Но в тот вечер, когда опустились сумерки, я так обрадовался, что живу, и был преисполнен такой благодарности за то, что рядом со мной эта необыкновенная женщина в зеленом шелковом платье, что невольно поверил в то, что больше никогда не буду грустить.

— Оно все еще тебе впору.

Сид отправилась наверх упаковывать вещи.

Я пошел в гостиную и сел на ковер рядом со своим сыном. Передача про красивых лошадей закончилась, и теперь Пэт бесцельно переключал программы, тщетно пытаясь найти хоть что-нибудь стоящее. Но днем телевидение оказалось забитым отупляющими и пустыми шоу вроде «Шести пьяных студентов», «Где мои штаны?» и тому подобных. Я осторожно вынул из его маленькой руки пульт и выключил телевизор.

— С тобой все в порядке, Пэт? Он молча кивнул.

— Правда, Пегги замечательно выглядела в платье подружки невесты?

Он немного подумал, прежде чем ответить:

— Она стала похожа на настоящую леди.

— Неужели? — Я обхватил его рукой за плечи. Он прижался ко мне. — Ну, а как дела у тебя? Как ты себя чувствуешь?

— Я немножко волнуюсь.

— О чем, дорогой мой?

— О том, что мне сказал Берни Купер, — пояснил Пэт. — Он говорил, что у каждой собаки должен быть паспорт.

— Наверное, так оно и есть. Если собаку собираются перевозить из одной страны в другую, она должна иметь документы. Берни абсолютно прав.

— Вот это мне и важно узнать. А вдруг у Бритни нет паспорта?

— У Бритни?

— У моей собаки Бритни. Потому что если у Бритни нет паспорта, то как Ричард собирается перевезти его в Лондон, где мы все теперь будем жить?

— Я уверен, что Ричард все уладит. Кстати, как тебе сам Ричард? Ты рад снова видеть его?

Пэт неопределенно пожал плечами. Мне показалось, что его гораздо больше интересовала судьба собаки, нежели собственного отчима. Бритни означал для Пэта несравненно больше, нежели Ричард. И разумеется, не следует забывать о том, что собака остается с человеком на всю жизнь, а отчим может исчезнуть в любой момент.

— Мама и Ричард… Они, наверное, снова будут жить вместе.

Мой сын понимающе кивнул и, закусив нижнюю губу, многозначительно посмотрел на пульт дистанционного управления, зажатый в моей руке.

— Ты нормально к этому относишься, дорогой мой? Это ведь затрагивает не только маму и Ричарда, а влияет и на твою жизнь тоже. Я хочу, чтобы ты… ну, не знаю… рассказывал мне обо всем, что волнует и тревожит тебя. Для этого, собственно, я и нахожусь рядом с тобой. Чтобы ты всегда мог откровенно со мной побеседовать. А мама когда-нибудь заводила с тобой разговор на эту тему? Ну, о том, как она решила поступить с Ричардом?

И снова кивок в ответ.

— Они хотят постараться, чтобы у них все сработало, пап.

Чтобы у них все сработало.

Когда я был ребенком, если семилетний мальчик употреблял слово «сработало», то оно относилось либо к заводному паровозику и железной дороге, полученным в подарок на день рождения, либо к запутанным электрическим гирляндам с разноцветными мигающими лампочками на Рождество.

Теперь же мой ребенок говорил «сработало», но он имел в виду брак.

Мы в молчаливом согласии снова включили телевизор.

С улицы донесся рев мотоциклов.

Пегги возвращалась со свадьбы.

Сид спустилась по лестнице, все еще одетая в то самое зеленое шелковое платье. Я почувствовал в душе нечто приятное, что могло показаться волной надежды. А может быть, просто ностальгией. В любом случае я радовался, что она пока не выбросила это платье.

Мы вышли на улицу, где перед нашим домом уже собралось с десяток мотоциклов. Мужчины во фраках, женщины в вечерних платьях. На всех поверх торжественных нарядов надеты кожаные куртки, на головах — шлемы. Друзья жениха и невесты гордо восседали на своих «БМВ», «Нортонах», «Харлеях» и «Триумфах». Невеста находилась позади Джима, на его мотоцикле, а Пегги устроилась в коляске одной из машин свиты.

Ее мама извлекла оттуда свою дочку.

— Тебе понравилась свадьба? — поинтересовалась Сид.

