Подняв глайдер в воздух и сделав несколько широких кругов над «Торнадо», Лобов мысленно одобрил действия Штанге. Местность отлично просматривалась, а пустыня была такой безбрежной, что встреча с крупным зверем казалась просто невероятной. Что же тогда случилось с «Ладогой»? Трагедия? Чудо?

Постепенно расширяя зону поиска, Лобов вскоре заметил на ровной поверхности песка характерный кратер. Он снизился и прошёл на высоте нескольких метров. Сомнений быть не могло это стартовая воронка, след отдачи ходового двигателя «Ладоги» при взлёте. Так вот как обстоят дела! «Ладога» все-таки приземлялась здесь и не была ни уничтожена, ни перевезена в другое место. Она стартовала обычным образом, просто-напросто сменив район базирования. Такое нередко случается в практике разведывательных групп, но как Штанге, опытный космонавт, мог сменить стоянку, не предупредив базу? Почему после этого связь с «Ладогой» прекратилась?

Лобов зашёл на посадку и притёр глайдер в нескольких метрах от стартовой воронки. Он вышел из машины. Ноги по щиколотку утонули в сыпучем песке. Обходя по краю воронку, Лобов наступил на что-то твёрдое. Он нагнулся, нащупал в песке предмет и выпрямился, держа его в руке. Это был лучевой пистолет. Лобов, как мог, очистил его от песка и обнаружил, что из пистолета дважды стреляли. Так зафиксировал счётчик выстрелов. Долго он разглядывал маленькое, но грозное оружие, лежащее на ладони. Кто и в кого стрелял из этого пистолета? Почему исправное оружие брошено, как ненужная вещь?

Спрятав пистолет в сумку, Лобов продолжил осмотр и метрах в тридцати от воронки наткнулся на полузанесенный песком, обуглившийся труп небольшого животного. Рассмотрев свою находку внимательнее, Лобов понял, что животное, скорее всего ящер, было сожжено лучевым ударом. В него стреляли, очевидно, из того самого пистолета, который сейчас лежал в сумке. Для этой рептилии за глаза хватило бы и одного импульса, но стреляли почему-то дважды. Стрелявший хотел исключить любую случайность?

Не обнаружив больше ничего интересного, Лобов вернулся к глайдеру. Последний раз оглядывая красноватые пески, мутное небо и тусклое солнце, он задержал взгляд на маленькой чёрной точке, едва различимой в вышине. Несколько секунд, щуря от напряжения глаза, он следил за ней, а потом опустил на глаза очки-телескопы. При двадцатикратном увеличении точка обернулась огромной птицей, величаво парящей над пустыней на широко раскинутых крыльях. Это был гигант мира летающих птеранодон с размахом крыльев никак не менее пяти метров. Что он высматривает здесь, в пустыне, где нет ничего живого? В глубоком раздумье Лобов поднял глайдер в воздух.

Вернувшись на «Торнадо», Лобов застал Кронина в кают-компании за приготовлением пищи.

— Корабль к старту готов, вот и решил заняться, пока есть время, — сказал он, словно оправдываясь. — Кто знает, до кухни ли потом будет.

Лобов кивнул головой в знак одобрения, опустился в кресло, взял со стола одно из аппетитных яблок и откусил.

— Как Клим?

— Разведку закончил, возвращается, — инженер ловко укладывал приготовленные блюда в консерватор. — Никого не обнаружил, но, по-моему, наткнулся на что-то сенсационное. Уж слишком бесстрастный у него голос.

Лобов лениво жевал яблоко, погруженный в свои мысли. Кронин закрыл крышку консерватора, задвинул в кухонный отсек и сел рядом с командиром.

— А какие у тебя новости?

— Нашёл стоянку «Ладоги». Она ушла своим ходом не больше трех дней назад, даже стартовую воронку не успело засыпать.

— Своим ходом? — поразился инженер.

Лобов кивнул и, перегнувшись назад, бросил остаток яблока в утилизатор.

— Подожди, — недоуменно сказал инженер, морща высокий лоб, — но ведь связь с «Ладогой» прервалась ещё неделю назад! Выходит, они несколько дней преспокойно стояли здесь, а выйти на связь с базой не пожелали?

— Выходит, так.

Кронин недоверчиво качнул головой.

— А ты уверен, что они стартовали всего три дня назад?

— Уверен. Иначе от стартовой воронки не осталось бы и следа. А потом я проверил по радиоактивным изотопам кремния, что образовались при отдаче двигателя. Получается, около двух суток, с точностью до нескольких часов.

— Тогда я ничего не понимаю!

Лобов согласно кивнул и, помолчав, добавил:

— Возле самой воронки я нашёл исправный пистолет, из него дважды стреляли. А метрах в тридцати валялись останки сожжённого ящера.

— Так, — тон инженера становился все более озабоченным, выходит, там была драка?

— Уж очень невелик ящер-то, с зайца величиной. — В голосе Лобова звучало сомнение.

— А что за ящер?

— Не разберёшь. От него почти ничего не осталось. Ведь дважды стреляли по такой крохе.

— Дважды?

— Дважды, я же говорю, почти ничего не осталось.

— Дважды, — пробормотал инженер, — зачем же дважды?

Лобов вскинул на него глаза. Взгляды их встретились, и они без слов поняли друг друга.

— Да, — вздохнул Лобов, — скорее всего «Ладогу» захватили мезойцы. А потом разобрались что к чему и перегнали на другое место.

— А может быть, заставили перегнать?

— Может быть, — согласился Лобов. — Одного не пойму, как они сумели захватить корабль? Как Штанге мог оказаться таким растяпой?

— Во всяком случае, — в голосе инженера прозвучало уважение к неведомому противнику, — надо быть настороже.

— Да… Путь к ладожанам лежит через мезойцев, теперь это ясно.

— Вот и убьём сразу двух зайцев, как того хотела база, улыбнулся инженер.

— Нет, Алёша, если мы и убьём, то не зайца, а игуанодона или брахиозавра. И я тебе, так и быть, преподнесу его хвост, — послышался голос Ждана.

Он стоял у входа в кают-компанию, прислонившись плечом к стене. Вид у него был возбуждённый, таинственный и несколько растерянный. Лобов даже голову склонил набок, стараясь догадаться, что означают столь необычные эмоции.

— Клим, — с улыбкой сказал инженер, — являешься неслышно и таинственно, как призрак. И говоришь странные веши. Ты видел брахиозавров?

— Не брахиозавров, а брахиозавра, — уточнил Клим.

— Ты успел слетать к морю? Или они бродят по пустыне, как верблюды?