— Тебе не кажется, — улыбнулся, наконец, понимая, почему моя прелесть такая колючая, — что твои оскорбления выглядели бы намного эффектнее, если бы ты обращалась ко мне на «Ты»?

— Не кажется, Тимофей Владимирович! Смысл моих реплик не меняется! Покиньте мою комнату немедленно!

— Ладно, — уныло поднявшись, состроил как можно более несчастное лицо, вспоминая мамины возмущения о моих пропадающих выдающихся актёрских способностях. — В машине переночую…

— А… — Соколова закусила губу, тревожно оглядываясь по сторонам, будто пытаясь найти выход из сложившегося положения.

«Моя ж ты, зайка!» — натягивая на себя брюки, с нежностью подумал о Дарине, проникаясь её отзывчивостью. — «Орлов, как же тебе повезло! Встретить девушку, которой эгоизм и меркантильность совершенно несвойственны — это дорогого стоит!»

Глубоко вздохнув, накинул рубашку на плечи, тихо пожелав:

— Приятных снов, Дарина…

Дарина

«Да твою ж мать!»

«Нет-нет-нет! Не делай этого, Дарина!» — кричало чувство самосохранения, явственно ощущая подвох в удручающем виде моего начальника. — «Он — хитрый лис!!! Не ведись! Не ведись!!!»

— Эммм… Тимофей Владимирович… я… вы… — Орлов замер у двери, медленно оглянувшись.

— Если тебе что-то понадобиться, позвони.

«Пусть идёт! Давай, уходи!»

«Какая бессовестная», — так и слышала недовольное бормотание Совести, коробившей сейчас мои внутренности.

— Подождите! — не выдержала я этого морального прессинга, сдаваясь знакомому мне чувству — жалости, а также здравому смыслу. На улице пусть и наступила весна, но ночи оставались холодными и промозглыми. Если Орлов заболеет, я буду долго сама себя корить, чувствуя вину! — Номеров свободных, правда, нет?

— Правда, Дарина Андреевна…

— Не переигрывайте! — огрызнулась, тут же прокомментировав реплику начальника, сказанную с видом побитой собаки. — Чёрт! В смысле, ладно… оставайтесь… Только спать будете на креслах!

— Дарина, побойся Бога! Посмотри на эти кресла и на меня?! Это совершенно неудобно!

— Посмотрите на эту кровать и на меня! — парировала я, высокомерно приподняв одну бровь. — Вам тут места нет!

— Я думаю…

— Думать будете в машине! — сказала, как отрезала, забираясь под одеяло, где ещё недавно лежал мой мучитель. — Если что-то не устраивает — я не держу!

— Ну, ты и наглая…

Покачав головой, Тимофей снова повздыхал, быстро сооружая себе ложе из кресел купеческого стиля, подозрительно скрипящих, когда высокий мужчина попытался на них принять удобную позу, погасив свет.

Десять минут такой возни, и я не выдержала:

— Да что ж такое?! Вы угомонитесь там, или вам дубинку снотворного выписать?

— Злая ты.

— Какая есть!

Очередной скрип спровоцировал мой обречённый стон.

— Бооооже! За что мне всё это? Чёрт с вами! Ложитесь уже на кровать!!! Я не усну в таком шуме!

Секунда, и мягкая «купеческая» перина просела под тяжестью мужского тела, словно нарочно, создавая покатый уклон, отчего я скатилась прямо под бок Тимофея. Орлов охнул от неожиданности, но моментально вцепился мёртвой хваткой, обняв меня за талию.

— Теперь понятно, почему у них была ватага детей…

— Что?

— Кровать, говорю, удобная.

— Вообще-то, — попыталась вырваться я, уже коря себя за то, что не прислушалась к вопящим ещё недавно предостережениям чувства самосохранения, когда потерпела фиаско, — я всё прекрасно слышу!

— Соколова, замри, — мучительно застонал Тимофей, схватив одну из четырёх подушек и водружая её между нами, тем не менее, не выпуская меня из объятий. — Спокойной ночи!

— Эээ… а вы ничего не забыли?!

— Тебя поцеловать? Да… — в голосе мужчины так и слышалась улыбка, пусть мне его лицо было совершенно не видно в темноте.

— НЕТ! Я говорю о ваших руках!

— А что с ними не так? — внезапно, словно для себя что-то решив, Орлов привёл свои верхние конечности в движение, плавно поднимая их вверх.

Я дёрнулась, охнув от возмущения.

