— Я не хочу за тебя замуж, — тихо, но твердо произнесла я, не сводя напряженного взгляда с Ричарда.

«Звездное небо» — одно из самых модных и пафосных мест Кантора, второго по величине города нашего королевства. Именно сюда я вынуждена была переехать, когда выяснилось, что мой отец совершил экономическое преступление. Теплое местечко в лучшей академии магии мне пришлось сменить на Высшую академию Кантора. Именно тут я познакомилась с Ричардом, который до недавних пор был известен мне совсем под другим именем. Впрочем... все это случилось слишком давно, несмотря на то, что еще и месяца не прошло.

— Почему? — совершенно спокойно поинтересовался Ричард, взяв за тонкую ножку бокал с сухим красным.

Вопрос поставил меня в тупик. И не потому, что я не могла на него ответить, а потому, что ответ был очевиден.

— Разве недостаточно того, что я не могу найти ни единой причины, по которой хотела бы выйти за тебя?

— Моя мать тоже выходила замуж за отца по расчету, без всяких чувств. И я не знаю ни одну семью, которая была бы счастливее их, — усмехнулся Ричард, делая небольшой глоток.

Через несколько столиков сидели наши родные, и я постоянно чувствовала их взгляды. То оценивающий — от бабушки, то обеспокоенный — от матери, то цепкий и пронизывающий — от отца Ричарда. К счастью, леди Уилкенс была слишком поглощена монологом на какую-то весьма важную тему, а потому в нашу сторону почти не смотрела.

— Если у твоих родителей так, совершенно не значит, что и у нас будет. И второе, касательно расчета. Я понимаю, почему бабушке было интересно породниться с родом Уилкенс, но какой интерес у вас?

— Ну, во-первых, у меня есть интерес к тебе... — с улыбкой начал Ричард.

— Брось. Договоренность была еще до того момента, как мы познакомились.

— А что подразумевается под знакомством? Тот факт, что я назвал свое прошлое имя? Или представился настоящим? Или то, как я посмотрел на тебя? Понаблюдал издали. Уилкинсы никогда не заключают браки только по расчету. Для мужчин нашего рода очень важно видеть в женщине верного партнера. И об этом мы можем узнать задолго до самого факта «первого знакомства».

— Слишком уж маниакально это звучит. Боюсь даже представить, в какие моменты ты за мной наблюдал.

— Ты хочешь назвать мужчин рода Уилкенс маньяками? Пожалуй, это тянет на оскорбление, нанесенное всему роду, — рассмеялся Ричард.

— Если это убережет меня от брака.

— И утопит в долгах.

— Я теперь Роунвесская, выплаты меня не интересуют. Оставь решение финансовых вопросов главе рода, — сухо обрубила я, мысленно отругав себя за то, что перебила его «во-первых». Впрочем, уверена, что к обсуждению этого вопроса мы еще вернемся и не раз.

— Тогда я не дам тебе возможности так легко от меня избавиться. — Ричард совсем уж развеселился. В его глазах плясали бесята, губы расплылись в широкой улыбке. Но я все равно не видела в нем добродушного весельчака Честера. И потому относиться как прежде не могла.

Он знал обо всем с самого начала. Водил за нос столько времени! Втирался в доверие. Это даже вызывало некий восторг. Честное слово, если бы я оказалась на месте Ричарда-Честера делала все точно так же. Вот только у него не получилось довести задуманное до конца.

— Эрна, послушай, пожалуйста, — мягко начал парень. — Я не собираюсь принуждать тебя к браку. Не потащу же я тебя на цепях до храма, верно? Да и как-то несолидно первому наследнику рода идти на такой шаг. Я лишь хочу, чтобы ты посмотрела на ситуацию под другим углом. Я тебе не враг и всегда буду на твоей стороне, даже если ты не права — так полагается жениху. Это во-первых. Во-вторых, дай нашим отношениям шанс. Я не самый худший вариант, поверь. И почти уверен, ты влюбишься в меня по уши, если только позволишь это самой себе.

— Я люблю другого, — выпалила я, прикрывая глаза.

