Решимость начать с чистого листа испарилась, когда она открыла шкафчик, чтобы достать ароматическую соль. На полке лежали запасная бритва Рэя и гель для бритья. Мэдди протянула руку, чтобы выбросить их в мусорное ведро, но вдруг уловила такой знакомый терпкий хвойный аромат. Ноги подкосились. Она схватилась за край раковины, чтобы не упасть. Из зеркала на нее смотрело нелестное отражение: покрасневшие веки, бледное, осунувшееся лицо с темными синяками под глазами. Когда она, такая спокойная, разумная и сдержанная, успела превратиться в неврастеничку? Как могла думать, что застрахована от любви, а потом полюбить мужчину, который еще в юности запер сердце на замок и выбросил ключ?

Глубокий мужской голос на другом конце провода заставил Мэдди вцепиться в телефонную трубку.

— Это Рэй. Как ты?

— У меня все… — Она помедлила. Сказать «хорошо» было бы сильным преувеличением. — Все нормально. Ты где?

— В Лондоне. Вчера вечером вернулся из Калифорнии.

Мгновенная безумная надежда, что он неподалеку, умерла.

— Хорошо, — с усилием выдохнула Мэдди.

— Я не вернусь в Корнуолл. Во всяком случае, в ближайшем будущем.

— Ох. — Несмотря на то что она ждала этих слов, они как будто ударили ее в солнечное сплетение.

— Позвонил бы раньше, но закрутился, — продолжал Рэй ровным тоном, в то время как внутренности Мэдди закручивались в морские узлы. — Решил, будет лучше, если сначала определюсь с планами.

— Понимаю. — Она не могла даже разозлиться на его невозмутимое спокойствие, словно заледенела.

— Слушай, Мэдди, я должен идти. Меня ждут на совете директоров. Но я хочу, чтобы ты прилетела в Лондон на Рождество.

— Ты хочешь… — Она с трудом улавливала мысль. — Зачем?

— Причина очевидна. — От его смеха мурашки пробежали по коже и зачастил пульс. — Кроме того, возможно, я нашел тебе работу. Фил сказал, у тебя с этим проблемы.

— Ты говорил с Филом? — Мэдди совсем растерялась.

— Да. — Видимо, Рэй прикрыл трубку рукой. Что-то произнес приглушенный женский голос, зашелестела бумага. — Больше не могу говорить. Через два часа за тобой придет машина. В четыре твой рейс. Захвати росписи по шелку.

— Но… — Мэдди казалось, что ее голова набита ватой.

— Увидимся у меня вечером.

— Но я… не знаю, где ты живешь! — Она закончила фразу под громкие гудки отбоя.

Отложив телефон, Мэдди упала в кресло. Руки дрожали так, что пришлось плотно зажать их между коленями. Ехать — значило продлить агонию расставания. Но как отказаться от возможности увидеть Рэя снова?

— Джордж проводит вас в пентхаус, мисс Уэстмор.

Мэдди кивнула консьержке в строгой униформе, понимая, что ее джинсы и поношенная замшевая куртка выглядят неуместно в роскошном фойе высотки.

Когда шофер лимузина распахнул дверь перед эффектным зданием из стекла и бетона, возвышавшимся над рядами старинных викторианских особняков, она подумала, что такая беззастенчивая декларация богатства выглядит вызывающе.

— Мистер Кинг здесь? — спросила она.

Полненькая симпатичная консьержка вежливо улыбнулась:

— Мистер Кинг будет через полчаса. Он просил передать, чтобы вы чувствовали себя как дома.

Мэдди оглядела огромный неприветливый холл с темными деревянными панелями стен и дорогой, обитой кожей мебелью.

— Вы могли бы помочь мне связаться с ним по телефону?

Мэдди уже раз пятьдесят набирала его номер на мобильнике, но телефон не отвечал или звонок переводился на секретаршу, которая настойчиво повторяла, что мистер Кинг на переговорах.

Тонкие выщипанные брови консьержки слегка поднялись.

— Боюсь, что нет. Могу передать сообщение его помощнице мисс Мартин.

— Нет, спасибо. — У Памелы Мартин скопилось уже достаточно безответных сообщений. — Не беспокойтесь.

Да и какой смысл названивать, если она все-таки приехала в Лондон?