— Немедленно прекратите!!! Я передумала! Проваливайте ночевать в машину!!!

— Поздно, зайка… твоя лубяная избушка захвачена, — прошептал коварный лис, зарывшись носом в мои полусухие после душа волосы, знатно веселясь за мой счёт. — Сдавайся! Мы пленников… залюбим… и не обязательно до смерти…

Шлёпнув начальника по рукам, испуганно замерла, когда он, в мгновение ока, оказался сверху.

— Дарина, почему ты мне не веришь? — жалобно простонал мужчина, нависая надо мной, как настоящий хищник, блестя серыми глазами в полутьме.

«Потому что это не может быть правдой! Потому что ты разобьёшь мне сердце, когда оставишь, променяв на идеальную модель, которые теперь толпами вьются перед тобой!!!»

— Я… я — лесбиянка! Так пойдёт?

— Не-а. Ты дрожишь в моих руках. У девушек с нетрадиционной ориентацией другая реакция на домогательства со стороны мужчины, — настойчивый хриплый шёпот Тимофея и его близость… его до одури приятный запах кожи — не дрожать в его руках было просто невозможно!

— Нимфоманка?!

— Какая прелесть, — Орлов хмыкнул мне на ухо, отчего я задрожала ещё сильнее, наконец, вытащив руки из-под одеяла и упёршись ими в торс мужчины, явно намеревающегося меня поцеловать. Мои старания ему помешать, не оценили. — Мне нравится.

— А мне — нет. Пожалуйста, не надо!

— Хорошо, — вдруг сдался Тимофей, снова оказываясь на своей мини половине, не переставая меня обнимать. — Прости… я подожду. Спокойной ночи.

На этот раз возмущаться, задавать наводящие вопросы и требовать убрать от меня руки, я не стала, боясь повторения атаки гормонов… положа руку на сердце, сама не знаю, чьих больше! Одному Богу известно, чего мне стоило, удерживать свои руки на крепком твёрдом торсе мужчины, когда они так мечтали зарыться пальцами в мягкие волосы Тимофея!

Постепенно отпуская напряжение, привыкнув к тому, что моя голова покоиться на плече босса, всё больше изумляющего меня своей настойчивостью, заснула.

— Господи! Да разве ж это модель «плюс сайз»?!

Женщина, уже сорок минут красившая моё лицо, нанося на бедную кожу один слой «штукатурки» за другим, конкретно меня начинала вымораживать! Понять: комплимент она мне делает или банально троллит — было невозможно, а этого я не любила!

«Этот день явно не задался с самого утра», — мысленно простонала, ловя на себе пристальный взгляд Тимофея Владимировича.

Мы с начальником уже больше часа сидели в фотостудии Жерара, покинув Валуево ещё утром. Подготовка к фотосессии, как оказалось, занимала очень много времени, поэтому пробуждение для меня, хоть и было ожидаемо ранним, но не это оказалось самым переживательным.

Только я проснулась в объятиях Орлова, продолжавшего меня обнимать, этот самый взгляд — первое, что я увидела… даже не увидела, а скорее наткнулась на этот ураган чувств.

Непонятные эмоции, таившиеся в глубине его глаз, я ещё никогда не встречала у противоположного пола. Они скорее относились к маниакальному стремлению заполучить своё, поэтому действовали на меня удушающе из-за того, что я отказывалась верить в их искренность.

«Ну, не может такого быть! Он просто хочет меня развести!» — всё время одёргивала сама себя, пока тело так и норовило поплыть от внимания со стороны понравившегося ему мужчины.

Иногда, мне даже начинало казаться, что Орлов, как только я поведусь на его слова, звучащие странно убедительно, подкреплённые настойчивыми прикосновениями, станет смеяться над моими чувствами, и даже добавит: «Розыгрыш, Пышка! Как ты только могла поверить, что можешь понравиться мне?!»

«Господи, да я же настоящая, неуверенная в себе трусиха!»

— Не жмурьте глаза! Вы мешаете мне красить ваши ресницы!!!

— Хватит, — сухо приказал Орлов, предотвратив появление возмущения, готового сорваться с губ. — Всё было более чем идеально. Господин Тошима предпочитает натуральную красоту, именно поэтому выбрал эту девушку. Сворачивайте свою лабуду! — Мой босс был чем-то недоволен. Это бросалось в глаза моментально, так как скрывать своё недовольство этот мужчина вовсе не собирался. — Жерар, начинай уже!