— Василиса, хватит строить из себя идиотку! Развяжи меня, чтоб… Чтоб я мог придушить тебя!

— Значит, не будем, — подытожила я и, отпустив пса, встала. — К сожалению, ответ не верный. Но вы не огорчайтесь, в любом случае вы — по-бе-ди-тель! Слышите эти аплодисменты? И пусть коллеги на новой работе обзавидуются — ни у кого нет такого фирменного фингала под глазом, а у вас — есть!

И не успел он — да и я, признаться честно, — толком сообразить, что к чему, как я подскочила и врезала Антошику в глаз. Со всей дури. Вымещая всю злобу, что мелко потряхивала тело первые полчаса, а потом напустила ледяное равнодушие.

— Ыыыыы! — взвыли мы одновременно. Я — хватаясь за ушибленную кисть, а он… Ха!

— Так тебе и надо! — позлорадствовала я, не без удовольствия наблюдая, как он извивается, не в силах даже за морду взяться — руки-то за спиной связаны, — а потом все же сжалилась: — Ладно, горе мое луковое, подберись и садись поудобнее. Сейчас начнется самое интересное.

— Ты больная, — хрипло проскулил Антон, шмыгая носищем, — просто больная… Отмороженная на всю голову!

— Будешь много возникать — содержимое Ванькиного лотка совершенно случайно окажется в твоей дорожной сумке.

— Какой еще сумке?! — всполошился тут же благоверный.

В ответ мне лишь оставалось хмыкнуть и покачать головой. Не ожидал, что решу выставить его за дверь? То-то же, милый. Я ведь не просто так воздух сотрясала, когда говорила, что не дам ему себя бросить. Пусть и мысленно.

— Ты вообще о чем? Дура!.. — сплюнул Антошик, совсем не по-джентльменски. — И объясни уже наконец — что за хрень здесь происходит?!

О чем я? Что происходит? Он еще спрашивает?! Каков нахал!

Но это все, конечно, в лучших традициях жанра, так сказать. Так что возмутило меня далеко не это.

— Ты как меня назвал? — вкрадчиво уточнила я, шагнув ему навстречу.

Антошик вдруг зажмурился, ожидая от меня еще какого-нибудь безумства. И, готова поклясться: даже кулак зачесался — так мне захотелось восстановить симметрию на мужском лице. Но аккурат в этот момент, так некстати для меня — чего не скажешь об обрадовавшемся Антоне — зазвонил телефон. В итоге, пока отлучалась за мобильником на кухню — пыл заметно поутих. К тому же, немного клонило в сон. Что вовсе не значило, что воспитательная беседа по этому поводу отменяется.

Звонила Лидка. Опомнилась, что я уехала без нее — не прошло и года! Ну или банально нажралась…

Я сбросила. Постояла, взвешивая мобильник в руке и раздумывая, как бы лучше всего отбить у благоверного всякое желание претендовать на полквартиры, в случае чего. Нет, ну а что? Он ведь прописан пока у меня, — дуры наивной, — а подложить еще одну свинью — для Антошика как нефиг делать. Ну а чтоб думалось легче, я решила включить музыкальный центр.

В динамиках зазвучала композиция «Stop» в исполнении прекрасной Sam Brown, и в моей голове словно тумблер щелкнул: поняла! Осенило, вать машу!

Встав перед офигевшим и явно не понимающим, что вообще творится Антошиком, я расставила широко ноги и, плавно покачивая бедрами, начала медленно двигаться в такт музыке и блуждать руками по собственному телу. Вверх, неспешно очерчивая силуэт и контур небольшой — но красивой! — груди, обозначая подключичные впадины и ведя мужской взгляд вверх по шее и обратно вниз… Пальцы то и дело как бы невзначай задевали край майки, но не успев оголить живот и наполовину, дразня явно заводящегося Антошку, тут же «случайно» выпускали ткань.

Я улыбалась, откровенно забавляясь и продолжая дразнить Антошика, который, несмотря на все понимание собственного идиотского положения и недавнего «хука» в моем исполнении, умудрился завестись! М-да… Ума не приложу, как еще меня не вывернуло, когда взгляд зацепился за недвусмысленный рельеф пониже ремня джинсов… Это ж с каким посмешищем я жила!..

