— Это?.. Да? Детка, ты уверена? — он тряхнул головой и проморгался, пытаясь развеять дурман.
— Да, — её губы растянула шальная улыбка. — Но, пожалуйста, будь нежным, — и Джессика разорвала их контакт, развернулась к нему спиной, усаживаясь на пятки и прогибаясь в пояснице. Перекинула волосы через голову, открывая ему доступ к шее.
— Я буду, детка, буду. Боже, спасибо тебе, — бормотал Коул, покрывая её тело поцелуями и одновременно пытаясь дотянуться до тумбочки. — Малышка, ты не пожалеешь…
Жалела ли она об этом на утро? Нет. Он дал ей то, чего она хотела. Эти новые ощущения и толику боли, что заставила её сердце сжаться и прогнать адреналин в крови. И снова этот подъем на Эверест. Но в этот раз она как будто взбиралась туда по отвесной скале. Сквозь шторм и ураганный ветер. Прямо наверх. Никаких протоптанных троп. Она вела туда и его. И видела обожание в его глазах.
Коул сам не понимал, как ему удалось сдержаться в эту ночь. Видит Бог, эта девчонка испытывала его выдержку самым опасным способом. Он и так был заведен до предела благодаря той дозе, что принял еще в клубе. Так еще и Джесс… но он бы ни за что на свете не отказался. И потому собрал всю свою волю в кулак, чтобы не разогнаться на полную мощь, как бы ему этого ни хотелось. Коул знал — нельзя. Она доверилась ему. И он должен был, просто обязан сделать всё, чтобы Джессика не пожалела о своем решении. Поэтому ночью он был, как никогда нежен, внимателен и осторожен.
Рисовал пальцами на её спине фантазийные узоры, оставлял легкие поцелуи вдоль позвоночника. Терпеливо ждал, глядя, как она постепенно впускала его в себя. Предоставил ей возможность сначала самой двигаться в том ритме, той скорости и той амплитуде, что хотела она. А сам лишь пытался сохранить равновесие и не потерять самообладание, смотря, как Джесс с томительной медлительностью движется к нему и обратно. И старался не финишировать заранее, чтобы успеть открыть для неё эту новую грань удовольствия…
Джессика открыла глаза от того, как светло было в комнате, и снова их закрыла. Голова трещала, разрывалась на части. И ещё подташнивало. И хотелось пить. А лучше умереть… Пошарив по пространству рядом, она наткнулась на тело. Провела рукой вверх к шее и оставила её там, чуть почесывая короткие волосы.
— Доброе утро, — послышался его голос.
— Не-а, совсем не доброе, — проворчала она. — Убей меня, пожалуйста, а?
— Всё так плохо? — Коул разлепил глаза и уставился на неё.
— Голова. Ты можешь её… снять? Она так болит, раскалывается… Я умираю…
Коул усмехнулся. Раз болела голова, это не так страшно. Значит, ночью было хорошо не только ему. Хотя… Парень вспомнил, как томно и протяжно она стонала под ним вчера…
— Лежи, не двигайся, я сейчас, — он встал, налил на кухне стакан воды, достал блистер с аспирином и выдавил пару таблеток. Вернулся с добычей в спальню и завис перед кроватью, разглядывая обнаженное тело растянувшейся на животе Джесс.
— Ох, черт… — тяжелый вздох повис в воздухе…
— Что? — она перевернулась на спину, предоставляя его взгляду и здесь результат его стараний.
— Детка, мне очень жаль… У тебя есть что-нибудь закрытое на ближайшие пару недель? И желательно… с высоким горлом? — он разглядывал эти красноватые пятна на ее теле: на груди, шее, плечах, бедрах, животе. Он, что и правда, решил её пометить всю вчера?
— Что?! — Джессика распахнула глаза и принялась себя рассматривать. Бессильно застонала и откинулась на подушку. — Ты что, специально это, да? И в чем мне танцевать? Я похожа на леопарда! Коул, чтоб тебя!.. — снова перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, рыча и качая головой из стороны в сторону.
— Мне жаль, правда. Похоже, я вчера увлекся… И это все ты, — Коул оставил на тумбочке воду и таблетки и присел на край кровати, перекатывая девушку на спину и привлекая к себе. — Ты вчера… это просто… спасибо, детка, — он склонился над ней и нежно поцеловал. — Как ты себя чувствуешь? Тебе больно?
