— Дурак, — констатировал я.

— Сам такой, — обиженно ответил Коля.

— Стоило тебя спасать, чтобы потом выслушивать это? Я умер! Я умер! — передразнил я.

— Ладно, проехали, — Коля махнул рукой, — слушай. А что, если нам прогуляться в эту пещеру, а?

— Тебе что, прошлого раза не хватило? — удивился я.

— Да, но… я не хочу, чтобы это зафиксировалось в сознании. Типо, чтобы потом всю жизнь пещер бояться, — ответил Коля, и добавил чуть смущенно, — я как ты хочу. Чтобы не бояться ничего.

Я посмотрел в его глаза, где играли отблески заката.

— Ну пойдем, — усмехнулся я, — почему нет?

Пещера оказалась огромной. Не чета подмосковному подземелью. Тут были залы в десятки метров высотой, и сталагмиты в два человеческих роста. Мы забрались довольно далеко, любуясь подземными красотами в ярком свете огромного фонарика, в который превратился асот.

— Гляди-ка, тут жили древние люди! — Коля указывал на одну из стен очередного поземного зала.

Я посмотрел в указанную сторону. И действительно, на стене были примитивные изображения людей, вооруженных то ли мечами, то ли палками, которые загоняли в ловушку из сети какую-то темную фигуру. Я пригляделся. Эта фигура мало напоминала оленя или мамонта. Хотя бы потому, что передвигалась на двух ногах. А потом я разглядел другие детали: густая штриховка, которой неведомый древний художник, видимо, хотел показать густой мех. Огромные уши…

— Ну нифига себе… — пробормотал я.

— Ага, — согласно кивнул Коля, — редкость. Мы с тобой первооткрыватели, да?

Коля хотел ночевать под открытым небом, но я настоял, чтобы мы легли в Мусе. Правда, салон трансформировался так, что вместо стандартных окон у нас появились проемы, затянутые тонкой сеткой, которую было почти не видно. Таким образом до нас доходил свежий бриз с моря, казавшийся фантастически приятным после дневной жары.

— Мы надолго здесь? — спросил Коля, лежа на своей кровати и глядя на звезды через прозрачный потолок кабины.

— Не знаю пока, — ответил я, — пока не придумаю, что дальше делать.

— А ты думаешь?

— Стараюсь. Пытаюсь решить, насколько случайности могут быть действительно случайными.

— Ты о чем это? — Коля приподнялся на локтях и поглядел на меня.

— Я не сказал тебе сразу, но там, в пещере. Эти картинки на стенах. В общем, я уверен, что там нарисован Айя.

— Это тот, который тебя обратил?

— Что сделал? — переспросил я.

— Ну, сделал наблюдателем. А как это еще назвать? — Коля пожал плечами.

— Ладно, — кивнул я, — обратил так обратил… да, это он.

— Фига себе он древний!

— Да, я вот тоже удивился… как раз хочу поговорить об этом с Мусей.

— Ты что, раздумывал, стоит ли говорить при мне? — спросил Коля.

— Да, — ответил я после небольшой паузы.

— Спасибо за честность. И спасибо, что не прогнал. Ну, или звук не выключил.

— Я просто представил себя на твоем месте, — ответил я.

— Ну что? Давай тогда говорить, что ли? — Коля улыбнулся, усаживаясь на кровати, — люблю разные тайны и загадки!

— Муся, ты знаешь, сколько лет Айя? — начал я.

— Земных? — переспросила Муся, — точно не скажу. Мне неизвестно, когда он родился в своем мире и сколько времени занял его путь на Землю.

— Можно я? — спросил Коля, глядя на меня.

— Валяй, — согласился я, — Муся, ответь Коле, пожалуйста, ладно?

— Только потому, что ты просишь, — сварливо заметила Муся.

— А сколько времени Айя уже находится на Земле? В земных годах? — спросил Коля.

— Девять тысяч пятьсот тридцать два года, — ответила Муся.

Мы переглянулись.

— Прекрасно… — пробормотал я, — он ещё и древний, как… как…

— Дерьмо мамонта? — уточнил Коля, потом, правда, смутившись, — так, кажется, говорят обычно…

— Мамонты вымерли через несколько тысяч лет после прибытия Айя на Землю, — уточнила Муся, — так что можно найти экскременты этих существ, которые моложе даты прибытия. Не говоря о возрасте самого Айя.

