Я подумал об Элле и той веренице любовниц, что были у меня до нее, и о том, что отличало Эллу от них, и согласился:

— Да, понимаю. А вы не виделись с Мейвис после того, как она ушла от вас к этому Моргану?

— Морган, Мартин — один черт. Начинается на “М”. Он имел какое-то отношение к телевидению.

— Ясно, но вы что, ни разу не встречались с ней после этого?

— С Мейвис-то? Разумеется, нет. До сих пор не могу взять в толк, зачем ей понадобилось вообще связываться со мной. Клубная карьера ее не прельщала. Она ведь метила в актрисы, на эстраде не работала. Да и ни слухом, ни голосом родители ее не наградили.

— Я тоже слышал об этом. И все-таки, что она представляла собой? Какой она была? Он пренебрежительно хмыкнул:

— Хваткой. Девица знала, чего хочет.

— И чего же она хотела?

— Денег, — сказал он. — Только и всего. Много денег.

— А как вам показалось, она и в самом деле была зациклена на своей актерской карьере?

— У нее было довольно оригинальное представление об этом. Она считала, что если уж становиться актрисой, то обязательно знаменитой. Чуть ли не с первой роли. Свято верила в то, что слава означает богатство. По ее мнению, выходило, что нищих знаменитостей не бывает. Поэтому она вбила себе в голову — не такая уж оригинальная мечта, — что будет актрисой, но истинная первопричина кроется в том, что ей безумно хотелось разбогатеть. Иметь всего много и сразу. Одно время она даже умудрилась охмурить своего преподавателя в театральной студии, чтобы только тот не брал с нее денег за обучение. Вот выжига-то. Не женщина, а какой-то счетчик купюр.

— Такая скупердяйка?

— Да нет, не совсем. Она была довольно милым существом. И вообще, у нее не было ничего общего со всеми этими крашеными сучками с хищным взглядом, вроде той лахудры, с которой я встречаюсь сейчас. Совсем нет. Она была симпатичной девчонкой, нежной и изобретательной в постели. Ну, сами понимаете. Но выгоды своей она никогда не упускала — что правда, то правда.

— А почему вы заговорили о ней в прошедшем времени? — спросил я. — Она что, умерла?

— Кто? Мейвис? Вообще-то я не в курсе. Она, наверное, и сейчас кантуется где-нибудь, может, продолжает шуры-муры с тем типом с телевидения, хотя я лично сомневаюсь. Не исключено, что именно сейчас она развлекается на чьей-нибудь роскошной яхте, наслаждаясь жизнью и не забывая, однако, время от времени заглядывать в свою банковскую книжку. Нет, я говорю о ней в прошедшем времени, потому что, насколько понимаю, для меня это уже давнее прошлое. Она осталась в прошлом. Через полчаса после того, как вы уйдете отсюда, я и о вас буду говорить в прошедшем времени. Что нисколько не скажется на вашем самочувствии, верно?

— Я просто так спросил, без всякой задней мысли, — извинился я. Затем попробовал еще раз застать его врасплох, просто чтобы глянуть, как он поведет себя. — А как насчет Бетти Бенсон?

— Кого? — Похоже, мой вопрос действительно вызвал у него неподдельное удивление, хотя я вообще-то не специалист по физиономике.

— Бетти Бенсон, — повторил я. Он вновь вернул улыбку на место.

— Да ладно вам, — недоверчиво проговорил он. — Никого не станут называть таким именем.

— А вот ту девушку звали. Он вскинул брови:

— Звали?

Это была оговорка. Теперь я глупо усмехнулся и поправился:

— Мое прошлое. У вас научился. Ее так зовут. Бетти Бенсон.

— И я должен быть с ней знаком? Мейвис я знал. Но никого по имени Бетти Бенсон.

— Я подумал, что вы могли встречать ее. Она была... то есть... короче, они с Мейвис подруги.

Он на минуту задумался, а затем отрицательно мотнул головой.

— Боюсь, что нет, — сказал он. — Возможно, в какой-то момент я и мог забыть Мейвис Сент-Пол. Я хочу сказать, что имя очень уж необычное, хотя, с другой стороны, разве в Нью-Йорке найдешь девицу с обычным именем? К тому же это было так давно, по нашим понятиям. Но Бетти Бенсон... если бы я когда-либо был знаком с барышней с таким именем, то наверняка запомнил бы.

— Да, полагаю, вы правы, — согласился я.

— А с чего вдруг весь этот интерес к Мейвис? — поинтересовался он у меня. — Разве она натворила что-то такое, что могло бы создать проблемы синдикату?

Сам я никогда не употребляю термин “синдикат”. Уж не знаю, какие ассоциации приходят вам на ум, когда вы слышите это слово, но мне неизменно представляется разная ерунда вроде газетных полос с разделами сатиры и юмора, колонками “Советы влюбленным” и тому подобной дребеденью. Синдикатами называют также сборище писак, продающих весь этот вздор газетам по всей стране. А контора, к которой я имею честь принадлежать, не имеет никакого отношения к советам для влюбленных, за исключением, может быть, департамента Арчи Фрейхофера. И поэтому я работаю на компанию, контору, организацию. Но не на синдикат.

Но я не стал пускаться в объяснения, а просто сказал:

— Не знаю, из-за чего у них суета. Я человек маленький.

— Надеюсь, она не наделала глупостей, — предположил он.

— Полагаю, что нет. А как насчет ее мужа? Он был озадачен:

— Мужа?

— Мне говорили, что до того, как приехать в Нью-Йорк, она побывала замужем.

— Понятия не имею, — ответил он. — Она никогда не заикалась об этом.

— Ну что ж, — сказал я, вставая, — большое спасибо, что уделили мне время.

— Не за что, — ответил он. — Когда с меня не требуют денег, то я готов сотрудничать на все сто процентов. — Он хихикнул. Смех был неестественным, как будто доносившимся из гробницы. — Разумеется, если бы пришлось раскошелиться, я бы сотрудничал лишь на девяносто процентов. Остальное — моя прибыль на случай торга. Сами понимаете.

— Понимаю.

Я направился к выходу, но затем, будто что-то вспомнив, вернулся к столу.

— Кстати, у вас есть пистолет?

— А при чем здесь это?

— К Мейвис это не имеет никакого отношения, — заверил его я. — Меня интересует другое дело. Совсем вылетело было из головы.

— Послушайте, если вы насчет сотрудничества...

— Я лишь хотел узнать, есть ли у вас оружие, — перебил я его.

— Ну конечно же есть. Мне приходится хранить в сейфе большие суммы наличными...

— Вам нет никакой нужды оправдываться, — постарался я его успокоить. — Я просто спросил, есть ли у вас чем защищаться. Где вы его держите, в этом столе?