Постепенно силы и бодрость духа возвращали к бойцам. Сначала самые выносливые из них начали улучшать свои стрелковые ячейки и углублять щели. Потом сержанты набрали добровольцев для заготовки леса. И вот уже все красноармейцы без исключения занимались улучшением оборонительной системы. Копались новые ходы сообщения, готовились дополнительные огневые точки. Бывалые солдаты проводили обучение немногочисленного пополнения, на которое расщедрилось командование.
На весь батальон выделили только полсотни человек, что лишь частично могло компенсировать потери предыдущей недели. В основном, это были добровольцы из саперной бригады, хотя попадались и опытные бойцы, вернувшиеся из госпиталя. Впрочем, время от времени к нам еще приходили маленькие группки и даже одиночные бойцы, которых Иванов распределял между ротами.
Хорошей новостью было то, что командование армии смогло пополнить нашу противотанковую артиллерию, сильно поредевшую за время боев, батареей 37-мм зенитных орудий. Кроме этого, дивизии выделили еще 26-й горно-артиллерийский полк. В августе он участвовал в Иранской операции, а когда в сентябре часть войск оттуда перебросили на южное направление, то полк передали Западному фронту. Командование логично рассудило, что горную артиллерию будет оптимальнее использовать не в степи, а в лесу. 76-мм горная пушка разбиралась на девять частей, и ее можно было перевести на лошадях через любые заросли, непроходимые для повозок. Это пополнение пришлась очень кстати, так как здесь было много густых лесов. Командовал полком молодой, ему было только тридцать лет, но опытный артиллерист майор Головченко Михаил Васильевич[14]. Из состава полка за нашим батальоном закрепили четвертую батарею второго дивизиона. Окопный телеграф тут же выяснил, что командует этой батареи немец - старший лейтенант с необычной фамилией Генрих.
Немного встревожило всех то, что гаубичные дивизионы неожиданно снялись с места, и скрылись в неизвестном направлении. Но комполка успокоил нас, что к началу следующих боев орудия нам вернут.
Как мне пояснил Соловьев, они были временно отправлены на Велико-Лукское направление. Нужно было поддерживать у противника уверенность в том, что мы по-прежнему готовим там крупное наступление. Для полной убедительности наши войска даже провели штурм пары укрепленных селений. Для этого туда стянули три артиллерийских полка. Пусть каждое орудие сделало всего несколько выстрелов, но немцы должны были заметить, что по ним стреляло одновременно столько стволов. Для этой инсценировки также удалось привлечь авиацию. Внесли свою лепту в кампанию дезинформации четыре танка, которым так завидовал лейтенант Яковлев. Они все время крутились у занятых немцами сел, каждый раз выводя на башнях новые номера, так что создали видимость целого танкового батальона.
Между тем фрицы смогли решить свои проблемы с боеприпасами, и через три дня наступление снова продолжилось. Потоптавшись пару дней у наших позиций, и немного продвинувшись вперед, немцы снова притихли, но мы понимали, что это не надолго. Как смогла выяснить наша разведка, для пополнения изрядно поредевшей пехоты им из последних резервов группы "Центр" прислали один полк. Естественно можно было предположить, что долго немцы тянуть не станут, и атака может начаться в любой момент.
Но на этот раз мы не собирались пассивно ждать нападения, и решили сами нанести упреждающий удар. В глубь вражеских позиций глубоко вдавался большой лесной массив, перерезанный овражками и болотцами. Для любой техники он был совершенно непроходим, и немцы держали там лишь редкие посты. Туда комбат и направил батарею легких пушек, разобранных и размещенных по вьюкам. Охранять его было поручено взводу Стрелина. Намеченное для ведения огня место находилось на берегу небольшого озера, за которым сосредотачивалась для наступления немецкая пехота.
Дерзкий рейд прошел очень успешно. Расположение вражеских секретов было выявлено заранее, и наши разведчики без проблем вырезали всех часовых. Правда, без стрельбы не обошлось, но немцы не обратили на нее внимания, или же просто не успели среагировать. Так как батарея выходила еще затемно, то пара лошадей повредила ноги в ночном лесу, но их поклажу дальше понесли на себе сами бойцы.
Быстро собранные орудия были установлены для стрельбы прямой наводкой. Тем временем на другом берегу фрицы повыползали из своих землянок. Дождавшись, пока немцы займутся утренним построением, батарея начала работать по ним осколочными снарядами. Эффект был потрясающий. Попав под прицельный обстрел, да еще практически со стороны своего тыла, немцы запаниковали. Служба радиоперехвата дивизии засекла в эфире истеричные сообщения прямым текстом, говорящие о прорвавшихся русских танках.
Ответный огонь был открыт далеко не сразу, и батарейцы выпустили весь возимый боекомплект по отлично видимой цели. Сообразив, что в таком густом лесу танков быть не может, кто-то из вражеских офицеров смог организовать преследование дерзких артиллеристов, которое естественно наткнулась на хорошо замаскированную засаду.
Оставленное в заслоне отделение, которым командовал сержант Михеев, имело автоматы и несколько пулеметов, поэтому несмотря на свою малочисленность, представляло собой грозную силу. Заняв позицию у овражка, перелезть через который незаметно было нельзя, наши красноармейцы легко отбили натиск целого взвода. Уже можно было уходить, но желая дать батарее больше времени на отход, бойцы решили продержаться еще немного. После очередной атаки, также стоявшей фашистам больших потерь, они перешли к другой тактике, пытаясь провести глубокий охват обороняющихся. Это им удалось, но когда ловушка захлопнулась, в ней уже никого не оказалось.
С утра я находился на командном пункте комбата. Узнав от вышестоящего штаба сообщения радиоперехвата, мы поняли, что на сегодня немецкое наступление отменяется. В лучшем случае, навести порядок и собрать достаточно сил им удастся только к завтрашнему дню. Правда, это не значило, что не будет обычного артобстрела. Но все наши позиции были замаскированы, и попасть в них снаряды могли только случайно.
Время шло, а наши артиллеристы все не возвращались. Наконец, ближе к вечеру, нам наконец сообщили, куда подевалась батарея. Уходя от преследования, артиллеристы пошли обратно другим путем, и вышли в расположение соседнего полка. Доведя их до своих, Стрелин с двумя отделениями вернулся обратно. Ждать, пока вернутся бойцы, оставленные в заслоне, пришлось еще дольше. Им пришлось не только петлять по лесу, уходя от преследования, но и несколько часов прятаться в зарослях, скрываясь от рыщущих врагов. К счастью, собак у преследователей не было, поэтому им пришлось вернуться восвояси.
Отделению Михеева, можно сказать, повезло. Несмотря на несколько перестрелок, в которых оно участвовало, все были живы, и даже ранения у красноармейцев оказались не очень тяжелыми.
Вместе с нашими пехотинцами пришел и артиллерист, несший ручной пулемет. Представив его как сержанта Денисова[15], Михеев пояснил.
- У нас в самом начале пулеметчика осколком ранило, и товарищ сержант стал стрелять вместо него. Да так у него здорово получалось, что его командир разрешил Денисову остаться с нами прикрывать отход.
Посылать артиллериста на ночь глядя искать свою батарею мы естественно, не стали, и разместили его в блиндаже отделения, вместе с которым он воевал.
Узнав о подвигах Михеева, политрук решил, что он полностью искупил свое пребывание в плену, и предложил ему должность своего заместителя. Разумеется, сержант не мог отказаться от четырех треугольников в петлицах, соответствующих званию старшины и от комиссарской звезды на рукавах. А там, глядишь, еще один подвиг, и он станет средним командиром.
