— Не знаю, — призналась я совершенно честно. — Читала себе противную статью о грядущем кризисе, но кидаться под поезд пока не собиралась. Мне показалось, что меня толкнули в спину, но утверждать наверняка не берусь. Глаз на затылке нет. И если вы ничего не видели…

— Все может быть, — согласился молодой человек. И меня снова поразил его спокойный серьезный голос. С таким можно не бояться, что тебя поймут превратно. — Может, людей ведь было очень много. А вас я заметил только в последнюю секунду, краем глаза. Признаться, я вами любовался, когда вы газету читали, старался подойти поближе, а когда появился поезд, меня немного оттеснили. Выпустил вас из поля зрения всего на несколько секунд. Гляжу — вы падаете туда. Еле успел руку выбросить. — Он заглянул мне в лицо и с обезоруживающей откровенностью признался: — Ох, вы меня и напугали.

— Себя тоже, — вздохнула я.

— Знаете, сейчас посидим немного, дух переведете, а потом я вас доставлю, куда скажете.

Полагаю, мой ангел-хранитель старался сейчас вовсю. Но что-то мешало мне принять столь нужное предложение: не говоря о том, как симпатичен мне был этот молодой человек, и о том, чем я ему обязана, язык не поворачивался сказать коротенькое «да».

— Не беспокойтесь, пожалуйста, — ответила я как можно любезнее. Обижать молодого человека в мои планы не входило. — Сама доберусь. Тут уж совсем недалеко.

— Вы уверены?

Мне показалось, что голос его чуть-чуть погрустнел.

— Совершенно уверена.

— Ну что же. Не смею вам навязываться. — Он поднялся, несколько секунд потоптался рядом. — Может, все-таки…

Я только головой покачала. Мне явно следовало на какое-то время остаться одной и собрать воедино разбегающиеся мысли. Молодой человек вытащил из кармана бумажник, добыл из отделения светлый картонный прямоугольничек и протянул его мне на раскрытой ладони:

— Это моя визитка. Здесь и рабочий телефон, и домашний. Позвоните, если захотите. И если будет плохо или страшно, позвоните мне. Я с радостью помогу.

Я недоверчиво на него посмотрела. Откуда он знает про страшно и плохо и про необходимость помощи?

— У вас на лице написано, — пожал он плечами, демонстрируя пугающую способность читать чужие мысли. — Пожалуйста, позвоните. Только скажите напоследок, как вас зовут, прекрасное видение?

— Ника, — ответила я, ибо не отвечать неприлично.

— Ника Самофракийская, — расцвел он. — Крылатая рыжая Ника с зелеными глазами. Ну разве не мечта? — И пошагал прочь, повергнув меня в полное изумление. Ведь собирался же садиться в поезд! Ничего не понимаю… Потом я сообразила, что не поблагодарила его так, как приличествует моменту, но догонять не стала. На меня словно ступор нашел.

Визитная карточка гласила: «Игорь Разумовский. Директор фирмы „Ахилл“». Дальше шли телефоны, и никаких пояснений — что это еще за фирма, какие услуги она оказывает.

Ангел-хранитель выглянул из-за плеча и ехидно улыбнулся…

Володька проснулся в половине шестого утра. Мог бы спать и до полудня, но сработала старая привычка. Он с удовольствием потянулся под тончайшим шелковым одеялом, обвел взглядом спальню, залитую лучами утреннего умытого солнца. Он любил эту комнату — оливковые шпалеры в мелкие чайные розочки и большой камин, специально привезенный из Италии, старинный, тяжелый, с бронзовой кованой решеткой и мраморной полкой, на которой теснились мелкие серебряные и бронзовые фигурки; и лохматые шкуры, устилавшие дубовый пол; и картины, и коллекцию холодного оружия, занимавшую две стены. Здесь легко дышалось и хорошо спалось. Как и должно спать счастливому человеку с чистой совестью.

Он выпрыгнул на шкуры и принялся делать упражнения. В принципе мог бы и подождать немного: все равно собирался ехать в зал, к старику Шу, но тело откликалось на каждое движение таким восторгом и всплеском энергии, что жаль было не использовать любую возможность. Позанимавшись полчаса, Володька направился в ванную. Все это время он пытался вспомнить, что же ему такое приятное снилось, вызывающее улыбку. Он любил просыпаться в одиночестве и в тишине вспоминать свои сны, которые, как и в детстве, оставались цветными, яркими и волшебными.