Четыре часа назад Мэдди заставила себя сдвинуться с места и включить мозги. После многократных попыток дозвониться раздражение переросло в негодование. А потом, при мысли, что Рэй снова не оставил ей выбора, в ярость.

У него хватило наглости позвонить через восемь мучительных дней молчания — в полной уверенности, что по щелчку пальцами она прибежит к нему, не требуя объяснений. С каких пор короткая связь без обязательств заканчивалась тем, что мужчина начинал считать женщину своей рабыней-наложницей?

Эти мысли не были приятными, но отвлекали Мэдди от главной проблемы: как смириться с тем обстоятельством, что она любит Рэя.

Красивые решетчатые двери лифта захлопнулись с легким щелчком. До поры Мэдди решительно игнорировала окружающую роскошь, отказываясь трепетать еще и перед богатством Рэя. На этаже ее каблуки громко простучали по мраморным плитам пола. В углах холла стояли вазы из черного оникса с огромными букетами красных лилий, наверху сквозь стеклянный арочный купол был виден пролетающий самолет. Не сдержавшись, девушка тихо ахнула. Создавалось ощущение, что она попала в другую реальность.

Мэдди вошла в жилые апартаменты. Темно-синие толстые ковры подчеркивали белизну стен большой гостиной, украшенных подлинниками модных современных художников. Из огромных, во всю стену, окон открывался потрясающий вид на Кенсингтонские сады.

В минималистских интерьерах чувствовались рука и глаз профессионального дизайнера. Вряд ли Рэй сам подбирал бирюзовый орнамент ковра в тон стеклянной перегородке, отделявшей гостиную от ультрасовременной кухни, или украшал рождественскую елку гирляндами золотых и пурпурных лампочек. Мэдди заметила в стене встроенную консоль с кнопками: должно быть, домашний кинотеатр с плазменным экраном над камином.

Апартаменты полностью отвечали ее представлениям о том, как должен жить состоятельный плейбой. Однако теперь, узнав Рэя лучше, она не могла поверить, что он чувствует себя комфортно в такой обстановке. Он словно бы разделился в ее сознании на двух разных мужчин: один — миллиардер из пентхауса в престижном районе Лондона, ужинавший в эксклюзивных ресторанах, другой — сексуальный экс-серфер из Корнуолла, обожавший домашнюю стряпню. Кто из них настоящий? Или она полюбила человека, которого не существует?

Мэдди замерла, услышав мягкое поскрипывание лифта. По плитам вестибюля застучали неровные шаги, смягченные чуть позже пушистым ковром.

— Мэдди, ты где?

— В гостиной, — слабым и неуверенным голосом откликнулась она.

— Приехала, — сказал мужчина с широкой улыбкой, с порога оглядывая ее с головы до ног.

Он выглядел почти как Рэй, которого она знала. Голос, черты лица, лукавый взгляд ярких синих глаз, походка остались прежними, но щеки и подбородок были гладко выбриты, а непокорные вихры — аккуратно подстрижены и уложены ровной волной. Дизайнерский серый костюм подчеркивал широкие плечи и узкие бедра, отчего он выглядел выше и представительнее. Непривычным казался и легкий южный загар. Он был так же красив, как она помнила. Но в то же время перед Мэдди стоял незнакомец.

— У меня что, был выбор? — огрызнулась она, чтобы скрыть дрожь в голосе.

Его улыбка стала только шире. Он подошел и взял ее за плечи:

— Ты сердишься на меня.

Мэдди вырвалась из его рук, чувствуя, что заводится.

— Представь, что сержусь. Ты ушел, не сказав ни слова, не позвонил. А потом велел мне приехать, словно ничего не случилось. С женщиной нельзя так обращаться.

Теплая ладонь Рэя легла ей на щеку, скользнула на затылок, вызвав мгновенный прилив желания.

— Почему же ты приехала?

Горькое признание в любви готово было сорваться с губ, но Мэдди лишь тряхнула головой и отвернулась:

— Как ни странно, мне тебя не хватало.

— Хорошо.

Он с удовлетворением засмеялся, провел большим пальцем по ее шее, притянул к себе, обняв за талию. Мэдди непроизвольно прижалась к нему.

— По какой-то глупой причине мне тоже не хватало тебя, Мэдди.

Его прикосновения доставляли чувственное удовольствие, но она все-таки отстранилась: