Ридж: Послушай меня, Сидни.

Я смотрю на сообщение, ожидая, что он напишет дальше. Когда я понимаю, что он ничего не печатает, смотрю на него. Он качает головой, и забирает у меня из рук телефон, и кидает себе за спину. Берет мою руку, и прижимает к своему сердцу.

- Здесь, - произносит он, похлопывая по моей руке. – Послушай меня здесь.

Моя грудная клетка сжимается, когда я осознаю, что именно он хочет, чтобы я сделала. Он прижимает меня к себе, и я охотно это позволяю. Он нежно наклоняет мою голову к своему сердцу, пока он устраивается подо мной так, чтобы мне было комфортно.

Я расслабляюсь на его груди, чувствуя ритм его сердцебиения.

Удар, удар, пауза.

Удар, удар, пауза.

Удар, удар, пауза.

Это невероятно прекрасно.

То, как оно звучит – прекрасно.

То, как оно заботится – прекрасно.

То, как оно любит – прекрасно.

Он прижимается губами к моей голове.

Я закрываю глаза… и плачу.

Ридж

Я держал ее в своих руках так долго, пока не удостоверился, что она проснулась. Было так много всего, что мне нужно было ей сказать, но я не хотел двигаться. Я люблю чувствовать то, как мы обернуты вокруг друг друга. Я боялся того, что если пошевелюсь, то она опомнится, и попросит меня уйти.

Прошло всего три недели с тех пор, как Мэгги и я расстались. Когда Сидни спросила меня, вернулся бы я к Мэгги, я промолчал, но лишь потому, что знал, она не поверит моему ответу.

Я люблю Мэгги, но больше не считаю, что мы подходим друг другу. Я точно знаю, в каком месте мы ошиблись. Начало наших отношений было настолько романтичным, что казалось просто нереальным. Нам было по 19. Мы едва знали друг друга. Год ожидания только усилил наши чувства, которые основывались на ложных надеждах и идеализированной любви.

Спустя время Мэгги и я, наконец-то смогли быть вместе, я думаю, мы были больше влюблены в саму идею наших отношений, чем друг в друга. Конечно, я любил ее. Я все еще люблю ее. С тех пор, как я встретил Сидни, я и не думал, как сильно моя любовь к Мэгги, основывалась на попытках спасти ее.

Мэгги была права. Я ничего не сделал за прошедшие 5 лет, кроме как был героем, который пытался защитить ее. В чем проблема? Героине не нужна защита.

Когда Сидни ранее пыталась подловить меня, я хотел ответить ей «нет», я не собирался возвращаться к Мэгги. Когда она сказала, что была в ужасе от того, что я хочу, чтобы она была Мэгги, я хотел схватить ее, и доказать ей, что я никогда не желал быть нигде либо еще, кроме как с ней, когда она рядом. Я хотел сказать ей, что сожалел только об одном, что не смог понять раньше, для кого я был лучше. С какой девушкой я себя лучше чувствовал. С какой девушкой, я бы построил любовь реальным, естественным путем, а не идеализированном.

Я ничего не сказал, потому что был напуган тем, что она не поймет. Я выбирал Мэгги снова и снова, и это моя вина, что я заложил сомнения в голову Сидни. Даже, если я знал, что тот сценарий, который она нарисовала у себя в голове, никогда не случится, потому что Мэгги и я, мы согласились, что это конец, я не уверен, что

не вернулся бы назад к Мэгги. Тем не менее, это мое решение не связано с тем, что я больше хочу быть с Мэгги. И даже не из-за того, что я люблю Мэгги больше. Но как я могу объяснить это Сидни, когда я

себе не могу это объяснить.

Я не хочу, чтобы Сидни чувствовала себя на втором месте, когда сердцем знаю, что она

правильный выбор.

Единственный выбор.

Я обернул свои руки вокруг нее, и достал свой телефон.  Она подняла голову, уткнувшись подбородком мне в грудь, смотря вверх на меня. Я протянул ей телефон, и она взяла его, затем отвернулась от меня, и снова прижалась ухом к моей груди, прямо напротив сердца.

Я: Ты хочешь знать, почему мне нужно, чтобы ты выслушала меня?

Она не отвечает мне сообщением, а просто кивает головой, все также прижатой к моей груди. Одной рукой она медленно гладит меня вверх и вниз, от талии до руки. Ощущение ее рук на моей коже, это то, что я бы никогда не хотел, чтобы стало воспоминанием. Положив левую руку ей на затылок, я начал гладить ее волосы.

Я: Это довольно длинное объяснение. У тебя есть блокнот, где бы я мог написать?

Она кивает, и слазит с меня. Она поворачивается к тумбочке, и достает из нее блокнот и ручку. Я облокачиваюсь на спинку кровати. Она протягивает мне блокнот, но не придвигается ко мне. Я хватаю ее за запястье, расставляю ноги так, чтобы она могла лечь на меня, пока я буду писать. Она медленно ползет ко мне, оборачивает свои руки вокруг моей талии, и снова прижимается ухом к моему сердцу. Я обнимаю ее, кладя блокнот себе на колено, опираясь щекой на ее макушку.

Мне хотелось, чтобы нам было проще общаться, чтобы все, что я хочу ей сказать, я мог сразу произнести. Мне хотелось бы смотреть ей в глаза и говорить, как именно я себя чувствую, и что у меня на уме, но я не могу, и я ненавижу это. Вместо этого, я изливаю все, что у меня на сердце, на бумагу. Она спокойно лежит у меня на груди, пока я почти 15 минут собираюсь с мыслями, которые написать ей. После того, как я закончил писать, протягиваю ей блокнот. Она переворачивается на спину, прижимаясь к моей груди. Мои руки прижимают и обнимают ее, пока она читает письмо.

Сидни

Я понятия не имею, чего ожидать от слов, которые он написал, но как только он отдал мне записку, я начинаю впитывать каждое предложение так быстро, как только позволяют мои глаза. Из-за того, что между нашим общением существует барьер, поэтому каждое слово, которое я получаю от него, неважно в каком виде, я считаю нужным поглотить так быстро, как только это возможно.

Я не знаю, на самом ли деле я лучше чувствую свое собственное сердцебиение, чем другие люди, но я склонен верить, что это так и есть. То, что я не могу услышать мир вокруг меня, позволяет мне больше сфокусироваться на мире внутри меня. Бреннан, как-то, сказал мне, что единственный раз, когда он слышал свое сердцебиение, было тихо, и он был неподвижен. Это не проблема для меня, потому что в моем мире всегда тихо. Я всегда слышу свое сердцебиение. Всегда. Я знаю его. Знаю его ритм. Знаю, что заставляет его ускориться, а что замедлиться, и я даже знаю, когда все это можно ожидать. Иногда бывает, я чувствую, что мое сердце отреагировало раньше, чем мой мозг успел осознать. Реакции моего сердца, это то, что я всегда мог предсказать… но пару месяцев назад, это изменилось.

В первый же вечер, когда ты вышла на свой балкон, тогда я впервые заметил изменения. Это было едва заметно, но это было. Просто особенный небольшой скачок. Я отгородился от этого, потому что я не хотел думать о том, что происходило между нами. Мне нравилось, как мое сердце было предано Мэгги, и я не хотел, чтобы это менялось.

Но, когда я в первый раз увидел, как ты подпеваешь одной из моих песен, это снова повторилось. Только в это раз это было более очевидно. Сердце ускорялось с каждым разом, когда я видел, что твои губы двигаются. Оно начало биться так, как никогда раньше не билось. В тот первый вечер, когда я увидел тебя поющей, я встал, зашел в квартиру, и там доиграл, потому что мне не нравилось, как ты заставляешь чувствовать мое сердце. Впервые, я почувствовал, что абсолютно теряю контроль над ситуацией, и от этого чувствовал себя ужасно.

В первый раз, когда я вышел из своей комнаты, и увидел тебя, стоящей в моей квартире, меня словно обдало ледяным дождем – Боже мой, я даже не подозревал, что сердце может так биться. Я знаю свое сердце, и оно ни на что так не реагировало, как на тебя. Я положил бланки на диван, так быстро, как только мог, показал тебе, где находится ванная, и тут же вернулся в свою комнату. Я объяснил тебе, что нужно делать, если ты пользуешься  душем, чтобы успокоить себя, после того, как, в первый раз, увидел тебя так близко.

Реакция моего тела на тебя, меня не беспокоила. Физическое влечение – это нормально, и в этом то и смысл, мое сердце все еще принадлежало Мэгги. Мое сердцебиение было полностью для Мэгги. Оно всегда было ее, но чем больше времени я проводил с тобой, тем больше ты, неумышленно, просачивалась в мои мысли, и забирала себе понемногу этого сердцебиения. Я делал все, что только мог, чтобы предотвратить это. На некоторое время, я убедил себя, что я сильнее своего сердца, поэтому я и позволил тебе остаться. Я думал, что мои чувства к тебе, были ничем иным, как отвлечением, и если я немного помечтаю о тебе, то этого будет достаточно для реальности. Но вскоре, я осознал, то, как я о тебе мечтал, это совсем не то, как нормальные парни фантазируют о девушках-отвлечениях. Я не представлял, как украду у тебя поцелуй, пока никто не видит. Я не представлял, как в полночь забираюсь к тебе в постель, для всех тех вещей, которые мы бы оба хотели, чтобы я сделал. Вместо этого, я представлял, то, как ты засыпаешь в моих руках. Я представлял, чтобы я почувствовал, проснувшись рядом с тобой утром. Я представлял твои улыбки, твой смех, и даже то как хорошо бы это ощущалось, как я успокаивал тебя, когда ты плачешь.