Он вообще был из породы одиночек. Обладая гордым и независимым нравом, он не выносил, когда кто-нибудь пытался им распоряжаться. По этой причине не стал заканчивать учебу в университете, куда с блеском поступил на отделение восточных языков; по этой же причине не удовлетворился работой в должности старшего инженера какого-то из министерств, куда по большому знакомству пристроил его отец-профессор. Лет десять назад он нашел себе дело по душе и делал его хорошо, не задумываясь над этическими вопросами.

В самом начале, когда в стране были огромным дефицитом хорошие иномарки, возил машины с Дальнего Востока. С ним предпочитали иметь дело очень солидные люди: его знание японского и китайского сослужило добрую службу. Эти же солидные люди, присмотревшись к молодому человеку, предложили дело посерьезнее. Он согласился и спустя два года уже возил оружие, в котором стал разбираться не хуже любого специалиста.

В середине 80-х его занесло в Китай, и там он познакомился со стариком Шу — Да-Дао-Шу, что является названием холодного оружия, но не человеческим именем. Видимо, Володька показался ему человеком действительно незаурядным. Иначе как понять старого китайца, который бросил дом и близких и отправился за ним в далекую Украину, объявив, что наконец-то нашел себе ученика.

В Киеве китаец был нарасхват. Наступали новые времена; многие хотели сами постичь хотя бы азы его великого искусства, другие платили бешеные деньги за обучение своих телохранителей. Старый Шу деньгами и покровительством не пренебрегал и старательно учил тех, кто приходил по рекомендации. Очень скоро он оборудовал спортивный зал по всем правилам — с тяжелыми бронзовыми треножниками, на которых курились благовония, с коллекцией оружия и прочими приятными мелочами — и добился того, чтобы сам факт знакомства с ним являлся некой наградой и пропуском в иные, высшие сферы.

Однако единственным настоящим своим учеником он считал Володьку, которого и посвящал во все секреты и тайны. Во всяком случае, ни у кого иного не хватало выдержки и терпения выслушивать длинные рассуждения о способах накопления энергии, о пути сильного, о силе слабого. Мускулистые парни до седьмого пота махали ногами и руками, издавая дикие вопли, и даже чему-то обучались; Володька становился настоящим мастером.

Теперь ему поручали самые рискованные операции, но все шло к тому, что бывшие одиночки объединялись в стаи под руководством не самых сильных и умных, а экзотическое слово «мафия» постепенно стало привычным и вошло в разговорную речь. У тех, кто не собирался подчиняться никому, выбор был невелик. И хотя Володя Абессинов не боялся ни Бога, ни черта, но вскоре обнаружил, что существует всего один реальный путь остаться независимым и свободным. Он еще слегка сомневался и сомнениями поделился с учителем. Шу не протестовал…

За завтраком, состоящим из фруктов, Володька наконец вспомнил, что же ему снилось. Ну да, точно. Это милое и застенчивое чучело, которое он вчера проводил до дому. Почему он подошел к этой девочке в магазине? Очень просто — наверняка бедная замухрышка в стареньком, выцветшем плащике и резиновых допотопных сапожках никогда не встречалась с состоятельным мужчиной. А судя по тому, как отчаянно она стеснялась, как встревоженно, даже затравленно, смотрела, то вообще ни с кем не встречалась. И ему так захотелось устроить девочке праздник, красиво познакомиться, красиво поухаживать. Всего несколько минут, ему это ничего не стоило, а ей будет о чем вспомнить. Добрые поступки совершать приятно — даже теперь на душе тепло. Володька широко улыбнулся: а что если продолжить творить чудеса? Взять и позвонить ей, пригласить куда-нибудь. Тем более шикарные и глупые подружки давно уже ему надоели и для разнообразия можно провести время с такой наивной и милой девчушкой. Личико у нее симпатичное, только прическа подкачала. Но это, как и душераздирающий наряд, дело вполне поправимое…