Я с удовольствием слушал яростные дебаты болельщиков «Мерседеса» и «Уильямса» по поводу Массы и Боттаса[24], опередивших Хэмилтона и Росберга[25] на старте из-за якобы заниженной ранее в течение уик-энда мощности моторов, но из-за неправильной тактики сливших шансы на подиум; возгласы радости любителей «Феррари», когда Феттель, который ускорился с началом дождя, после пит-стопа опередил оба «Уильямса»; смех, когда Алонсо, на первом круге уворачиваясь в глубине пелотона от не поделивших трассу соперников, въехал прямо в своего напарника Баттона[26], а Грожан и Мальдонадо из «Лотуса» в очередной раз подтвердили звания выдающихся крэшеров.

Сам я огорчился вылету Макса Ферстаппена в гравий на четвёртом круге гонки, но порадовался за Квята, который закончил заезд шестым.

Пообсуждали и пилотов «Маруси», в итоге чудом оставшихся на треке вдвоём из тринадцати финишировавших гонщиков. Сошлись во мнении, что вряд ли они когда-либо побьют свои нынешние результаты, смогут набрать хоть одно очко и удержатся в «больших призах» по истечении сезона. Выпили кто чаю, кто газировки за упокой бывшей российской команды, которая в своём новом варианте должна была обанкротиться через год, как «Катерхем» в 2014-м.

А я мысленно добавил в свой список ещё одну мечту: помимо того, чтобы стать чемпионом мира, создать с нуля новую команду и выиграть титул уже в её составе. А заодно и Кубок конструкторов.

Сколько лет мне понадобится, чтобы хотя бы приблизиться к превращению этих мечт в цели? Стоит ли вообще на это рассчитывать – или я разделю судьбу десятков «перспективных» юнцов, не продвинувшихся дальше «евротрёшки»[27]?

Если коротко, то – шансы есть всегда… но это неточно.

Если подробнее, то я рассматривал эту проблему в двух направлениях. Одно из них – занятие по жизни: если, к большому моему сожалению, не выйдет пробиться в старшие «Формулы», – значит, придётся искать работу по специальности. А должность, к примеру, тренера по картингу меня ну никак не привлекала. Другое дело айтишка. Знания из прошлой жизни я могу выдать за плоды самообучения и удивить всех уровнем кодинга, опережающим это время на несколько лет. Немалый срок, учитывая скорость развития отрасли.

А второй план вопроса в моём случае, что неудивительно, – это здоровье. Я всё ещё не знал, что за «неисправность» у меня в голове и насколько она опасна. Но понимал по натянутой, неприятной атмосфере вокруг этого дела: есть вероятность, что я могу попросту и не дожить до сезона «Ф-3» – 2016.

И сейчас я как раз ехал в медцентр на повторное обследование. Там должны были уточнить истинный диагноз, и я надеялся, что на этот раз отец мне всё наконец расскажет.

У него, кстати, завтра заключительное судебное заседание по поводу инспекций. Проведённая независимой группой проверка-дубль никаких нарушений не нашла. Если всё пройдёт удачно, то совсем скоро участие в тендере его фирмы «разморозят». А через месяц – как раз к гоночному этапу в Аластаро – уже объявят победителя…

– Твою мать, он что, бессмертный, что ли?.. – пробормотал водитель, выведя меня из раздумий.

Я обернулся и увидел в заднем окне внедорожника приближающиеся старые белые «жигули» без номеров.

В уме заворочалось смутное подозрение, но я не успел ни о чём подумать. Всё произошло очень быстро: наша машина стала перестраиваться в крайний правый ряд на свободное место, дабы избежать столкновения, – и именно в этот миг «жигули» въехали точнёхонько в наш задний бампер.

Водитель мгновенно оценил обстановку и резко надавил на газ перед близившимся перекрёстком.

Но из-за угла откуда ни возьмись выехал чёрный джип также без номеров, перегородив нам дорогу. Водитель ударил по тормозам, и меня кинуло вперёд; в грудь врезался ремень безопасности.

