Я шел домой, а она — развлекаться.

Это были не способы провести вечер.

Это были разные жизни.

Из Америки пришла еше одна открытка. На ней под словами «Коннектикут — штат мускатных орехов — Новая Англия» было изображение сельской местности с буйной растительностью ярких осенних красок. На обратной стороне открытки — написанное прописью послание от моего сына:

«Дорогой папочка. У нас есть собака. Его зовут Бритни. Мы его любим. До свидания».

— Бритни — это забавное старое имя для собаки, — сказала моя мама. — Наверное, это была идея Джины.

Когда-то моя мама любила Джину. Я всегда говорил, что, когда они познакомились, моя мама считала Джину этаким домашним вариантом Грейс Келли, великолепно сочетающей в себе голубоглазую красотку, старомодную порядочность и знатное происхождение. После нашего развода мама постепенно пересмотрела свое мнение. Сейчас Джина уже меньше всего походит на принцессу государства Монако и все больше напоминает вавилонскую блудницу.

— Мама, может, Бритни сука, а не кобель?

— Нет необходимости так выражаться, — произнесла мама.

Мы находились на кладбище, у могилы отца. Я был здесь впервые после Рождества, когда заезжал за мамой, чтобы отвезти ее к нам домой на праздники. С тех пор прошло уже три месяца. Это было на удивление хорошее Рождество. Мама и Сид с удовольствисм фаршировали гигантскую индейку, Пегги целый час висела на телефоне, разговаривая с Пэтом. Они сравнивали свои подарки. Я до сих пор помню выражение лица Пегги, когда она открыла свой подарок и нашла там не только куклу Брюси — диск-жокея на Ибице, но и мелкие кукольные принадлежности к нему, включая крохотные проигрыватели для дисков.

После отъезда Пэта я думал, что Рождество пройдет грустно, с ощущением потери, а на самом деле все оказалось наоборот. Рождество стало приятной передышкой от моей тоски. Время неумолимо шло, и я заметил, что надгробный камень уже не такой безукоризненно белый, как несколько месяцев назад. Он немного покосился от времени, и на нем появились пятна от зимней сырости. Все постепенно меняется, а я и не замечаю этого.

— С Пэтом все в порядке? — спросила мама. — Ему нравится школа? Он завел там друзей? Здесь у него были проблемы, а как там? Я помню, что вы с Джиной ходили к его учительнице. А сейчас у него все наладилось?

— С ним все в порядке, мам, — произнес я, хотя, по правде говоря, не имел ни малейшего представления, стал ли Пэт круглым отличником или все так же бродит по новому классу, как и раньше. У меня было ощущение, что мой сын находится не за тысячи миль от меня, а на расстоянии нескольких световых лет.

— Знаешь, я по нему скучаю.

— Знаю, мам. Я тоже скучаю.

— Он приедет на каникулы?

— На летние. Он приедет на летние каникулы.

— Это долго. До лета еще долго ждать. А как насчет пасхальных каникул? Может, он приедет на Пасху?

— Я поговорю об этом с Джиной.

— Надеюсь, что он приедет на Пасху.

— Я постараюсь это устроить, мам.

— Потому что, знаешь, ведь всякое может случиться. Никогда не известно, чего ждать.

— Мам, ничего с ним не случится, — сказал я, стараясь сдержать раздражение. — С Пэтом все хорошо.

Она взглянула на меня, потерла ладони, смахивая с них землю с могилы своего мужа.

— Я не имею в виду Пэта, Гарри. Я говорю о себе. Я уставился на нее в изумлении, почувствовав, что мир перевернулся.

Мой отец всегда в моем представлении был самым сильным, Мама никогда не водила машину, не отпирала дверь после наступления темноты и терпеть не могла любые конфликты. И только потому, что у нее не было водительских прав, что она всегда вежлива с грубыми официантами и спит с зажженным светом, я решил, что она робкая женщина. Сейчас я готов признать, что у моей матери имелось достаточное количество мужества.

— Мама, что случилось? Она вздохнула:

— Обнаружила опухоль, Гарри. Когда была в душе. В груди.

У меня похолодело сердце.

— О Господи, мам.

