Унихода не было. Ни единого следа, хотя Лобов буквально ползком обшарил местность, где рассчитывал его найти. Не было и Клима, а Лобов в душе больше всего надеялся на этот вариант: униход кто-то угнал, а штурман остался на месте посадки. Ничего тревожного в окружаюшей обстановке, мезойская жизнь неторопливо шла своим загадочным чередом. Лобов ещё раз поймал себя на невольном сомнении: полно, как могла пропасть в этом равнодушном, сонном мире могучая, технически совершённая машина? Он в который раз разглядывал телеметрограмму: стремительный взлёт, секунды колебания и потом прямой, как стрела, маршрут куда-то в глубь пустыни. Может быть, экспансивный Клим, обнаружив нечто из ряда вон выходящее, кинулся в погоню, а чтобы ему не мешали, просто-напросто выключил телеметрию? Конечно, это беспрецедентное нарушение правил безопасности, но Клим есть Клим. Начальник базы всегда жмёт ему руку дольше, чем другим, и лукаво щурится при этом, словно спрашивает: «Ну, что ты ещё выкинул, какой параграф инструкции нарушил?» Говорят, старик сам был заядлым нарушителем инструкций.

Лобов вызвал «Торнадо»:

— Как дела, Алексей?

— Все спокойно.

— Хорошо. Иду по маршруту унихода.

— Будь осторожен, Иван.

— Постараюсь. Бди, не расслабляйся.

— Что мне сделается в этой крепости?

Лобов вёл глайдер на небольшой скорости. Спящий, а может быть, и мёртвый мир — ни растений, ни животных. Что-то вдруг обеспокоило его. Иван поднял голову и скоро нашёл в небе то, что искал: сзади и немного выше, трудно и часто махая крыльями, за глайдером изо всех сил тянулась пара птеродактилей Стало быть, он под неусыпным наблюдением. Под таким же наблюдением был и Клим. И если с униходом что-то случилось, птеродактиля были не только свидетелями этого, но, возможно, и участниками.

Лобов понимал, что в сложившейся ситуации не можно опустить даже самой малой крохи риска. Он плавно потянул штурвал на себя. Зазвенел, завыл вышедший на форсаж двигатель, и глайдер одним стремительным броском выскочил в стратосферу. Небо здесь было синим, а лучи солнца оранжевыми, как лучи земного вечернего солнца. Далеко распахнулся тонущий в сизом тумане горизонт, внизу лениво плыла красноватая карта земли.

Змейкой выйдя на прежний курс, Лобов с улыбкой оглядел чистое, почти земное небо и стремительно нырнул в тропосферу. Нехитрый манёвр удался, птеродактили безнадёжно отстали.

Ещё через три минуты впереди показались и стали на глазах расти тёмные скалы самых причудливых очертаний — должно быть, ветер потрудился над массивом пород разной плотности. Одна скала была удивительной, она напоминала острую иглу, вонзившуюся в небо. Сначала Лобов разглядывал её с рассеянным любопытством, но потом…

Да ведь это же «Ладога»! Тот самый пропавший корабль, ради которого «Торнадо» приземлился на планете Меза. Если некто решил спрятать его понадёжнее, то лучшего места не найти. Корабль терялся на фоне скал, и потом, кому бы пришло в голову искать его в столь неподходящем месте?

«Ладога» выглядела совершенно исправной и стояла в стандартной позиции. Ничто не говорило о том, что здесь произошла какая-то трагедия. Корабль приземлился, и только. Но чтобы приземлиться среди скал, нужно проявить подлинное мастерство, лежащее на грани искусства. Лобов мог по пальцам пересчитать пилотов, которые решились бы на такой фокус. Штанге был в их числе.

Лобов сделал несколько кругов над скалами, вызывая «Ладогу» на аварийной волне. Намеренно форсируя двигатель, он то снижался к самой земле, то взмывал вверх, все ещё надеясь, что из корабля покажутся люди. Неожиданно возникло предположение: где-то неподалёку стоит и униход. Иван обследовал каждую скалу, каждую подозрительную выемку, но надежды его не оправдались. Может быть, Клим просто-напросто вывез отсюда экипаж? Лобов набрал высоту и вызвал «Торнадо».

— Что нового, Алексей?

— Ничего, все спокойно.

«Стало быть, Клим так и не появился. Наверное, он ещё в пути?»

— Засекай координаты. Я обнаружил «Ладогу».

— Есть засечь. А Клим?

— Не видно ни людей, ни унихода. Возможно, Клим забрал всех и скоро будет на «Торнадо». На всякий случай приготовься.

— Сделаю! Иван, неужели все обошлось? Даже не верится!

Лобов нахмурил брови. «Рано, ох как рано радоваться! Но зачем огорчать Алексея?»

— Будем надеяться, — вслух сказал он и добавил: — Иду на посадку. Осмотрю «Ладогу».

— Иван, — попросил Кронин, — возьми меня на подстраховку!

— Я буду осторожен, Алёша. А времени терять нельзя, мягко сказал Лобов.

— Понимаю, — вздохнул инженер, — желаю удачи!

— Спасибо.

Лобов приземлился, лавируя между башнями скал. Он не торопился.

Стройная колонна «Ладоги» молчаливо вздымалась над ним. Входная дверь корабля была приоткрыта, и Лобову показалось, что кто-нибудь вот-вот выглянет и спрыгнет на песок. Он даже задержался у машины из-за острого чувства ожидания. Но ничего не произошло. Порывы ветра покачивали дверь, и она глухо, трудно скрипела, наверное, песок уже успел забить петли и шарниры.

Лобов медленно направился к кораблю. Возле трапа он остановился. Скалы, песок, тишина. В тени корабля, прямо под соплом двигателя, пробился к свету кустик сероватой травки, похожей на земную полынь. Лобову почудился даже этот горьковатый грустный запах полупустынь. Он вытащил пистолет и, придерживаясь левой рукой за поручень трапа, начал подниматься. Вдруг какой-то зверёк с кошку величиной метнулся сверху, скользнув по плечу, поднялся на перепончатые крылья и, как огромная бабочка, низко и неровно потянул над самой землёй. Птеродактиль! Лобов с сердцем ругнулся, осторожно толкнул дверь и заглянул в шлюзовую камеру. Там тускло горел дежурный свет и никого не было. На порог намело горку песка, и на нем виднелись следы птеродактиля, который только что удрал отсюда. Что он тут делал?

Лобов подтянулся на руках и вошёл в шлюз. В прозрачных шкафах, точно заснувшие средневековые рыцари, стояли скафандры средней защиты, которыми обычно снабжаются малые корабли. А вот глайдера, как показывало контрольное табло, в корабельном ангаре не было. Неужели земляне оказались настолько легкомысленными и беспечными, что отправились на глайдере без скафандров? На Штанге это не похоже. Может быть, что-то заставило их торопиться?