Пегги начала восхищенно пересказывать все то, что запомнилось ей больше всего:

— Я держала цветы и шла сразу за Либерти, когда она продвигалась к алтарю. Ну, туда, где регистрируют брак.

Джим рассмеялся:

— Молодец, девочка, все правильно. Иди сюда, моя принцесса, поцелуй своего папочку.

Мы с Сид в смущении наблюдали за тем, как обнимаются отец и дочь. На этом участие Пегги в торжестве заканчивалось. Ее не приглашали повеселиться вместе со всеми остальными в кафе «Тон Ап». Затем молодожены уезжали в Манилу проводить медовый месяц. Пегги села на колени Джима лицом к нему. Оба сияли от счастья и улыбались.

На улицу вышел Пэт. Он закрывал себе уши ладонями, чтобы не слышать страшный рев мотоциклов.

— Ну, что ж, — произнесла Сид, — примите мои поздравления.

— Да, — поддержал я ее. — Я тоже вас поздравляю.

Джим только усмехнулся, и в ту же секунду мотоцикл, рванувшись с места, умчался прочь. Я не мог поверить своим глазам. «Нортон» уносился вдаль. Невеста сидела позади Джима, а Пегги — впереди него. Было слышно, как хохочут от восторга и радостно визжат и невеста, и подружка невесты. Я подумал, что вот это, наверное, и есть похищение ребенка. Мне почему-то показалось, что Джим решил отнять у Сид Пегги.

— Нужно было надеть ей шлем, — заворчала Сид. — Я понимаю, что они решили еще немного развлечься, но все равно мне это не нравится.

Джим развернул мотоцикл в самом конце улицы и снова устремился нам навстречу. Его дочь не переставала хохотать, обнимая своего папочку, а за мотоциклом, как светлое знамя, развевался шлейф свадебного платья невесты. Внезапно переднее колесо машины оторвалось от асфальта, «Нортон» яростно взвился «на дыбы», и вся троица отчаянно заверещала одновременно от ужаса и восторга. Такие крики обычно слышатся возле аттракциона «Русские горки». В следующую секунду мотоцикл опустился на оба колеса, резко затормозил и остановился. Все гости, сидевшие на своих мотоциклах, зааплодировали и в знак одобрения заставили свои машины дружно взреветь во всю мощь.

— Еще! — потребовала Пегги.

— Только один разик, — предупредил Джим.

— Никакого разика, — нахмурилась Сид, забирая ребенка.

— Ну, мамочка!

Джим устало вздохнул:

— Узнаю тебя, Сид. Ты все такая же.

— Достаточно, — строго произнес я.

Жених перестал улыбаться, и мне показалось, что он впервые в тот день посмотрел мне в глаза.

— Достаточно? — переспросил он. — Ты сказал «достаточно»? Да кто ты такой, чтобы указывать мне, приятель? Это моя дочь.

— Но я живу с ней вместе. Он злобно ухмыльнулся:

— Да, но ведь это скоро закончится, верно?

Я посмотрел на Сид, но она тут же отвернулась. Значит, она все-таки успела рассказать своему бывшему мужу о наших проблемах. И тогда я догадался, что все это — и свадьба на мотоциклах, и толпа друзей у нашего дома, и даже опасный трюк с участием собственной дочери — он задумал специально лишь для того, чтобы похвастаться перед своей первой женой.

Мы можем утаивать что угодно от наших бывших жен и мужей, но только не тот факт, что теперь мы сами счастливы.

— Я знаю про тебя все, Гарри, — прорычал Джим. — И ты для Пегги никакой не отец. Да ты даже и собственному сыну не совсем отец, верно?

Я посмотрел на Пэта. Он по-прежнему закрывал уши ладонями, но теперь я не знал, зачем он это делает. То ли его раздражал рев мотоциклов, то ли он не хотел слышать то, что сейчас говорил мне Джим.

Сначала Люк Мур, теперь еще Джим. В мире, оказывается, полно мужчин, претендующих на место возле моей жены. И все они считали себя лучшими, чем я. От этого мне стало не по себе. А еще от того, что я понимал: виной всему только я сам.

— Ты урод, Джим. Ты всегда был таким, таким и останешься. Ты, конечно, любишь свою дочь, да? И ты, разумеется, хороший отец, так? Но тебе было даже слабо пригласить ее отпраздновать твою собственную свадьбу как следует.