— Она маленькая и очень твердая, Я ходила к врачу. Ты ведь знаешь, как я не люблю ходить к врачам. Прямо как твой отец. Сейчас мне нужно сдать анализы. Грэм отвезет меня на своей машине.

«Вот так всегда и случается, — подумал я. — Сначала теряешь одного родителя, потом другого». Как настоящий эгоист, я подумал, что, пройдя через все это с отцом, я не уверен, что смогу пережить то же самое опять. Хотя знал, что все равно придется. Это самое естественное событие в жизни.

Я представил себе ее в душе. Как она намыливала себя кусочком мыла в форме дельфина, которое подарил ей на Рождество ее внук. Я представил себе выражение ее доброго, неповторимого лица, когда она обнаружила что-то, чего никогда раньше не было.

Маленькую твердую опухоль. Опухоль размером с планету.

Вернувшись домой, я застал Пегги, сидящей на ковре скрестив ноги и изучающей книжку про куклу Люси.

— Посмотри, Гарри, что у меня есть.

Я уселся на пол рядом с ней и посмотрел в книгу «Я люблю куклу Люси — самую популярную куклу в мире». Это было серьезное журнальное издание, содержащее социологический анализ и исследования противоречий в различных мировых культурах. Первая статья называлась «Откуда появилась кукла Люси». Я пробежал ее глазами, потому что мне самому стало интересно. Оказалось, что кукла Люси родилась в Париже от матери, которая была наполовину таитянка, наполовину бразильянка, и от отца англо-зулусского происхождения. В книге также сообщалось, что кукла Брюси родом с Ибицы. Были там и более научные статьи. «Кукла Люси как современная модель». «Роль куклы Люси в феминизации общества». «Кукла Люси как кладезь традиционных ценностей». «Кукла Люси как корень сексуальной революции». «Кукла Люси — совершенная кукла. Ее можно сделать всем, чем хочешь».

— Откуда у тебя это, дорогая?

— Это дал мне дядя Люк.

— Дядя Люк?

— Он приехал к нам вместе с мамой на своей гоночной машине.

— Дядя Люк заходил к нам домой?

— Нет. Он дал маме эту книгу для меня. Она для больших девочек.

И почему все эти уроды дарят маленькой девочке совсем не те подарки? Ее отец со своими огромными бесполезными плюшевыми животными. А теперь еще и эта книжка-журнал от дяди Люка. Пегги еще лет десять расти до такого издания. Но я-то что понимаю? Она любит разглядывать картинки, а тут был о огромное количество страниц с изображением куклы Люси разных годов выпуска.

— Так много всяких кукол Люси, — проговорила Пегги.

Итак, куклы Люси во всей своей красе: кукла Люси — деловая женщина (когда кукла Люси работала в офисе гигантской японской корпорации до финансового краха), Люси — танцовщица из Рио (наряд танцовщицы с плюмажем и шлейфом), работница Люси (блондинка, перекрашенная в брюнетку, чтобы подчеркнуть серьезность Люси, делающей карьеру; у нее были очки, правда, без диоптрий, и портфель).

Тут была и кукла Люси — космонавт, кукла Люси — эстрадная дива, Люси — банкирша, Люси — хиппи, Люси — прыгающая на тарзанке, Люси — певица-шансонье, Люси — пилот истребителя.

А еще Люси — домохозяйка, повариха, туристка, продавщица. Карьера и дом, любовь и секс, популярность и скромность, работа и развлечения.

— Какая кукла тебе больше всего нравится, Гарри?

Я взглянул на куклу Люси «Спокойной ночи, крошка», на которой была надета прозрачная белая рубашечка, достающая только до пупка.

— Мне больше всего нравится Люси — работающая девушка, — ответил я.

— Почему?

— Она напоминает мне твою маму.

— Мне тоже.

Сид наверху переодевалась. Она сидела за туалетным столиком в лифчике и трусиках, глядя в зеркало. Она бросила на меня взгляд, уже настроившись защищаться и ожидая, что я начну высказываться по поводу книги дяди Люка.

Я тряхнул головой и закусил губу.

— Моя мама… — начал я.

— Что случилось?

— Она обнаружила опухоль у себя в груди. — Я произносил слова медленно, с расстановкой.