А ей казалось, что всё вокруг специально спланировано и подготовлено именно для неё. Покрытый жухлой травой каменистый склон, мрачно-бесцветный берег, бьющиеся о камни волны, деловитые чайки… и даже небо, по которому неслись рваные грязноватые облака, чуть подсвеченные оранжевым снизу, а сверху уже пыльно-тёмные. Ветер усиливался, заставляя ёжиться, плотнее заворачиваясь в его пайту.

«Интересно, где ты сейчас?»

Она посмотрела в небо, различив на сером почти истаявшую полоску от самолёта — этот через океан, на континент летают в другую сторону. Отхлебнула вина прямо из бутылки, поморщилась — зачем было брать такое сладкое? Хотя… пусть хоть что-то в этой жизни будет сладким, и если это вино — тем лучше для психики.

Бутылка опустела на треть, а легче не становилось — Стефани с остервенением пила ещё, как будто алкоголь был обязан отработать вложенные деньги и унять боль, как будто это не перебродивший сок, а универсальное лекарство для души.

«Не поможет. Стивен сказал это так уверенно, как будто пробовал сотню раз… впрочем, то, что он предложил взамен, тоже не особенно подействовало.»

А ведь она связывала с первым поцелуем столько эмоций, как же — предательство! Ну и что теперь? Это ничего не изменило, как были они неизвестно кем друг другу, так и остались. А Крис… а Крису она ничего не скажет, ему легко врать, и от этого маленького умалчивания всем будет только лучше.

В салоне опять заиграл телефон, она прислушалась — не та мелодия. Поморщилась и отхлебнула ещё. «Та» мелодия стояла на вызове только у Стивена, у всех остальных был стандартный звонок.

«В понедельник я приеду на съёмки другим человеком. Я буду взрослой и деловой, и холодной как айсберг, такой, чтобы никто ничего не понял. Мы почти не снимаемся со Стивеном, я буду проводить всё свободное время с Крисом, а этот парень способен кого угодно заставить забыть о других мужчинах. Мой парень. В понедельник я повезу его на то место у перевала, где мы с ним целовались…»

В памяти почему-то всплыли не поцелуи Криса, а смеющиеся глаза Стивена, кормящего её курятиной с рук.

«…нет, не туда. Мы найдём другое место. И будем там только вдвоём. А мистер Эванс пускай катится к своей блондинке, там ему и место.»

Она решительно опрокинула в себя ещё глоток вина, хмуро вытерла губы. Встала с капота и взяла с сиденья телефон, открыла счётчик непринятых, пробежала глазами список — Мари, Крис, ещё раз Мари, мама. Вот маме надо перезвонить… она задержала палец над экраном, вздохнула и нажала на sms. Написала: «Сегодня не приеду, у нас гулянка по поводу записи, я выпила, за руль не сяду. Буду завтра утром». Отправила, стала писать ещё одно: «Уехала к родителям, очень устала, позвоню позже», выбрала из списка Мари и Криса, нажала отправить обоим и отключила телефон.

«Хватит надеяться, что он позвонит. У него есть гораздо более важные дела.»

Солнце исчезло полностью, Стеф посмотрела на бутылку, качнула её в руке — почти половина. Тёмная жидкость в сумерках казалась густой и бордовой, мрачной, как какой-то колдовской отвар.

«Не работает эта фигня, совершенно. Слухи о том, что в случае проблем на личном фронте надо выпить и всё пройдёт — всего лишь пропаганда компаний, выпускающих алкоголь. А жаль… или я просто мало выпила?»

Стефани посмотрела на светлую полоску горизонта сквозь стекло бутылки, поморщилась и закрыла её пробкой — больше ей точно не осилить. Сунула вино под сиденье, разложила оба кресла и свернулась в клубок в углу, закрыла глаза, чувствуя качку, как на маленьком корабле.

«Нужно выбросить из головы этот день. Просто представить, что его не было. Сделать вид, что всё в порядке, и жить дальше.

Как хорошо, что эта песня уже записана… Надеюсь, я ещё долго её не услышу.»

Она лежала на полу в своей комнате, читая бумажную книгу и медленно перебирая шерсть между ушами прибалдевшего Слэша. В доме было тихо, родители думали, что она приболела, и старались не шуметь.

«Не стыдно врать им?»

