Солнце, по счастью, не било в глаза, скрытое облаком. В шлеме и комбинезоне было жарковато, но я терпел, как и все прочие. Перед гонкой нам дали напиться, однако уверен: через полчаса захочется опять и очень сильно. Хотя что всё это по сравнению с трудами пилота «Ф-1», теряющего за полтора часа до двух килограммов веса…
Новый механик, неразговорчивый стриженый мужчина лет тридцати, заканчивал готовить болид к старту, возясь с передним левым колесом. Стоило ли мне опасаться новых неудач по вине загадочного господина Формана? Скорее всего, нет: любой мало-мальски соображающий человек поостерёгся бы натыкаться на одни и те же грабли и повторять прежние ошибки. Нужно просто не облажаться, и тогда какое-то время всё будет хорошо. Ведь будет же, да?
Нет мне ответа.
…Два зелёных огня, возвестившие начало прогревочного круга, я встретил как спасение от тягостных раздумий и покатил в середине цепочки машин по извилистой траектории, разогревая резину.
Шины зарекомендовали себя ещё на прошлом этапе, и, будь моя воля, я бы ввёл эту марку на всех соревнованиях «формульного» типа. Но, к сожалению, главный параметр гонок не удобство для пилотов, а зрелищность для зрителей…
И вот мы снова разместились на старте. Тихонько фырчали двигатели, да чувствовался разлитый в воздухе будоражащий аромат напряжения, которое повисло над треком.
Сейчас тут всего на три машины меньше. Казалось бы, ниже и ответственность – но нет, наоборот, выше, ибо чем дальше заходит чемпионат, тем труднее будет отыгрываться за ошибки. И немного тревожно: сколько болидов выйдет на старт потом? И что вообще в этом варианте XXI века станется с гонками?
Одни вопросы. И только упоительный дзен заезда поможет ненадолго от них отвязаться.
Раз светофор, два… три, четыре, пять – погасли! Первая передача, газ. Срываюсь с места, лечу вперёд.
Корнеев глохнет на своей поул-позиции, и все направляются в объезд по внутренней стороне. Кажется, лидерство теперь у Атоева, за ним Кари, молниеносно прыгнувший туда с пятого места, и замыкает тройку Хуовинен. Следом пускается в погоню Матвеев – ну и затем я с Ситниковым и Нюлундом на хвосте проскакиваю мимо Троицкого. Именно в таком порядке мы и проходим первый поворот, отделённые друг от друга десятыми долями секунды.
После петляния по зигзагам мои преследователи слегка подотстали, а я, выжав до предела дроссель, вплотную пристроился к Матвееву. К концу первого круга финны прошли Атоева и бросились в отрыв, начиная борьбу за победу.
Надо срочно что-то делать, иначе так и застряну во втором эшелоне, пока двое уроженцев Суоми будут делить между собой кубки. Применить прикол с «эской»? А что, это единственное место на круге, где я могу оказаться сильнее. Если соблюдать осторожность, конечно.
На втором круге атаковать в той связке не вышло. Матвеев успел перекрестить траекторию и заставил меня притормозить, чтобы избежать столкновения. Ничего, гонка только началась, всё ещё впереди.
Круг спустя я попробовал снова – и прижал наконец Ивана к поребрику, а сам вклинился между ним и Атоевым. Финны оторвались уже на пару секунд, и если я желал хотя бы попытаться догнать их, то следовало как можно скорее пробиться на третье место.
Атоев держался за позицию крепко, прямо-таки зубами вцепился. Любые мои потуги протиснуться по внутреннему краю или объехать по внешнему блокировались, причём так изящно, что мне стоило немалых усилий не отставать от ростовчанина. А сзади в довесок тройка Матвеев – Ситников – Нюлунд напирала…
С меня градом катил пот, впитываясь в ткань подшлемника. Сердце стучало как бешеное. Дыхание отдавалось в ушах звуками исполинских мехов. Но я держался. Я должен был держаться – это во-первых. А во-вторых, я знал, что другие ощущали то же самое, так что мы были в равных условиях.
Зато каким освежающим покажется тёплый ветер, когда заезд кончится…
Зазевавшись, я ошибся в повороте, вылетел на траву, и Матвеев прошёл меня обратно. Вознамерились обогнать и ехавшие следом Ситников с Нюлундом, но я, рассерженный потерей позиции, тут же вырулил на трек, прижал их в следующем изгибе к внутренней обочине и проскочил вперёд, вновь устремившись в бой.