Машина вильнула влево, чтобы объехать джип, но тот сдвинулся на пару метров в ту же сторону, а дальше находился ряд, почти вплотную загруженный автомобилями, что светило нехилым таким ДТП. Водитель дёрнул назад, чтобы развернуться и как-нибудь сманеврировать… однако едва не уткнулся в подкативший второй джип. «Жигули» с разбитыми фарами и помятым передком встали под углом, отрезав нам путь назад и въезд на тротуар. Слишком мало места было. Не протиснуться.

Мы оказались в ловушке.

…Страшно раскалывалась голова. Боль будто бы выворачивала мозги наизнанку, мешая думать. Мешая вообще осознавать, что я вопреки чему-то жив. До сих пор, в течение уже какого-то времени после того, как очнулся.

Ещё не лишним было бы сходить по делам, но я посчитал, что смогу потерпеть три-четыре часа. Может, даже чуть больше.

Лежал я на деревянном полу, пристёгнутый наручниками к чему-то холодному и металлическому. Судя по тому, насколько была поднята моя правая рука, – к оголённым прутьям на торце кровати. Блин, уж лучше бы на неё саму положили, что ли, а потом хоть скотчем в три слоя приматывали. Было бы удобнее.

Пахло пылью и затхлостью. Помещение, куда меня, так сказать, заточили, явно долгое время не использовалось. Найти меня здесь будет как минимум трудновато.

Немного отогнав боль, я попытался вспомнить, что случилось. Неужели будет как тогда, в Ахвенисто?..

Обошлось. На сей раз видеоряд всплыл перед мысленным взором во всей своей пугающей документальной точности.

Мы окружены машинами… Водитель и охранники отстреливаются от людей в чёрной одежде и масках… Я бегу по тротуару прочь, прикрываемый охранником с травматом…

По всей видимости, не убегаю.

Меня похитили. Нет сомнений в том, по чьему приказу. Но получится ли это доказать? Форман опять отвертится, как и от организации ночного налёта, и продолжит отравлять нам жизнь.

Интересно, как отреагирует отец? Он сразу свяжет моё похищение и завтрашнее заседание… вопрос только в том, что он выберет: меня или тендер? Форман, думаю, не станет засвечивать свой интерес чьим-либо звонком с требованием выйти из игры добровольно, но сигнал и так более чем понятный.

Жумакин-старший хотя и мнительный слабохарактерный долдон по отношению ко мне, но всё-таки ни на миг не подлец, поэтому выбор практически точно сделает в мою пользу. Но потеря крупного подряда станет для него сильным ударом и может пошатнуть наше финансовое положение, а то и привести в будущем к закрытию бизнеса. А я пока ещё не успел обзавестись спонсорами, кроме «SMP Racing» (и, по факту, отцовской фирмы, изначально оплатившей карьеру Михаила в картинге); и, возможно, мне станет труднее участвовать в гонках. А может, и нет. Кто его знает.

Поэтому планов два. Программа-минимум – выжить. Программа-максимум – в ближайшее время отсюда удрать, чтобы насолить Форману и дать отцу шанс продолжить эту игру навылет.

Но как же, чёрт возьми, трещит голова, просто сил нет…

Где я хоть?

С трудом разлепив глаза, я увидел сквозь щёлочку между веками невзрачный потолок – то ли белый, то ли серый, сейчас было не до нюансов – и мягкий, неяркий свет откуда-то сбоку. Кажется, там располагалось окно, а раз в комнате относительный полумрак, на дворе либо вечер, либо раннее утро. Но скорее вечер, потому что, как уже я говорил, терпеть пока было можно.

От света боль усилилась, но не очень существенно. Вряд ли в моём нынешнем состоянии что-нибудь могло стать намного хуже.

Я решил испытать судьбу и, кое-как откашлявшись от сухости в горле, позвал:

– Эй, здесь есть кто-нибудь?

Вышло, надо признать, так себе. На уровне слабого стона примерно.

Попробовал опять. Вышло уже погромче.

И, похоже, меня услышали.

Стук распахиваемой двери, ударивший мне по мозгам, шаги кого-то, входящего в комнату. Глухой голос, как будто из-под маски:

– Ну что, очухался? Знаешь, почему сейчас всё это с тобой происходит? Угомонить тебе нало было своего папашу – ещё месяц назад, когда всё только заваривалось…