— А к тебе я приставлю Альву. — Мягкий тембр мужа почти ласкал, его слова не выглядели приказом, скорее, просьбой проявить благоразумие и не упорствовать. — Я заметил, тебе она нравится больше остальных.

— Хорошо. — Я и не собиралась спорить, мне ведь не пять лет, прекрасно понимаю необходимость подобных мер. — Можно я пойду в свои покои? — На самом деле мне не хотелось покидать мужа, но мистер Фрай явно ждал моего ухода, чтобы продолжить разговор. К тому же сказка на ночь сама себя не расскажет. Милли наверняка дожидается моего появления.

— Да, конечно, отдохни.

Спохватившись, Нейтан подошел ко мне, помог встать со стула и, проведя к двери, нежно поцеловал мою кисть. Мои щеки вспыхнули, я все никак не могла привыкнуть к знакам внимания от собственного мужа.

— Все будет хорошо, не волнуйся, Эмма, — склонившись к моему лицу, заверил Нейтан. Тысячи мурашек пробежались по моему телу, и я поспешила покинуть кабинет.

Лежа в ванной, размышляла о случившемся, вновь и вновь прокручивая известные мне факты. Если культу потребовались сведения о доме, то почему они не выбрали для допроса слуг? Они знают больше меня. Может, им нужно было что — то, что знаю только я о Нейтане? Но что? Может, их интересовали наши отношения? Все вокруг только и ждут нашего наследника. Только последователям Карда это зачем? Я обхватила себя за плечи. Может, вся разгадка в этом? Они приносят в жертву магов молнии. Возможно, для ритуала им необходима беременная магиня? Мне стало дурно от этой мысли, но ничего больше не приходило в голову. Кровавые жестокие картины стояли перед глазами, и я умыла лицо, стараясь отогнать их. Отбросив эмоции, постаралась рассуждать здраво.

Если так, то волноваться мне не стоит. Каждое утро я пью зелье, чтобы не понести. Пока у нас все так хлипко в отношениях с мужем, не стоит усложнять все это ребенком. Возможно, мне следовало бы поговорить с Нейтаном, а не пить тайком зелье, но я не была готова к такому разговору. Да и сам Нейтан ничего не говорил, хотя свекровь все так же хотела внуков. Каждый раз муж рассказывал, каким желанным ребенком была Милли. Эти разговоры бередили мое сердце. Хотелось такого же отношения и к нашему малышу. На меньшее я была не согласна.

— Как водичка? Теплая? — спросил Нейтан, войдя в ванную. Он двигался мягко, почти бесшумно, словно тигр на охоте.

— Теплая. — Мои губы расплылись в улыбке.

Услышав ответ, муж начал раздеваться. Я не могла оторвать взгляда от него. Широкие плечи, плоский живот… А еще эта тонкая полоска волос, которая убегала вниз. Штаны слетели на пол, и мой взгляд проследовал вниз. Муж приближался, на его лице была улыбка, а голодный взгляд заставлял мое сердце стучать сильнее. Придвинувшись к краю ванны, я наблюдала, как он забирается ко мне. Мягкая пена растаяла от брызг. Я не смущалась своей наготы. Нет. Я хотела близости. Хотела Нейтана. Сейчас. Поддавшись желанию, я прижалась всем телом к мужу. Наши губы встретились, и начался танец. Танец страсти и желания. Он никогда мне не надоест. С каждым разом мои поцелуи становились все откровеннее. Моя страсть и мое желание срывали все запреты. Я делала то, что хотела. Ведь в любой момент все это могло закончиться. Хоть Нейтан и улыбался мне днем, а ночью страстно ласкал, доводя мое тело до изнеможения, я все равно ловила его задумчивые взгляды и видела, как он бродит по саду, о чем — то думая. Может, он жалеет, что поддался желанию в охотничьем домике? Может, он попросит вернуться меня в свои покои, как только его мать покинет наше поместье?

Эти вопросы мучили меня даже сейчас, когда мое тело плавилось в умелых руках, а мягкие губы мужа терзали мой сосок. Сидя на Нейтане, я выгибала спину и ерзала попой. Его плоть уже была возбуждена, я чувствовала её. Я хотела ощутить её внутри себя, но муж не спешил. Он гладил меня, ласкал и целовал. Невыносимо нежно. От его нежности у меня кружилась голова. Вцепившись в плечи мужа руками, я слегка привстала. Секунда — и я поймала то, что хотела. Нейтан, оторвавшись от моей груди, взглянул в мое лицо. Его глаза были полны удивления, когда я начала скользить вниз, вбирая в себя его. На моих губах заиграла довольная улыбка. Я была хорошей наездницей, а сейчас еще и очень старательной. Очень — очень старательной.

Сегодня вечером должен состояться семейный ужин, а завтра поутру свекровь покинет наше поместье. Ее сиятельство леди Камилла вместо обещанной недели задержалась у нас почти на две, но я не хотела, чтобы она уезжала. Я боялась завтрашнего дня, боялась, что исчезнет причина, по которой я все еще могу находиться в покоях мужа. Нейтан, казалось, избегал меня. Уже второй день он спешил на работу, позабыв о завтраке, а возвращался лишь к ужину. Наши ночи были наполнены страстью, но говорили только наши тела — губы молчали.

— Эмма, ты какой будешь чай?

В руках у Милли был крохотный чайничек, а на подстилке стояли такие же маленькие кружки с блюдцами. Рядом со мной сидела фарфоровая куколка, которую подарил Адам, а рядом с дочкой — недавно купленная мягкая игрушка.

— Земляничный, пожалуйста.

Я улыбнулась малышке, наблюдая, как она понарошку наливает всем чай. Старательно, не спеша, едва прикасаясь к стенке чашки носиком заварника, Милли разливала угощение. Моя маленькая леди. Когда — то и мы с сестрами так играли. Вспомнив беззаботное время, я улыбнулась шире.

— Вот так.

Улыбаясь, Милли отставила заварник и поправила кукле платьице.

— Не правда ли, чудесная погода нынче? — Милое личико было серьезным и сосредоточенным. Я, подавив смешок, ответила как можно чопорнее:

— Вы правы, юная леди. Погода и правда на диво хороша. Столь теплые деньки будто нарочно созданы для пикников.

— О Эмма, я так рада, что мы устроили пикник! — воскликнула малышка, позабыв о своей роли. Мне тоже не хотелось играть, следуя правилам этикета.

— Смотри, на цветок села бабочка.

Чудесная пестрая красавица сидела на васильке и хлопала своими крылышками. На лице у дочки легко читалось восхищение. Детское, такое искреннее восхищение обычной бабочкой.

— Она настоящая красавица, — прошептала Милли, боясь, что спугнет бабочку.

— Настоящая красавица — это ты. — Я не удержалась и погладила ее по кудрям.

— Мисс Фросс говорит, что я стану очень красивой, когда подрасту, и папа потеряет покой, оберегая меня. А мистер Фросс говорит, что папе нужно скорее обзавестись сыновьями, тогда они смогут спать по очереди.

— Уверена, папа сможет защитить тебя и без братьев.

— Но тогда он не сможет спать и будет сильно уставать, — нахмурилась Милли. — Ты не хочешь подарить мне братика?

— Милли, все не так просто, как кажется. Понимаешь…

Я не успела объясниться, как в глазах малышки появились слезы.

— Бабушка была права, ты не любишь папу и не хочешь сделать его счастливым. Ты хочешь только уехать от нас в академию! — зло воскликнула девочка, глядя на меня своими печальными глазками. Хотя злости в них не было, скорее, обида и непонимание. Обняв дочку, я поцеловала ее в макушку. Как же мне хотелось ее утешить, сказать, что я подарю ей и братика, и сестричку, но я не хотела лгать. Я не знала, что ждет меня и как долго продлится наш брак с Нейтаном. Захочет ли он от меня ребенка, или тот станет для него обузой?

— Милли, конечно, я люблю вас: и тебя, и папу, — искренне заверила я дочку, — и очень хочу, чтобы все мы были счастливы.

Ни слова лжи, это была моя правда. Страшная правда, от которой сжималось сердце.

— Правда? — В глазах Милли появилась надежда, а на губах робкая улыбка. — И ты не уедешь в академию? Не бросишь нас?

Самые страшные вопросы, и я не могу смолчать или обмануть, иначе Милли больше никогда не будет мне доверять.

— Милли, моя учеба в академии не помешает мне любить тебя и папу. Обещаю.

Милли кивнула, принимая мое обещание, и обняла меня. Эти объятия дарили мне силу и веру. Ради Милли, ради самой себя мне нужно влюбить в себя Нейтана. Что бы ни было в прошлом, я смогу сделать его счастливым. Всех нас. Даже леди Камиллу. Теперь и я хотела ребенка от мужа.