Стыдно. Но лучше соврать, что перепила и мучается головной болью, чем говорить, что всё в порядке, и видеть недоверчиво-понимающие взгляды, типа «можешь не объяснять, мы всё понимаем — молодость…».

«Да, чёрт возьми, молодость. И что теперь? Можно подумать, от осознания того, что всё пройдёт, станет легче.»

Она покосилась на телефон, «заряжающийся» на крышке пианино — она его так и не включила. Разговаривать с Мари не хотелось, рассказывать ей всё не было сил, слушать о том, как у неё всё хорошо с Алексом, было бы издевательством над собой. А разговор по поводу того, что можно и что нельзя разбалтывать общим друзьям… этот разговор ещё предстоит, но его нужно вести глаза в глаза, чтобы быть уверенной, что рыжая не соврёт.

«Возможно, Стивен просто блефовал. Это в его стиле.»

Как же ей хотелось на это надеяться… А ещё ей хотелось надеяться, что он всё-таки позвонил, но включить телефон и проверить было страшно, потому что — а вдруг нет? Душа дрожала от страха оказаться преданной и ненужной, предпочитая забиться в стальную раковину оффлайнового анабиоза — компьютер она тоже ни разу не включала. Кстати, это было единственным, что убедило родителей в том, что ей действительно плохо — раньше, приехав домой, она первым делом выходила в сеть.

В дверь тихо постучали, раздался голос мамы:

— Стефани, ты почему не идёшь? — дверь приоткрылась, мама заглянула и окинула комнату намётанным взглядом, — я же тебе написала.

— Что написала? — Стеф отложила книжку и села, мама закатила глаза:

— Sms, «иди кушать».

Девушка бросила взгляд на отключенный телефон и пожала плечами:

— Наверное, я забыла снять его с беззвучного режима.

— А по-моему, ты «забыла» его включить, — передразнила её мама, вошла и села на кровать. — Что случилось?

— Всё нормально, — она смотрела, как Слэш встаёт и подходит к маме, кладёт голову на её колени и блаженно жмурится.

«Предатель! И ты меня кинул, зараза мохномордая!»

— Стефани, что произошло на той гулянке, от которой ты до сих пор не можешь отойти? — она почесала собаку за ухом, с подозрением глядя на дочь. — Слушай, я такого не помню, чтобы ты целый день никому не звонила и даже Шарку своему не писала. У тебя же, вроде бы, всё хорошо — новую серию я только что посмотрела, ты там отлично сыграла и поёшь хорошо. — Мама с улыбкой полуприкрыла глаза: — А в том видео, где вы репетируете, ты вообще просто супер! Только я не поняла, откуда у тебя взялась эта кофта? Я её не помню.

Стеф похолодела:

— Какая кофта? И какое видео, на котором мы репетируем?

— Тёмно-зелёная, со шнуровкой на вороте и надписью какой-то, — мама отмахнулась, не замечая, как от этих слов округлила глаза Стеф. — Да ладно, это не важно. Главное — видео! У него уже полмиллиона просмотров, меньше, чем за сутки, прикинь? И ещё я в комментариях читала, что люди во всю качают твою песню, и ещё другие песни из сериала, тебя так хвалят!

Мама продолжала радоваться за неё и осыпать оптимизмом, а Стеф была сосредоточена только на том, чтобы не упасть — комната качалась под ногами.

«Видео, где я репетирую в пайте Стивена, может взяться только от самого Стивена. Почему он его выложил? Какие пол-лимона просмотров? Что происходит?»

Она бросила взгляд на компьютер, чувствуя, что блаженное бездействие закончилось — она должна узнать, что происходит.

— Ма, я не пойду есть, — она осторожно прилегла на ковёр и потёрла лицо, — честно, не могу. Я попозже.

— Как хочешь, мы тебе оставим, — было видно, что она обиделась, но Стеф предпочла закрыть на это глаза — ей действительно было не до еды. Мама ушла, за ней увязался Слэш, в комнате стало тихо. Стеф поднялась и включила компьютер, нервно барабаня пальцами по столу в ожидании загрузки, наконец запустила гугл и набрала своё имя. И автоматическая подстановка предложила ей список вариантов: «… Поцелуй Душ», «… и Стивен Ли Эванс», «… И Эванс репетируют», «… скажи песня скачать», «боже какое небо скачать».