— Что тебе вообще известно о его родном мире? — спросил я, — кроме того, что Айя и ему подобные живут так долго, по нашим меркам?

— Общие сведения, — ответила Муся, — климатические условия, планетография, демография, данные о жизни. Стандартный набор знаний для стандартной энциклопедии.

— Эти данные не закрыты? — зачем-то уточнил я, — в смысле, для наблюдателя?

— Нет, конечно, — ответила Муся, — все равно практической пользы от них мало — ведь координат самой планеты там нет. Так что эти сведения имеют чисто познавательную функцию. Чтобы удовлетворить любопытство наблюдателей.

— И они правдивы? — спросил я.

— Насколько я могу судить, да. Айя не склонен заносить недостоверные сведения в систему. Это может вызвать каскад ошибок и недоразумений.

— Манипулятор он, этот ваш Айя! — вмешался Коля.

— Иначе он бы не смог вербовать наблюдателей, — констатировала Муся, — тут без манипуляций никак. Так что это правда.

— Ладно. Давай начнем с климата, — попросил я, — что с погодой на его родной планете?

— Средняя температура поверхности его родной планеты на десять градусов Цельсия выше, чем на Земле, — начала Муся, — сезонности нет. Давление на экваторе на уровне Центральной равнины в полтора раза выше среднего земного. Из-за стабильности оси направление ветров, практически, не меняется.

— Подождите! — снова вмешался Коля, — так мы долго будем узнавать то, что нам нужно. А у тебя нет, случайно, видео с его планеты? Оно как-то понятнее будет.

— И правда, — согласился я, — может, есть, а?

— Стандартного земного видео нет, — ответила Муся, но я могу конвертировать имеющиеся записи в понятный вам формат.

— Круто! Конвертируй, пожалуйста! — попросил я.

В кабине, со стороны сидений водителя и переднего пассажира в воздухе возник экран. Он мигнул пару раз, после чего возникла картинка: стремительно наезжающий на зрителя оранжево-серый шар. Я успел заметить, что в атмосфере планеты нет облаков.

От экрана, казалось, повеяло жаром. Над кислотно-желтой равниной, покрытой кристаллическими структурами, дрожал воздух. Виртуальная камера чуть поднялась и показала панораму долины, зажатой между двух параллельных горных хребтов. Кристаллические структуры складывались в подобие сот; внутри некоторых ячеек было что-то, похожее на озера. Чуть в стороне от центра поля зрения в поверхности было почти круглое отверстие, над которым поднимался сизый дымок. Камера направилась в ту сторону. На дне этой «дыры» было лавовое озеро; быстро остывающие и темнеющие пласты перегретой породы сталкивались друг с другом, образуя трещины, через которые на поверхность проступала новая лава.

— Н-н-да… — заметил Коля, — малоприятное местечко… как они там вообще выживают?

— А можно показать какой-нибудь город, а? — попросил я.

— У народа, к которому принадлежит Айя, нет городов в привычном нам понимании. Вся поверхность планеты населена равномерно. У каждого индивидуума есть свой участок для жизни.

— А промышленность? Они ведь высокоразвитые. Как они производят разные штуки, вроде космических кораблей?

— Их планета богата элементами, поэтому промышленность энергетически выгодна. Нет необходимости в трансмутации, что является серьезной проблемой для целого ряда миров, которые…

— Так где заводы-то? — перебил Коля.

— Фу как невежливо, — заметила Муся, — я ведь не договорила.

— Извини, — Коля насупился и скрестил руки на груди.

— Ничего. Так вот, они, разумеется, намного обогнали в развитии человечество Земли. Их производственные технологии давно основаны на манипуляциях на молекулярном уровне.

— Можно было бы догадаться, — кивнул я, — если подумать, как ты меняешь кабину или производишь разные штуки, вроде этого телевизора.

— Умница, Тоша, — у Муси не было лица, но я почувствовал, что она улыбается, — народ Айя давно живет в условиях, которые идеально походят им с биологической точки зрения. В полной гармонии со своим миром.