— Это пройдет. — Сухо и хлестко, словно выплевывая, произнес он. — Ты не дура, наверняка знаешь, что у этих отношений нет будущего. Легкая первая влюбленность в сильного мужчину, который оказался поблизости и сделал вид, что защитил, когда надо.

От этих слов стало больно, но я не подала вида. Нацепила привычную безэмоциональную маску, чуть сильнее сжала столовые приборы — но чувств не выказала. Хотя очень уж хотелось воткнуть вилку в руку сидящего напротив парня.

Он говорил не своими словами, и я это прекрасно понимала. Так мог бы сказать его отец, лорд Уилкенс — скорее всего, Ричард обсуждал с ним ситуацию. Не понимала я другого. Какой резон роду Уилкенс — особенно главенствующей ветке — вступать союз с Роунвесскими. Да, бабушка всегда была близка к королю, но явно не ближе, чем его первый советник и правая рука — отец Ричарда. Да, у нас есть какая-то там особенная родовая магия. Но опять же, она ни в какое сравнение не идет с той, какой могли обладать потомки рода Уилкенс. Влияние на эмоциональный фон неподготовленного собеседника — лишь капля в океане их способностей.

— Я тебя услышала, — сдержанно произнесла я, позволив себе легкую неискреннюю улыбку. — И дам этим отношениям шанс, но если он себя не оправдает, извини.

Именно с этими словами я подняла с колен расправленную белоснежную салфетку, положила ее подле тарелки и встала.

— Прошу меня простить. Мне нужно припудрить нос, — чинно произнесла я, кивнула Ричарду и направилась к дамской комнате.

Только в ее мраморной прохладе я смогла перевести дыхание. Закусила губу, активировала артефакт подачи воды и шумно всхлипнула, с трудом сдерживая рвущиеся наружу слёзы. Совсем расклеилась.

Последние две недели дались мне непросто. Слишком непросто для того, кто совсем недавно спас треть Кантора от неминуемой гибели. Для того, кто погиб сам. Могла бы и не спасать, конечно, справились бы другие: Дарен с Морэном, — но все уже свершилось.

С бабушкой, после всего того, что она мне устроила, мы придерживались холодного нейтралитета. Со дня на день отца должны были выпустить под залог, что меня несказанно радовало. А вот Морэн пропал со всех магических радаров, и это было ой как не вовремя. Именно разговор с главным дознавателем королевства мог многое расставить по своим местам, но приходилось крутиться со всем произошедшим в одиночку.

Дарен на меня злился. Старался не показывать, но это было слишком заметно по его лицу, жестам, даже взгляду. Никак не мог понять, зачем я согласилась на предложения бабушки. А я не в силах объяснить, как вообще на него повелась. Впрочем, у нас и не было-то особого времени, чтобы все обсудить. Мне целую неделю пришлось соблюдать постельный режим, а ему куда дольше — держать ответ перед его величеством. О чем там так долго можно разговаривать, я не знала, но столицу Неррс посещал исправно. Впрочем, я вполне допускала мысль, что после того, как все королевские газеты раструбили о нашей с Ричардом помолвке, Дарен разговаривать не особо горел желанием.

И от этого делалось еще больнее.

Хотелось кричать о своей невиновности, сказать, что я лишь жертва, но, увы, ясно было, что это далеко от действительности. И из-за этого я ощущала себя ещё большей дурой.

Сполоснув лицо холодной водой, глянула на себя в зеркало. И первое, что увидела, испуганные, почти затравленные глаза — никогда не думала, что из них пропадет тот блеск внутренней силы, который был раньше. Ха! При столкновении с первыми же трудностями вся моя напускная бравада смылась, как налет ржавчины с котла, в который попало омывающее зелье.

— Эрна, милая, ты в порядке? — в дамскую комнату без стука зашла мама. Она в три шага подошла ко мне и внимательно заглянула в лицо. — Ты плакала?

Нет, матушка, просто проблемы в глаз попали.

— Глаза устали от косметики, — соврала я, натянув улыбку.

Все прежнее доверие, которое я испытывала к матери, сдулось в тот самый миг, когда она убедила меня подписать договор о вхождении в род.