— Больно, — зло кивнула Джессика. — Я же говорю, голова раскалывается! Ты меня не слушаешь?..
— Это поправимо, — усмехнулся хозяин дома, протягивая стакан с водой и лекарство.
Джессика приняла его и снова упала на кровать, перевернулась на живот и спрятала голову между подушками от яркого солнечного света. А Коул смотрел на её изящную спину, тонкую талию и округлую подтянутую попку и думал, что уже больше никогда не сможет оставаться равнодушным к этому виду и не вспоминать прошлую ночь.
Желание просыпалось в нем только от одних воспоминаний. Ему хотелось разместиться между её ног, взять в руки эти две округлости и чуть развести их в стороны. Увидеть доказательство того, что он был там, в ней этой ночью. А потом подтянуть Джесс к себе, поставить её на четвереньки и скользнуть пальцами внутрь сквозь розовые лепестки, чувствуя, как инстинктивно сжимается она вокруг них. Найти и ласкать это чувствительное местечко почти у самого входа, а потом, когда она уже будет на грани, наполнить ее собой, любить, подталкивать к краю обрыва, чтобы прыгнуть вместе и чувствовать её пульсацию и пульсировать вместе с ней…
Но, похоже, Джессике пока было не до того, и еще она злилась на него за эти красные отметины, что слишком ярко выступали на её теле. Хотя, он не мог отрицать — ему нравилось.
Коул потянулся к Джессике, поцеловал её в волосы и встал, собираясь принять душ. Как ни странно, он не ощущал упадка сил или накатывающей тоски, как это обычно бывало после того, как очередная доза переставала действовать… Сегодня Коул был счастлив и полон сил.
Спустя почти неделю Джессика стояла перед зеркалом в гардеробной в одних трусиках и рассматривала свое тело. Ярко-розовые следы превратились в едва заметные. И если нанести автозагар, то их будет и не заметно. И всё же, если их заметит Брайан, а он их заметит, потому что сама она дотянуться до спины не сможет, он будет припоминать ей это еще целый год. Чертов Картер!..
Джессика уложила костюмы и обувь в чехол, проверила косметику и всё необходимое для прически. Укомплектовала кейс, ещё раз перетрясла небольшую сумку с вещами для поездки и проверила документы. Она была готова.
Первый коммерческий турнир сезона. Девушка нервничала и не знала, почему. Возможно, потому что это было первое соревнование после летних каникул или потому что у них были новые комбинации или потому что на чемпионов давила ответственность по защите титула. А еще возможно потому, что там у неё была назначена встреча с возможными спонсорами на предстоящий сезон.
К этому времени Инстаграм девушки успел набрать уже около сотни тысяч подписчиков, которые следили за жизнью Джессики. За её танцами перед зеркалом, за ироничными обзорами посещаемых мест, за оригинальными образами, которые она примеряла на себя день ото дня, за их кривляньями с девчонками, и за их фото-позами с Брайаном, от которого многие девчонки пищали и растекались в комментариях. В общем, за живым контентом, что она так органично создавала.
И её заметили производители одежды для фитнеса и йоги из Чикаго и предложили попробовать стать амбассадором одной линии одежды. Один пробный сезон, рекламный контракт со съемками для каталога и рекламы, а также на её страничке в Инстаграм. Они предлагали отличные условия и еще работу, временный контракт эксперта-консультанта в отдел разработки и дизайна на год… но в Чикаго. Этого она не говорила пока никому. И еще из-за этой встречи девушка возвращалась в ЛА не вечером субботы, а только поздним понедельником.
Коул не был в восторге от этого. Снова был раздражен, ворчал, сказал, что она может там и оставаться, раз ей так нравится в Иллинойсе. Джессике пришлось возвращать его хорошее настроение проверенным способом. Да, они не увидят друг друга целых четыре дня и не смогут даже поговорить из-за ее плотного графика.
И всё же… она не могла поставить свою жизнь на паузу.
Следующие две недели пролетели, как миг. И казалось, что ничего не изменилось, но неуловимые изменения происходили. Вместо их совместных вылазок на природу Коул стал все выходные проводить с друзьями, ходить на какие-то тусовки. Всё так же по вторникам и четвергам он приезжал к ней, проводил время с ней или все вместе с девчонками. Они так же ужинали вместе, дурачились, придумывали занятия на вечер. Даже играли в настольные игры, разделившись на пары, но было что-то в Коуле, что настораживало девушку.