Прошла примерно половина гонки. Матвеев будто понемногу сдавал, позволяя Атоеву увеличивать разрыв, и на девятом круге, воспользовавшись трюком с «эской», без особого труда оставил Ваню позади. Как он будет справляться с натиском соперников, это уже его дело.
Вскоре я опять приблизился к Владимиру на расстояние атаки. Тот всё больше отставал от финнов и фактом нахождения на трассе впереди меня успел почти полностью убить мои шансы на победу. И сейчас закрывал мне путь и на подиум.
В очередной раз спрямив «эску», я поравнялся с Атоевым и поехал с ним колесом к колесу. Второй сектор круга мы продержались вровень – изредка один из нас выдвигался вперёд где-то на треть корпуса, но переменность внешних и внутренних траекторий не давала кому-либо получить преимущество.
Один из следующих поворотов должен был вывести нас на длиннейшую прямую трека, за которой как раз следовал старт-финиш. Перед этим изгибом (предпоследним, 14-м по счёту на круге) я начал помаленьку смещаться кнаружи, заставляя Владимира жаться к внешней кромке асфальта.
Но это был достаточно скоростной поворот – я в него вошёл на четвёртой передаче, лишь слегка заехав на внешний поребрик напротив апекса. Атоеву повезло меньше: он не успел сбросить скорость, и его вынесло за пределы трассы. И, вспахав грунт шинами, он вырулил обратно уже в полусотне метров за мной.
Вины за этот инцидент я за собой не чувствовал. Рано или поздно я всё равно обогнал бы Владимира: если не так, то как-нибудь по-другому. А то, что он вылетел… ну мог же пораньше затормозить, а не надеяться объехать меня по внешке! Не выбил же я его, в конце-то концов…
Или выбил? Контакта вроде не было… Но тут уж судьям решать.
В зеркалах я обретённым острым зрением видел и то, что происходило позади Атоева. У Матвеева, судя по всему, возникли какие-то проблемы, и он пропустил своих преследователей, которые, в свою очередь, стали догонять уже Атоева.
Что ж, пока они там за четвёртое место бодаются, надо сокращать отставание от финнов. У меня в запасе оставалось всего несколько кругов, и под большим вопросом то, смогу ли я отыграть потерянное при прорыве вперёд время и расстояние.
А Хуовинен как раз серьёзно наседал на Кари, стремясь отобрать лидерство. Это противостояние тоже можно использовать, раз уж я создал себе с обеих сторон чистое пространство.
Но… как, если у них машины, зараза, такие мощные?! За пять кругов мне удалось отыграть всего пару секунд, как ни старался применить свой суперскилл «гоночного бога». Видать, у них он вообще работал на полную катушку.
А может, правда койраненовские аппараты сделаны покруче эсэмпэшных? По регламенту вроде всё одинаковое… Но кто ж его знает, как оно там. По-моему, сами гонщики тоже чрезвычайно талантливы. Да вспомнить Шумахера, который выиграл два своих первых титула на «Бенеттоне» – невыразительной по сравнению с тогдашними топовыми брендами машинке! Или – из «будущих» – Рассела, проходившего в третий сегмент квалы на отстающем от прочих «Уильямсе»… Так что главным в трио «пилот – болид – трасса» являлся всё-таки пилот. Но и машина тоже очень важна.
И Кари с Хуовиненом в данный момент полностью оправдывали надежды, возложенные на них допуском к чемпионату такого уровня.
Ну да и… «гоночный бог» с ними. В уик-энде ещё две гонки будут, завтра попытаюсь победить хотя бы в одной из них.
…Но что это? Ближайший маршал размахивал жёлтым флагом. Хуовинен сумел-таки к этому времени опередить Кари, так что у них двоих проблем не будет. Потому что обгоны теперь запрещены, а финны разыграли друг меж другом лидерство чуть раньше. А за нарушение правила могут неслабо так наказать…
Подъезжая к старт-финишу, я заметил стоящую за поребриком машину Корнеева, если я правильно помнил его гоночный номер. Похоже, из-за его аварии флаги и вывесили – за два-то круга до финиша.
