин рассказ. Рыба отправилась в долгое и трудное путешествие — нереститься, метать икру. В пути рыба голодает. Края чешуек, став тонкими, стираются, на них образуются рубцы. По рубцам на чешуйках можно узнать, сколько раз нерестилась рыба.

Многое может рассказать рыбья чешуйка, только умей её спрашивать.

Одна загадка была разгадана. Собравшись все вместе в кают-компании, мы написали свой первый ответ.

Уважаемый Невидимка!

Сельди одиннадцать лет.

С ответами на другие вопросы, пожалуйста, подождите.

Экипаж «Моревизора»

Записку оставили на столе, на видном месте. Если ответ придёт вместе с Антоном Петровичем, значит, он и есть Невидимка. Это я придумал. Хитро?

Через час я заглянул в кают-компанию. По-прежнему белел на столе листок. Только я сразу заметил, что это не наш листок. Наш был в клеточку, а этот — в линеечку. Я нагнулся над ним и прочёл:

Экипажу «М-5а»

Согласен.

Буду ждать.

Невидимка

Значит, Невидимка — это не Антон Петрович, а кто-то другой. Но кто?

«Подводный парк культуры и отдыха» — красуется вывеска на воротах, что стоят на морском берегу. У входа можно получить костюм для подводной прогулки, маску с дыхательной трубкой и ласты и вниз головой нырнуть в парк.

В выходной день не запаздывайте. Желающих посетить парк много. Там прохладно и очень красиво. Главную аллею украшает клумба разноцветных актиний. Правда, подводный садовник жалуется: ночью одну из актиний украл и теперь возит на себе рак-отшельник.

Плавая по аллеям, ребята, словно голубей, кормят весёлые стайки маленьких рыбок. А со стороны моря к решётке парка подходят крупные рыбы.

Из-за кораллового павильона, хлопая ластами, выплывает экскурсия школьников. Они направляются на площадку жемчужин. Учительница хочет показать своим ученикам, как образуется жемчуг — нарост на теле моллюска, в раковину которого попала песчинка.

«Где же находится этот парк?» — спросите вы. Его ещё нет. Я пока только придумал, как в будущем станут люди проводить свой выходной день.

Не верите?

Давайте поспорим. Парк или не парк, но прогулки под водой становятся самым обычным делом. Это точно.

Уже есть чемпион мира по стрельбе из гарпунного ружья. Такое ружьё выбрасывает не пулю, а стальной стержень — гарпун. Чтоб рыба не унесла попавший в неё гарпун, он привязан к ружью металлическим тросом.

Уже не в диковину увидеть на берегу моря спортсмена с маской, дыхательной трубкой и с ластами. Я бы мог рассказать много интересного о соревнованиях по подводному плаванию.

Но сейчас я тороплюсь. Ко мне в дверь уже стучат: сегодня экипаж «Моревизора» решил поохотиться в Японском море на рыб.

Охотиться под водой куда опаснее и куда труднее, чем на суше.

В лесу или в поле охотник может убить зверя, который находится за двести метров от него. Промахнулся — стреляй снова.

А дальнобойность гарпунного ружья не больше, чем 1, 5–6 метров. И заряд-гарпун только один.

Но нас ничто не пугало. Капитан не захотел покинуть корабль и остался дежурить, а мы, четверо подводных охотников, нырнули в море: в одну сторону поплыли Молчун и Катя, в другую — Майя и я.

Мне казалось, что я не плыву, а лечу, что я крылатая птица. Забавно было смотреть на пузырьки, которые мы выдыхали. Их путь от наших губ до поверхности моря становился всё длиннее, всё дальше мы уходили в сумеречную подводную страну.

Зеленоватые отсветы позеленили нашу кожу. «Как русалка», — подумал я, глядя на Майю.

Мы проплывали над подводными лугами. Из гущи морской травы сказочным чёртом взвился встревоженный скат-хвостокол.

Мы проносились над подводными садами. В этих садах не дохнёт в лицо ароматом, не зажужжит полосатый шмель. В море нет насекомых и очень мало цветковых растений. Причудливые разноцветные «кусты» и «цветы» подводного сада на самом деле морские животные: кораллы, актинии, морские лилии. На земле больше растений, чем животных, в море — наоборот.

— Посмотри вверх! — знаком показала мне Майя.

Я поднял голову. Над нами неторопливо плыла луна. Только, конечно, не небесное светило, а плоская, как блюдо, рыба-луна. Эта живая подводная луна может иметь в ширину два метра.

Я так загляделся на рыбу-луну, что чуть было не задел рукой проплывавшую мимо медузу. А эту «крапиву» моря лучше не тронь. Тело медузы студень, но обжигает она горячо.

Впрочем, не всех. Вот, например, в Баренцевом море водится гигантская медуза-цианея, этакий подводный Черномор: из-под её огромного колокола-шапки свешивается «борода» — щупальца медузы, двадцать метров длиной. Но и под самой шапкой и в космах жгучей «бороды» шныряют мальки трески. Они нечувствительны к ожогам щупалец, а «борода Черномора» надёжно защищает их от врагов.