Но я заглушила горечь, нашла в себе силы продолжать этот цирк с конями. Твою налево! Никогда еще не чувствовала себя настолько по-идиотски…

— А-а-а… Я понял: это такая ролевая игра! — проявил чудеса догадливости Антон. Ну и что, что не совсем верно истолковал мои кривляния под музыку — подумал ведь, мозги напряг, все-таки. А это главное. — Развяжи меня, Вась, — взмолился он, — так хочу поцеловать тебя, и вообще съесть тебя готов!..

Я едва подавила хохот.

Примерно на середине трека, когда сил сдерживать дикий коктейль из смеха и отвращения больше не осталось, я просто прошла к шкафу и, достав ту самую дорожную сумку, с которой он пришел ко мне четыре месяца назад, принялась складывать туда весь его шмот.

Ну, как — «складывать»? Просто кидала, как в мусоропровод (чем не мусор, кстати?). Да и как — «пришел ко мне»? В общем и целом суть, конечно, такая, разве что, ситуация была не столь однозначной, как может показаться… Ну кто же знал, чем обернется желание подзаработать на сдаче комнаты! Я? Да даже и не догадывалась ни о чем таком… А тем более о том, что совсем скоро квартирант превратится в сожителя.

— Ну все, свет очей моих, — закончив с вещами я обернулась и произнесла торжественно: — мы подошли к кульминационному моменту!

И, подавшись к нему, присела на корточки, чтобы… нет, не развязать его, а выудить телефон из заднего кармана джинсов.

— З-зачем тебе мой телефон?! — тут же всполошился Антошик. — Там ничего интересного, зай, можешь не тратить зря свое драгоценное время… Лучше развяжи меня уже наконец, чтоб я сжег тебя в огне нашей страсти!.. — даже слепой бы заметил, как заволновался Антон, стоило его мобильнику оказаться в моих руках.

Да и сжечь ему меня, если и хотелось, то, сомневаюсь, что процедура сия носила романтический характер. Скорее, от нее дурно попахивало крематорием.

— Улыбайся и смотри в камеру… — от моего тягучего голоска Антон поежился. — Сейчас вылетит птеродакти-и-иль…

А потом он просто зажмурился, от серии ослепительных вспышек, жалобно скуля и понимая, что все катится к чертям и, кажется, уже догадываясь о причине.

— Это все из-за Жаннки, да? — разлепив глаза, спросил он с надеждой, в то время как я уже активно работала в «Snapсhat». — Я тебе клянусь, Вась, я тут вот совсем не при делах… Это все она: проходу мне не давала, вешалась на шею все время… Ну, я и не выдержал!.. Вась, прости меня, дурака, а? Давай начнем сначала? Я не хочу тебя терять…

— Жанна, говоришь? — от усердия, с каким я подгоняла искусственный венок, аж язык высунула. — Что ж… Теперь мне хотя бы не придется выискивать три часа ту самую, вероятно, очень счастливую обладательницу ожившего члена на ножках. Хотя, ты ведь наверняка сохранил ее под другим именем? Да и чего мелочиться? Рассылка нам в помощь!.. Готово! — я с довольным видом нажала «Отправить» и помахала экраном перед рожей Антошика. — Думаю, «слесарь дядя Петя» будет сражен наповал, увидев твое бесподобное портфолио. А в корпоративной группе «Аппетитные Булки» наверняка оценят нового сотрудника по достоинству…

— Что. Ты. Наделала. — Ледяным тоном пророкотал Антон.

— Кстати о достоинствах! — спохватилась я, и тут же выражение его лица сменилось на диаметрально противоположное. И, естественно, от меня это не могло укрыться, поэтому спросила с ехидцей, откровенно злорадствуя: — Что такое? Ню делать будем, или как, м? А как же дефиле в вязанном чехольчике на «червячке»? Подарок, за ветеранские заслуги перед отечеством, между прочим! Что, не-ет? — с видом разочарованного фотографа протянула я. — Ох, не далеко ты пойдешь в модельном бизнесе — попомни слова бабы Васи…

И сама едва не прыснула. Ну какая же я баба? Двадцать семь всего, жизнь только начинается. И чего делать точно не стоит — так это вешать нос и распускать нюни из-за каких-то там… Каких-то там, в общем!

— Тупи… Кхе-кхе! — с ужасом откашлялся Антошик, едва я занесла ногу в недвусмысленном жесте и остановилась в опасной близости с его филейной частью, и поспешил исправиться: — В смысле, Вася-я, — заканючил он, — ну отпусти, пожа-алуйста!.. Если не хочешь меня видеть — я уйду, обещаю!.. Только вещи соберу…